[6] Каждый, конечно, сам решает рассказывать или нет и в каком объёме. Но сам по себе рассказ – навык преодоления в себе страха открыться, чувства стыда и уничижения – терапевтичен. И вдвойне терапевтичен, если встречает не отчуждение, снисходительное пренебрежение или осуждение, как ожидает уничижающая часть личности, но нечто противоположное (вот что и в каком случае является противополжным, описать не возьмусь). Есть в этом что-то от таинства исповеди.
[7] Я подозреваю, что их постановка, плоскость, в которой они задаются не соответствуют реальности. Поиск ответа на них – как сдирание запёкшейся крови с раны. Правильные вопросы лежат в плоскости – как помочь.
[8] Пусть это и выглядит как пустое фантазирование, у меня нет уверенности: рождён ли он в детстве взаимотношениями с отцом, или сами эти взаимоотношения порождены им.
[9] Сопряжёнными переживаниями я называю материал, не имеющий аналога в биографии, но близкий эмоционально: реальная ситуация – пьющий, не работающий муж, болезненый ребёнок, отсутствие средств к существованию, долги. Сопряжённые переживания: борьба за существование в условиях несвободы –«выбираюсь из завала с рюкзаком на плечах». Но вообще сопряжённость ощущается интуитивно и нарабатывается опытом. Описать это трудно, требуется талант поэта – это не от ума, но от чувства. Станислав Гроф ввёл для подобного понятие – Система Конденсированного Опыта (СКО).
[10] Теоретически этому могло бы способствовать удлинение семинаров и плавный выход из обстановки семинара, а также природа вокруг, единомышленники-«семинаристы».
[11] Этому переживанию мне кажется адекватной только описанная во «Властелине Колец» Толкиена битва Гэндальфа с Балрогом (примечание ведущего).
[12] Об этом писал ещё Нильс Бор в работе «Современная физическая наука и проблема жизни», отмечая необходимость подхода к психике с точки зрения принципов неопределённости и дополнительности.
[13] Моё дополнение: сюда же могут быть причислены ситуации унижения, отвержения, страха, обвинения и др. сильных эмоциональных стрессов, когда эмоции заглушают разум, или некоторых неадекватных состоянияй.
[14] Это 7-ое колено упоминается у многих, мало кто осознаёт весь ужас этой цифры: если не было кровосмешения и не считать себя, это 254 предка.
[15] Материал достаточно сложный – приходится оперировать дискретными понятиями, хотя точнее непрерывное: меньшая или большая часть от всего себя.
[16] Одно из целительных качеств исповеди (таинство покаяния) – в отпущении грехов – снятие Богом вины, на которую мы загипнотизированы с младенчества. Мы не можем её не находить, хотя это, очевидно, продолжающееся обжорство «плодом познания зла» и нарушение «не судите, да не судимы будете». Силу этого гипноза не пробивают многократные, не только в семинарах, но более в церкви и на природе, получаемые (мною) свидетельства о безусловной Любви Бога ко мне (как и к каждому), о его всепрощении, о том, что меня от Его Любви отделяет только самоосуждение и неверие в то, что я её достоин (впрограммированное в меня неверие, от которого я не могу избавиться даже после многократных свидетельств противоположного); указание причин – тех самых, о которых говорилось выше – моего несовершенства и несвободы в отношении своего внутреннего мира и качеств, которые я в себе осуждаю. Изменённые состояния переживались день, бывало и неделю, бывало и дольше, но, несмотря на это, приходя на исповедь, моя душа буквально жаждет прощения и освобождающее плачет, получая его.
[17] Предполагаю, что это ошибка перевода. В.К.
[18] Точнее видение вновь обретенным зрением, в жизни подавленным узурпатором-разумом и связанной с ним волею-подавлением
[19] Да и сама жертва, на мой взгляд, нужна была лишь потому, что люди того времени не могли представить, чтобы спасение было совершено через какое-то иное действие.
[20] А это естественное следствие Канторовского исчисления: где любая часть бесконечного множества тождественна всему самому множеству (определённой мощности), а сами бесконечные множества различаются мощностями – кардинальными числами. Аналогами мощностей в нашем рассмотрении тогда являются уровни сложности организации объектов: т.е. Человек тождественен Миру (хоть и является мизернейшей его частью), потому, что в своей цельности и по числу внутренних связей является «объектом» такой сложности, которая присуща (только?) всему Миру. В геометрической интерпретации: Человек и Мир – объекты одной многомерности (числа размерностей – дименсий), причём объектов большего числа размерностей «измерений» не существует.
[21] Творца Мира, причём (как я знаю) творец работает над растянутой во времени картиной – (Эйнштейновской) киноплёнкой «одновременно» (точнее - вне времени) над всеми участками, Он совершенствует произведение внося изменения – «рисуя» - в любые и все главы. Он вне времени (по Эйнштейновски и Гурджиевски).
[22] Не в смысле - продукт завершённого акта теперь неподконтрольно изменяющийся, но в смысле – герой пьесы, чей автор и режиссёр-постановщик присутствует (и направляет) в каждой сцене.
[23] Часть, взявшая на себя право творить, увлекла за собой в ад ещё какие-то части человека. Иначе совершенно невозможно понять действия Бога-Любви (по мифу) отдавшего огромное число сотворённых им же людей (и душ) в руки мучителя и отца всех страданий.
[24] Я приводил высказывание человека, побывавшего в состоянии клинической смерти и сказавшего: «Там нет воли и разума». Про Любовь часто говорят, что она – не разумна, и это так, в том смысле, что она алогична – выше логики. Она «не ищет своего», т.е. не воздействует своею волею. Можно предположить, что эти качества - добиваться своего волею, а это «своё» определять исходя из своего разумения и понимания целей, путей их достижения, критериев оценки и взаимосвязей – гипертрофированные качества человека в жизни, подавившие, минимизировавшие реализацию других. После смерти воля и разум занимают своё место в ряду других свойств и способностей – и это низвержение с пьедестала действительно похоже на то, что их «там нет» - уж очень изменяется масштаб.
[25] Здесь сходятся Платон и Ленин. Первый говорит об объектах и тенях, второй, что «познание – отражение, а не знак, как считают идеалисты», и тени и отражения – двумерные проекции трёхмерных объектов. Только Платон (видит одно) сравнивает двумерное с трёхмерным, а Ленин (другое) сравнивает двумерное со «знаком» - видимо одномерным (или «счётным множеством»).