Формирование древнегреческой рабовладельческой морали и полисного сознания связано с Конституциями Ликурга и Солона. У Гомера еще нет понятия закона (nomos). Закон Немезиды (мести, возмездия), старый закон религиозной и политической морали, уступает место цивилизованному понятию справедливости (Дике). Дике одерживает верх над Немезидой. Она восседает теперь рядом с Зевсом, верховным божеством греческого пантеона, как его помощница и мудрый советник. Отживает свое примитивное и варварское представление о справедливости (правде), опирающееся на родовые структуры, и торжествует новая, просвещенная справедливость, связанная с законами государства, общности иного качества. Классовая рабовладельческая мораль (гражданская мораль) опирается на идеи права. Этическая дидактика того времени, как и античное право, отвечает на те же вопросы: "кто хороший гражданин?", "кто заслуживает и кто не заслуживает уважения?", "за какие деяния следует вознаграждать и за какие необходимо наказывать?", "какими качествами должен обладать гражданин?"
Общими идеями морали и права являются идеи справедливости и общественного блага. Отмечается единство правосознания и стремления к нравственному совершенствованию. Правовые нововведения рассматриваются повсюду как этически ориентированная реформа, как мера, призванная воспитывать граждан и исправлять их пороки. Разрыв между правом и моралью намечается у декадентствующих и кинизирующих индивидов, групп, охваченных политической апатией, оппозиционно настроенных по отношению к системе общепринятых ценностей. Кажется, что право подчинено морали, а нравственные учения в большинстве своем согласуются с правовыми нормами. Так, например, нравственное учение римских стоиков не конфликтует с римским частным правом. Более того, римское право немыслимо без философско-стоических предпосылок. Взаимопроникновение морали и права ощущается и в весьма характерных для II-I вв. до н.э. "декретах человеколюбия", юридических документах, правозглашавших амнистию участникам междоусобных войн, снижение или отмену налогов и т.п. Беззаконие является синонимом дикости и аморализма.
В каждом древнегреческом городе-полисе был свой законодатель либо легендарный основатель, создавший те или иные общественные институты. В Афинах было даже два таких законодателя - Драконт и Солон, а в Спарте - Ликург. Законы Драконта в целостности не дошли до наших дней. Известно лишь, что они отличались крайней жестокостью. Сохранилась их часть, которая называется законами против убийства. Законы Ликурга иначе называют законами против роскоши. Законы Солона - это законы против бедности. Они откликаются на рост социального и имущественного неравенства. Бедности, равно как и богатства, страшились. Бедностью очень часто гордились (например, Сократ и Диоген), богатство было принято презирать. Разумный и добродетельный муж не должен стремиться к богатству. Как говорил царь Соломон: "Кто спешит к богатству, тот не останется честным". Согласно полисной морали, добродетелями являются знание, здоровье, красота, рассудительность, мужество, справедливость, стыд, доблесть, гордость, патриотизм. По Аристотелю, богатство не есть самоцель: "оно относится к используемым вещам, и лучше всех пользуется всякой вещью тот, кто обладает соответствующей добродетелью"1. Пользование же есть трата и даяние имущества, а добродетель богатого - щедрость. С помощью богатства достигают почета и признательности, но есть много других путей к тем же самым целям. Социально приемлемой нормой материальной обеспеченности в Афинах считался умеренный достаток, а в Спарте имитировали бедность и гордились низким качеством жизни, которое компенсировалось моральными ценностями.
Повсеместно богатство рассматривается как огромное социальное и моральное зло. Греческий поэт Феогнид сетовал: "Бедность проклятая. Как тяжело ты ложишься на плечи! Как развращаешь за разом раз тело и душу мою! Я так люблю красоту, благородство, - а ты против воли учишь меня низость любить и позор!"2 Поэт Фокилид восклицает: "Алчность к богатству - мать несчастий всех без изъятия. Золото и серебро всегда для людей вредоносны. Золото, высшее зло, всесокрушающая пагуба жизни. Если бы люди тебя, вожделенное горе, не знали! Ты затеваешь все войны, все кражи растишь и убийства. Братья на братьев идут, а родителям дети враждебны"3. Поэт и выдающийся аттический законодатель Солон говорил так: "Много дурных богатеют, благие же в бедности страждут. Но у дурных не возьмем мы их сокровищ в обмен на добродетель, - она пребывает незыблемо вечно, деньги же вечно своих переменяют владык"4. Бедность прикрывалась моралью, противилась деморализации и требовала законодательных мер против "бога богатства". Этого бога греки называли Плутон ("податель богатства", "дающий богатства"). Плутон - это бог подземного мира (преисподней) Гадес, называть которого по имени греки боялись из страха перед ним.
Законы Драконта относятся к VII в. до н.э. В Афинах в 621 г. до н.э. впервые была произведена запись действовавших законов - норм обычного права, каким он выглядело в IХ-VII вв. до н.э. Эта кодификация норм означала ограничение власти и произвола родовой аристократии и уступку демосу. Деспотизм и дисциплина закона противопоставлены исключительным правам аристократии. Эти так называемые Драконовские законы связаны с именем древнейшего афинского законодателя Драконта1. До наших дней сохранились лишь небольшие фрагменты текста, высеченного в камне в Стое Базилеос (Афины).
Чрезмерная жестокость этих законов делала их чисто номинальными, неисполнимыми на практике. Они должны были внушать страх перед наказаниями. По свидетельству римского историка Плутарха: "Солон прежде всего отменил все законы Драконта, кроме законов об убийстве; он сделал это ввиду жестокости их и строгости наказаний: почти за все преступления было назначено одно наказание - смертная казнь; таким образом, и осужденные за праздность подвергались смертной казни, и укравшие овощи или плоды несли то же наказание, как и святотатцы и человекоубийцы... Когда Драконта спросили, почему он за большую часть преступлений назначил смертную казнь, он, как говорят, отвечал, что мелкие преступления, по его мнению, заслуживают этого наказания, а для крупных он не нашел большего"2.
Законы Драконта против убийства так и не пересматривались и спустя много лет были включены без изменений в состав афинского права 409-408 гг. до н.э. Они ограничивают право кровной мести (талион) - идеологию и обычай более раннего времени и вводят судебное разбирательство подобных обстоятельств. В прежние времена из-за страха перед кровной местью убийца должен был спасаться бегством и скрываться. Он превращался в скитальца. Однако в древнегреческой мифологии убийца вовсе не отмечен клеймом содеянного на всю жизнь, он не раскаивается и не чувствует своей вины. Поскольку в мифах главными действующими лицами являются цари и знатные воины, а не простые люди, можно сделать вывод о том, что ответственность перед родовым коллективом уже ушла в прошлое, а ответственность перед коллективом граждан еще не наступила1. Законы Драконта предлагают новые формы ответственности, которые, как ни странно, отвечали интересам убийц.
В самом деле, убийце и раньше охотно предоставляли убежище чужие города и их правители. Но, спасая свою жизнь, он терял при этом свое имущество, общественное положение, политические права, власть и семью. Это была огромная плата за совершенное преступление. Убийца-чужеземец, что бы он ни сделал на своей родине, ни в чем не виноват перед городом, который дал ему убежище. Более того, нередко ему оказывали почести, если он отличался знаниями, доблестью, рассудительностью, знатным происхождением. Так, Эдип-убийца стал царем в Фивах, занял трон убитого. Он показался гражданам Фив человеком, достойным управлять ими. Пока Эдип не раскрыл в содеянном им преступлении отцеубийства, он не испытывал угрызений совести от того, что встреченный им заносчивый старик (Лай) пал от его руки. Убийца-Патрокл и убийца-Ликофрон стали героями Троянской войны. Их никогда не попрекали прошлым. Человекоубийство не указывало на их моральную ущербность. Ответственность и вина за убийство, как правило, перекладывались на богов и судьбу, поступок объясняли безумием, ссылались на поведение жертвы, которая своими поступками и словами навлекла на себя гнев убийцы. Оправданием убийства считали провоцирующее поведение убитого (насмешки, брань, надменность). По афинским обычаям спровоцированное убийство оставляли безнаказанным. Не наказывали также и за правомерное (законное) убийство, например убийство раба, вора, тирана. Непреднамеренное (случайное) убийство влекло за собой изгнание на ограниченный срок. Законами Драконта устанавливалось уголовное наказание лишь за преднамеренное (умышленное) убийство. При этом обязательно проводилось судебное расследование. Суд выносил приговор убийце. С этим приговором должна была считаться потерпевшая сторона, родственники убитого. Как правило, суд сначала присуждал убийцу к изгнанию. Потом обсуждался вопрос о денежной компенсации и удовлетворении потерпевшей стороны. Возможно было даже прощение убийцы родственниками убитого.
В соответствии с афинским обычным правом законы предусматривали в качестве наказания изгнание убийцы, конфискацию имущества, а также "плату за кровь". Денежная компенсация не характерна для афинского правосудия того времени из-за редкости чеканной монеты.
Выдающимся афинским политическим деятелем и законодателем VII-VI вв. до н.э. был Солон (640/635 - 559 гг. до н.э.). Его причисляют к Семи мудрецам. Солон происходил из знатного, некогда даже царского рода Кодридов. Однако это человек новой формации - купец, путешественник, поэт. Солон не был ни созерцателем, ни доктринером, он был дальновидным, рациональным и практичным человеком, хотя и не мог предвидеть, что из его начинаний родится античная демократия. Солона называли "мудрым", "примирителем" и "освободителем". Солон отличался честностью и патриотизмом. У него были общие принципы и подходы, которые он талантливо реализовал в период социального кризиса и экономического упадка. Он маневрировал и как человек, мастерски владеющий политикой компромисса, ни одной из противоборствующих сторон (евпатридам и демосу), в конечном итоге, не дал всего, на что они претендовали.