В данном случае возникали идеальные условия для обвинения Алоиза перед всеми членами мафиозного клана в предательском переходе на сторону злейшего врага – таможенных властей. Для этого следовало лишь разоблачить Алоиза в тайных свиданиях с кем-то из таможенников. Иоганну Непомуку, наверняка руководившему этими встречами, было вовсе нетрудно это организовать.
Несомненно, остальные контрабандисты, пару раз подсмотревшие за такими свиданиями и уверившиеся в их неслучайности, должны были потребовать Алоиза к ответу.
Наиболее выгодным для Иоганна Непомука было бы привлечь к такому мнимому разоблачению не кого-нибудь, а самого Георга Хидлера – дабы избавить себя от дальнейших подозрений последнего в подстроенности и притянутости всего обвинения.
Вот последующее подразумевало два различных варианта поведения Иоганна Непомука.
Понятно, что гласная разборка этого дела в узком кругу руководителей контрабандистской мафии была совершенно не в интересах Иоганна Непомука: мало ли насколько толково мог оправдываться Алоиз и насколько опасно подставить в ответ его самого – Иоганна Непомука. Было бы не просто заглушить голоса сомнения, которые могли возникнуть при разборке этого дела на мафиозном судилище, а такие сомнения могли бы посеять и Алоиз, и Георг, которому положено было сомневаться во всем, исходившем от его младшего брата.
Этого нельзя было допустить, и Иоганн Непомук этого не допустил. Но недопускать можно было двумя различными способами.
Первый должен был основываться на вполне определенных качествах Алоиза, которые он разделял со своими ближайшими родственниками. Мы знаем, как вел себя при грозящей опасности Георг Хидлер в 1821-1836 годах и как себя повел Адольф Гитлер в 1908-1910 годах (об этом еще будет рассказано читателю) – они просто улепетывали со всех ног!
Несомненно, Иоганн Непомук хорошо разобрался в этих особенностях своих близких родственников – и мог принять очевидное решение. Он мог предупредить Алоиза, что произошел несчастный случай: контрабандисты совершенно нечаянно засекли встречу Алоиза с таможенниками, установили затем наблюдение за ним, уверились в его предательстве – и лишь теперь рассказали об этом ему, Иоганну Непомуку. Последний попытается переубедить возмущенных соратников и разъяснить им истинную подоплеку этого дела, хотя это и не в интересах сохранения секретов конспиративных связей с таможней, но вот теперь, сейчас, он, Иоганн Непомук, очень опасается, что они ничего слушать не будут, немедленно убьют якобы провинившегося, и лишь затем откликнутся на голос разума. А пока что лучше Алоизу немедленно бежать подальше – и с этими словами сунуть ему в руки кошель с деньгами и с адресом и рекомендательным письмом к какому-нибудь верному человеку в Вене, к которому Алоиз может обратиться и переждать, пока не уляжется вся эта суматоха!..
Нет сомнений в том, что через час Алоиза не было бы и близко от Шпиталя, а на следующий день он уже оказался бы в Вене.
Подобная сцена выглядела бы так, что Иоганн Непомук просто дунул, подобно Волку из «Трех поросят» – и мгновенно сдул с шахматной доски своих интриг фигуру, показавшуюся ему теперь и навсегда окончательно излишней!
Идеальным было бы затем Иоганну Непомуку все же никогда больше не столкнуться с Алоизом. Ведь если все действительно происходило так, как показано в нарисованной нами сцене, то позднее выяснилось бы, что и на этот раз старый контрабандист, подобно тому же Волку, просчитался грубейшим образом: Алоиз оказался совсем не тем Поросенком, которого было легко навсегда сдуть в небытие – со всеми его пожитками и проблемами!..
Притом Алоиз едва ли мог в конечном итоге сохранить добрые чувства к Иоганну Непомуку, который не был уже, конечно, в состоянии закрепить отношение Алоиза к происшедшему исключительно как к всего лишь несчастному случаю, поскольку и впоследствии не состоялось оправдание Алоиза в глазах мафии.
Но действительно ли Иоганн Непомук оказался способен на свершение такой ужасной для себя ошибки?
Положительный ответ, казалось бы очевиден: ведь в действительности все и происходило именно таким или весьма похожим образом.
Но в том-то и дело, что на самом деле все могло только выглядеть так, но происходить совершенно по-другому.
Второй возможный вариант поведения Иоганна Непомука сводился бы все же к убийству Алоиза – еще до свершения мафиозного суда над ним.
В этом, по сравнению с предыдущим рассмотренным вариантом, оказывалось бы больше пользы для Иоганна Непомука, но возникала масса дополнительных осложнений.
Насильственная смерть Алоиза породила бы и конфликт с властями – ведь это было бы все-таки не самым рядовым преступлением, какие легчайшим образом осуществляются при обмане закона и таможенниками, и контрабандистами. Требовалось бы объяснить и контрабандистам, почему же им оказалось невозможным выслушать оправдания обвиняемого.
Но зато Иоганн Непомук навсегда избавлялся бы от очень опасного потенциального врага, и даже мог рассчитывать на определенные материальные приобретения в этой ситуации – о которых чуть ниже. Поэтому он должен был постараться как-то обойти негативные для себя возможные последствия.
Подскажем ему, со своей стороны, задним числом, как же он должен был бы в принципе поступить: всего лишь имитировать бегство Алоиза, а на самом деле – убить его, объяснив после этого всем заинтересованным сторонам, что Алоиз бежал – и исчез!
Как можно было бы возразить против этого, если бы тело Алоиза так и не было бы обнаружено, а если и найдено где-то в окрестных лесах, то лишь спустя немалое время после происшедшего – и не возникло бы никаких свидетелей убийства?
Нам самим, на минуточку вставшим на точку зрения Иоганна Непомука, такое решение представляется просто идеальным для последнего настолько, что не возникает и сомнений в том, что он и должен был остановиться именно на этом!
Но почему же так не получилось?
У всякого решения имеются собственные сложности. Вот и в этом случае возникала масса мелких технических препятствий, с которыми самому Иоганну Непомуку было трудно управиться в одиночку.
Убить Алоиза (еще ничего не подозревающего или уже посаженного под замок) прямо в собственном доме, а потом вынести его тело и спрятать в лесу? Но как же это сделать незаметно для всех остальных?
Или разыграть сцену его бегства (подобную той, что мы описали выше), но проводить его при этом до леса и уже там внезапно напасть на него?
А вдруг он сбежит в самый последний момент – и сразу окажется тогда смертельным врагом?
Ведь таможенники могут поверить его рассказам и разъяснениям и выступить затем на его стороне! Да и контрабандисты во главе с Георгом Хидлером займут тогда неизвестно какую позицию!
Имитировать же смерть Алоиза в результате болезни, а на самом деле отравить его? Но на это уже не хватало времени, да и затыкать рот Алоизу нужно было теперь сразу и навсегда!
В любом варианте Иоганн Непомук не мог действовать совсем один – ему было уже 46 лет, а 16-летний (или – почти 16-летний) мальчишка, спасающий свою жизнь, – не самый подходящий объект для внезапной тайной расправы: вспомните Джима Гокинса из «Острова сокровищ», которого мы еще неоднократно будем упоминать!
Поэтому Иоганн Непомук был просто обязан прибегнуть к помощи кого-либо из домашних.
И вот тут-то, возможно, его намерение и встретило оппозицию!
Выше мы писали, что Алоиз вполне мог пользоваться благорасположением остальных членов семьи – хотя бы и не всех, и это вполне могло проявиться в такой критический момент.
Не исключено, что сам Иоганн Непомук все-таки не совершил никакой ошибки, отпустив Алоиза на волю живым и здоровым. Вполне возможно, что такая инициатива принадлежала не ему самому, а его чадам и домочадцам.
Эти последние, повторяем, годами возились с маленьким Алоизом, осуществляя и его охрану от родственников из Штронеса, и заботясь и ухаживая за ним, без чего крайне проблематично вырасти живому и здоровому ребенку – физически и духовно. Вполне можно допустить, что новейшая ситуация, угрожающая ему немедленной гибелью, совершенно не привела их в восторг – независимо от того, насколько они могли подозревать спровоцированность всего организованного сюжета.
Все-таки почти все предки Гитлера, за очевидным исключением самого Иоганна Непомука, не были вовсе лишены общечеловеческих гуманных качеств, проявляемых хотя бы по отношению к близким домашним, а Алоиз волей-неволей сделался таковым и для жены Иоганна Непомука, и для их дочери Иоганны, и для мужа последней Иоганна Баптиста Пёльцля.
Известнейшие случаи кинднаппинга как раз и характерны тем, что при наличии немалого числа задействованных преступных лиц среди них естественно возникают разногласия относительно участи жертвы после получения назначенного выкупа. Так случалось даже и в отношении абсолютно посторонних похищенных, если похитители отступали от безукоризненных профессиональных принципов – а в таком деле трудно суметь наработать профессиональную подготовку!
Так, например, происходило и в известнейшем классическом случае (с которого практически и началась славная история F.B.I. – Федерального бюро расследований) – при похищении американского миллионера Чарльза Ф. Арчила в 1933 году: среди похитителей возникли разногласия относительно участи жертвы, когда выкуп был благополучно получен. В результате похищенного (так и не увидевшего лиц похитителей при очень аккуратном осуществлении всей этой операции!) рискнули отпустить, а он затем приложил максимум усилий для отыскания и наказания обидчиков – в чем и преуспел[322]. А ведь он не был даже и родственником и знакомым никого из преступников, тем не менее пожалевших его!