Указанная сумма – 800 гульденов из наследства детей Алоиза и Ангелы (т.е. даже, возможно, не все наследство, а только его часть) – позволяет произвести некоторую нижнюю оценку официальных накоплений, имевшихся у Алоиза-старшего на момент кончины его предшествующей жены – Франциски.
Наследство детей должно составлять четверть совместного общего капитала Алоиза-старшего и его покойной жены, если не было какого-то особого условия на этот счет в их брачном контракте: половина этого капитала принадлежала самому Алоизу-старшему, половину половины жены он унаследовал после ее смерти, а оставшаяся четверть общей суммы и отошла в отложенное наследство их несовершеннолетним детям.
Т.е. имевшаяся официальная наличность семьи составляла на момент смерти Франциски летом 1884 года минимум 3 тысячи 200 гульденов – и это без возможного приданого уже Клары, которое должно было возникнуть позднее и едва ли равнялось нулю! В целом – не малые деньги.
Такая оценка вполне согласуется с тем обстоятельством, что в 1888 году Алоиз мог мобилизовать легальную свободную сумму в 4-5 тысяч гульденов безо всяких новых поступлений от Иоганна Непомука, но вынужденно забравшись при этом в наследственные средства собственных детей.
Но вот тут-то и обнаруживаются странности. Мы уже установили, что такую покупку Алоиз мог осуществить самостоятельно, не дожидаясь получения наследства. Но вот почему-то никто по сей день не задумался о том, а зачем он вообще совершил эту покупку?
Разумеется, в современной Германии, восстановленной после Второй Мировой войны, да и в Америке – без перерывов на какие-либо войны, стремление обзаводиться собственными домами доходит до мании – и там, понятно, просто неприлично задаваться подобным вопросом.
Но историки из других стран куда же смотрели?
Дело в том, что приобретенный дом находился слишком далеко (более сотни километров по прямой) от места службы Алоиза в Браунау-на-Инне – и не годился для его постоянного проживания там с семьей, если он оставался на службе. Покупка имела практический смысл только в случае немедленного (или очень скорого) выхода Алоиза на пенсию.
Этого, однако, не произошло, и покупка оказалась совершенно бессмысленной – и через несколько лет Алоиз вынужден был продать этот дом и участок, причем если и не с заметными материальными потерями, то и не с очень большой выгодой: в октябре 1892 года (или чуть позднее) Алоиз продал дом в Вёрнхарсте крестьянину Иоганну Хобигеру за 7000 гульденов, из них 4000 – с рассрочкой выплаты[383].
Отсутствие сведений о точной сумме при покупке и об условиях рассрочки при продаже не позволяет в точности расценить рентабельность совокупной сделки.
Совершенно очевидно, однако, что жить Алоизу с семьей в этом доме оказалось невозможно.
Почему же вообще произошла такая глупость?
Ясно, что со смертью Иоганна Непомука связывались большие надежды Алоиза. Они относились к самым различным жизненным аспектам.
Именно законное унаследование накоплений процветавшего трактирщика, не вызывавших своим происхождением никаких особых подозрений, и решало бы окончательно все проблемы Алоиза: он становился официально богатым человеком и хозяином себе самому.
Получение наследства было выгодным само по себе, а кроме того позволило бы потихоньку ввести в оборот и значительные суммы накопленных нелегальных средств, дополняя ими свои расходы.
Государственная служба теряла тогда всякое значение для Алоиза – и можно было вовсе покончить с этой опостылевшей деятельностью, принявшей, как можно полагать, в конце концов для него почти такой же бутафорский характер, как и занятие сельским трудом у его предков. Можно было бы беспрепятственно выходить на пенсию, уже не считаясь с ее сокращением при недостаче выработанного стажа. В пользу такого предположения и свидетельствует последующий поспешный выход Алоиза на пенсию, как только это оказалось возможным; но удалось это ему лишь через семь лет.
В предвкушении такого триумфа он и позволил себе еще при жизни доброго дядюшки купить роскошный (по здешним деревенским масштабам) дом в горном ущельи – дабы зажить в нем с семьей со всем удовольствием и на полной свободе!
Для этого понадобилось вложить в покупку почти все легальные средства (залезть для этого даже и в наследство детей); нелегальных, вероятно, у него имелось еще предостаточно, но их по-прежнему нельзя было публично демонстрировать.
Здесь, конечно, сказалась общая для Гитлеров страсть к театральным эффектам: старый король еще не умер, а новый уже обзавелся дворцом в ближайших окрестностях!
Полное же отсутствие наследства, выяснившееся после смерти Иоганна Непомука, поставило Алоиза в тяжелейшее и унизительное положение!
Бессмысленная, как оказалось, покупка связала все наличные законные средства Алоиза, которые удалось выручить лишь через несколько лет (притом, повторяем, не известно, насколько выгодным образом!), а самого Алоиза выставила в смешном и глупом виде!
То прежнее завещание старого трактирщика, которое, как мы полагаем, давно находилось у Алоиза в кармане, мгновенно обесценилось, и полезно использовать эту бумагу Алоиз мог бы теперь только таким способом, как поступил его собственный сын со своим школьным аттестатом (ниже мы напомним эту знаменитую историю)! Даже и настаивать на незаконности нового завещания не имело ни малейшего смысла: коль скоро денег не было вообще, то не о чем было и спорить!
Все это, с одной стороны, однозначно свидетельствует о том, что Алоиз не получил после смерти Иоганна Непомука ничего, что бы оправдывало его покупку дома и возможность выхода на пенсию; а с другой стороны, такой исход событий был для него совершенно неожиданным – иначе эта идиотская покупка и вовсе не состоялась бы!
Так уже умерший Иоганн Непомук напоследок снова начисто переиграл Алоиза!..
Теперь уже последний никогда до конца собственной жизни не мог получить причитающихся ему семейных сокровищ и вообще не мог обрести законного статуса настолько богатого человека, как он на это рассчитывал!
Все собранное им досье против Иоганна Непомука сохраняло после этого лишь негативный для Алоиза смысл, обличая в шантаже его самого. И оно, конечно, было немедленно уничтожено.
Теперь Алоиз мог воспользоваться лишь одним позитивным для себя моментом: приводя в озлобление остальных родственников, он никак не опровергал слухи о том, что получил значительную сумму от умершего дядюшки. Так можно было утверждать даже и при возможных официальных расследованиях – такое утверждение невозможно было ни проверить, ни опровергнуть: Иоганн Непомук ведь вполне в принципе мог, и не обязательно в самые последние недели и месяцы накануне смерти, передать какие-то суммы или самому Алоизу, или его жене Кларе.
Тут, конечно, грозили определенные возможные неприятности: неясно, как обстояло дело с уплатой налога на наследство. Однако, чисто из житейских соображений, власти должны были бы взглянуть сквозь пальцы на официально неоформленное фактическое унаследование суммы порядка в одну-две-три тысячи гульденов, а примерно настолько Алоиз и смог, очевидно, публично расширить размеры собственного капитала, которым можно было пользоваться без риска существенных неприятностей. Поэтому ему самому было выгодно распускать слухи и намеки о таком фиктивном унаследовании.
Не исключено, также, что и продажа дома в Вёрнхартсе сопровождалась некоторой фиктивной деталью: дом, возможно, был продан лишь за три тысячи гульденов (найти деревенского покупателя, готового основательно раскошелиться на такой объект, наверняка было непросто!), а оставшаяся сумма (или ее часть) вовсе не поступила к продавцу, но позволила ему, во-первых, оправдать собственную глупость и собственные потери в глазах окружающих, а, во-вторых, легализовать часть его нелегальных средств, представив их в качестве полученной оплаты проданного дома. Крестьянину-покупателю также было бы выгодно хранить такой секрет в тайне.
Алоизу теперь можно было позволить себе даже некоторые бытовые вольности – отнюдь не роскошные: после 1888 года хозяйство в доме стала вести горбатая сестра Клары – Иоганна Пёльцль[384]. Это было существенным подспорьем для беременной, как уже упоминалось, супруги. Отметим, однако, что не известна точная датировка появления этой особы в семействе Гитлеров – а это создает еще и дополнительные варианты в возможной трактовке тех событий, которые мы только что рассматривали; к этому нам придется вернуться позднее.
Заодно Алоиз безусловно обманул и историков типа Мазера, хотя едва ли в этом состояла его личная цель!
Но всего этого было слишком мало по сравнению с прежними мечтами Алоиза!
Ведь речь шла, напоминаем, о том, что в распоряжении Иоганна Непомука должны были находиться не только основные средства преступного клана, нажитые после 1821 года, но и часть сумасшедших денег, добытых в баснословно прибыльный для контрабанды период конца XVIII – начала XIX века, и частицы сокровищ, награбленных наполеоновскими солдатами по всей Европе, и даже, возможно, часть древних кладов, накопленных разбойничьим кланом за все четыре столетия его существования!
Что такое по сравнению со всем этим жалкие взятки, полученные Алоизом в течение десятилетий его упорной службы?
В итоге, в сущности, рухнули все материальные планы и расчеты всех этих предшествующих десятилетий жизни Алоиза, ради которых он и запродал свою бессмертную душу!
Это был фундаментальный крах – и не только материальный!
Здесь вполне уместно напомнить аналогичные ситуации, возникавшие у других Гитлеров приблизительно в том же возрасте, что и у Алоиза в описываемое время.