Вместо того, чтобы покончить с производственными отношениями, которые заставляли колхозников воровать собственную продукцию, Сталин и его ближайшее окружение избрали путь репрессий. Хотя давно уже было объявлено о ликвидации кулачества как класса, Молотов снова заговорил об угрозе со стороны кулака, который якобы организовал в селах расхищения хлеба и другого колхозного добра, чтобы вредить колхозам.
Разрушительное влияние продразверстки на производительные силы сельского хозяйства в полной мере проявились в 1931 г., когда в колхозы объединилось большинство сельского населения Украины. Однако дезорганизация и деградация общественного производства колхозов не отразилась на поставках государству: их взыскивали железной рукой. Зато уровень жизни колхозников, который зависел от «остаточного» принципа оплаты труда (поставки государству – первая заповедь!), катастрофически снижался. Уже в первые месяцы 1932 г. во многих сельских районах были исчерпаны запасы продовольствия, прежде всего хлеба. Над колхозниками нависла угроза голода.
6 июля 1932 г. в Харькове начала работу третья конференция Компартии Украины. Она обсудила доклад секретаря ЦК С. Косиора «Об итогах весенней посевной кампании и о задачах организационно-хозяйственного укрепления колхозов». Созыв конференции накануне жатвы, ограничение повестки дня одним вопросом, участие в ее работе членов политбюро ЦК ВКП(б) Л. Кагановича и В. Молотова – все это свидетельствовало о том, что ситуация сложилась чрезвычайная.
Действительно, в сельском хозяйстве Украины наблюдалось катастрофическое положение. Посевная кампания затянулась до конца июня и, все же, не засеяли более 2 млн. гектаров, отведенные под пары площади превратились в рассадник сорняков. Так как пропашные культуры не обрабатывались, часть посевов погибла. На значительных территориях не было осадков. В докладе Косиора отмечалось, что уборка урожая идет плохо, много хлеба терялось во время обмолота и вывоза. Во многих выступлениях делегатов конференции говорилось о фактах голода и росте апатии среди крестьян, В. Молотов тоже коснулся тяжелого продовольственного положения в некоторых районах УССР. Делегаты подвергали критике политику продразверстки. Но Сталин не считался ни с какими аргументами и отстаивал экономически ошибочную и политически опасную систему продразверстки.
О состоянии украинских сел свидетельствуют материалы приемной председателя ВУЦИК Г. И. Петровского, куда обращались за помощью голодавшие крестьяне. В апреле 1932 г. из колхоза «Червоный Жовтень» Лозовского района писали: «в колхозе 70 дворов, 260 едоков, хлеба хватило только до 1 февраля, колхозники употребляют в пищу исключительно свеклу, через что болеют, были четыре случая голодной смерти, больных – 50 человек». Из хутора Степного Пещанского сельсовета Решетиловского района поступила жалоба крестьян: «план хлебозаготовок выполнен, однако совсем нет хлеба, нет картофеля, люди пухнут с голода». Из артели «Трактор» Сумского района писали: «во время заготовок взяли все зерно, колхозники не имеют хлеба и картофеля, без фуража остался скот». В мае 1932 г. один из жителей Остерского района писал Петровскому: «Я хочу жить, но не могу, умираю с голоду. Как у нас в селе Крихаеве, так и по целому району Остерском настоящая голодовка: пуд муки ржаной 100 руб., пуд картофеля – 20 руб. и то нигде не купишь»[6, с. 29-30].
Уже в первой половине 1932 г. жалобы и просьбы о помощи от колхозников, школьников, студентов, членов партии в большом количестве направлялись в ЦК КП(б) Украины и Совнарком УССР, в ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР, партийным и государственным деятелям.
В конце апреля 1932 г. отдел агитации ЦК КП(б) Украины подготовил обзор писем, адресованных Центральному Комитету и лично Сталину. Из Глобинского района Полтавской области писали: «Уважаемый тов. Сталин, есть ли закон Советской власти, чтобы крестьянство сидело голодное, так как мы, колхозники, не имеем с 1 января 1932 года в своем колхозе ни фунта хлеба. Мы, колхозники, решили спросить, – что будет дальше. Возникает вопрос. Как мы можем строить социалистическое народное хозяйство, когда мы обречены на голодную смерть. Спрашиваем, за что мы бились на фронтах, за то, чтобы сидеть голодными, чтобы видеть, как умирают дети с голода?»[15, с. 162]. В письме из Днепропетровщины автор пишет, что учился в партийной школе, где «изучал марксизм, ленинизм и нигде не встречал в их учении, чтоб детей морить голодом, ведь они невинные жертвы. Дальше жить нельзя, я себе не представляю, как дальше так жить, и на их слезах строить фундамент социализма, тот бетон поливать их слезами - это я нигде не видел и не читал»[15, с. 163].
Член партии П. В. Смирнов из Киева в письме Сталину писал: «Тов. Сталин, Вам очевидно идут сведения, что кругом хорошо. Я Вам только одно скажу: на селе несчастье, люди голодают, лошади дохнут. Уже люди начали с голода умирать. Советую Вам выехать в село не в России, а вот здесь на Украине, хотя бы в Киевской области. Я два дня тому приехал из села, я там своими глазами видел все то несчастье, как через каждые 2-3 саженя по дороге лежат дохлые лошади и их крестьяне режут по куску и едят. Тов. Сталин, у нас делается то, что делалось при царе, - царь жил далеко, а Бог высоко, но сейчас в тысячу раз большая беда». Член партии с 1925 г. Крофан П. С. из Винницы писал М. Калинину и В. Молотову: «В нашей местности голод охватил все районы. Все крестьянство движется и удирает из сел, дабы спастись от голода. В селах в день умирает от голода по 10-20 семей. В деревнях не осталось ни лошадей, ни скота. Говорить о выполнении посевной кампании – не приходится, так как процент крестьян в наших селах малый и все истощены голодом»[15, с. 163].
Тревожные письма шли не только из голодающих районов Украины. В июле 1932 г. в ЦК КП(б) Украины направили письмо рабочие Петров, Савин и Кудук из Белоруссии. Они писали: «Когда это было, чтоб Украину Белоруссия кормила. Были худшие годы, но Украина кормила Белоруссию, а теперь наоборот». Белорусские рабочие писали, что по городам БССР «голодные скитаются украинцы» в поисках продуктов. В своем письме они спрашивали: «Как разрешена хлебная проблема на Украине, где ЦК партии Украины, где ЦИК, что предпринимает?»[3, с. 222-223].
Сложившееся в украинских селах положение подрывало авторитет советской власти. Студенты Днепропетровского химико-технологического техникума писали Сталину: «Дорогой товарищ Сталин, обратите на это особое внимание и улучшите положение трудящихся масс, ибо будет внутри страны война. Дорогой товарищ Сталин, чтобы этого не было, надо быстро, очень быстро обеспечить село хлебом, ибо будет стыдно, будет грех и партии и ЦК, когда пойдут все крестьяне против Советской власти и поднимут забастовку с требованиями: «долой Сталина, долой конину, давай царя, давай свинину»[15, с. 164-165].
Подобная тревога звучала в письме комсомольца Ткаченко, направленном в июне 1932 г. секретарю Компартии Украины Косиору. После посещения Киевщины, Белоцерковщины, Уманщины он писал: «Люди страшно голодают. Я просто не понимаю и если бы мне кто авторитетный доказывал где-то в 1927-1928 гг. о том, что при советской власти могут умирать на работе с голода, я не поверил бы и прогнал бы его, считая идиотом, контрреволюционером. Ну, а что же мы имеем сейчас? Десятки и сотни колхозников выходят в поле и умирают. Разве возможно идти на тяжелую работу, нахлебавшись каких-то сорняков с обычной мякиной. А «начальство» провозглашает красноречиво «за темпы, за социализм». Куда к черту годится такой социализм, когда целыми семьями крестьяне просят кусок хлеба, пухнут с голода.
Ну и чем я тому крестьянину или рабочему, которым раньше объяснял верность политики партии, смогу доказать, что мы социализм строим и построим, когда в них полностью исчезла вера в победу социализма. На мой взгляд, все это зависит от головотяпства руководства. Мне кажется, что насколько партия была авторитетна среди широких масс, сейчас все меньше. Я сам за социализм, безусловно, но против такого идиотского пути»[15, с. 155].
Доведенные до отчаяния люди не скрывали в письмах своих имен и фамилий и рассчитывали получить ответ из Москвы. Секретарь комсомольской ячейки из села Полонистое возле Умани Пастушенко писал: «Вот такое выслушайте товарищ Сталин. Село насчитывает 317 дворов. Коллективизация выполнена на 100%. А что тут, думаете, - Советская власть? Нет, не советская, а чисто буржуазный строй… Село выполнило план на 65%. Колхоз вывез весь хлеб до фунта. Нет ни зернышка. Свиней было 500 голов. На все село остается на 1932 год 14 голов. Люди пухнут. Люди говорят: «Хлеба, хлеба…». В прошлом году урожай был средний, и то еле выжило население, и план был 38 тыс. пудов, а сейчас – 57 тыс. пудов. Теперь буксир над буксиром – бригада 86 человек ходит три месяца, ничего не делают, изо дня в день ходят под каждую хату. С начала кампании, раз по 60 каждую хату перелопатили. Забрали до фунта все огородное в колхозе, у колхозников на душу два пуда картошки, а все до фунта – в заготовку. Никаких запасов на весенний сев, ни фунта какой бы то ни было культуры: ни картофеля, ни гороха, ни гречки, ни проса, ни ячменя, ни овса, ни сои. Все до фунта – и свеклу, капусту квашеную забрали и забирают кур. Такое вот, товарищ Сталин. Трудодень обошелся 37 копеек, пара сапог – 36 рублей, пара ботинок – 26 рублей, костюм – 80 рублей. Вот так, тов. Сталин, сто дней на одну пару сапог. Довела власть Советов… Фунта соломы не дают, в хатах холод, раскулачивают бедняков, колхозников выбрасывают из колхоза за то, что хлеб не сдают. Зажим, не дают крестьянину говорить на собраниях. Масса населения настроена против Сов. Власти. Население босое, голое, голодное. Дети не посещают школу, тоже босые, голые, голодные. В селе ни керосина светить, ни мыла.