Однако Бог в разных религиях, в том числе исповедуемых российским населением, понимается по-разному, в некоторых из них предполагается, что любовь к богам со стороны смертных неуместна, богов надлежит лишь чтить, бояться, стремиться умилостивить жертвоприношениями, в других (иудаизме) говорится о договорных отношениях Бога с избранным народом. Атеисты же, как известно, отрицают вообще существование каких-либо богов. По-видимому, духовное единение приверженцев разных верований, убежденных атеистов, просто неверующих и сомневающихся возможно в том случае, если все они по крайней мере признают другого человека высшей ценностью для каждого, иными словами, если будут следовать второй заповеди Христа.
В последние годы, как и во все известные в истории периоды кризисов и смут, получили широкое распространение всевозможные, в том числе «новейшие» и мистические, религиозные учения, суеверия, различные секты, включая самые изуверские и так называемые «сатанинские». Различные виды мистицизма, отмечал Вивекананда, несмотря на какие-то крупицы истины в них, обычно расслабляют. Когда приходит суеверие, стремление к сверхъестественному, разум исчезает и жизнь клонится к упадку [13].
Поэтому однозначное понимание духовности (если не исходить из тезиса: «только моя вера — истинная, а все остальное — ереси») как синонима религиозного оказывается недостаточным, противоречивым, заключающим в себе возможность взаимоисключающих толкований смысла. Не случайно, Вивекананда, будучи страстным проповедником «Упанишад» и философии веданты в качестве будущей религии всего человечества, предпочитал иметь дело скорее с последовательными атеистами, чем с «суеверными простофилями» .[14].
Если первая заповедь христианства отражает «небесный», сугубо религиозный аспект духовности, то вторая — ее земной аспект, вполне совместимый с любыми гуманистическими учениями, в том числе и атеистических направлений. Православие наиболее последовательно из всех течений христианства проводит принцип человеколюбия. Оно является традиционной и наиболее распространенной верой не только русских, но и многих других народов нашей страны, а потому призвано сыграть особую роль в единении сил, стремящихся к духовному, а вместе с тем к социально-экономическому и экологическому возрождению России.
Итак, духовность в ее «земном» аспекте по своей сущности — это, выражаясь языком Евангелия, любовь к ближнему или, говоря на языке философии — отношение к другому человеку как высшей ценности. Субъективно она, как и гуманизм, выражается в добрых чувствах, помыслах, интенциях; объективно — в соответствующих поступках, действиях, в труде на благо других людей. Духовность, прежде всего, — это особое состояние души, внутреннего «тонкого» мира человека, которое определяется как переживание радости сотворения добра, блага другим людям.
Такое определение может быть принято за основу, по-видимому, приверженцами любых религиозных и философских направлений, придерживающихся принципа человеколюбия, для выработки общей идейной платформы совместных действий. Вместе с тем оно является еще слишком общим, абстрактным, не охватывает всех его оттенков и значений, а потому требует более полного философского раскрытия и конкретизации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Олдак П. Г. Теогносеология. Миропостижение в рамках единения науки и веры. Новосибирск: ВИСТ, 1994. С. 56.
2. Дубовский С. В. Путеводитель по глобальному моделированию // Общественные науки и современность. 1998. № 3.
3. См., напр.: GowdyJ. Progress and Environmental Sustainability. Environmental Ethics. Vol. 16. № 1. 1994. Р. 115-119.
4. Grant D. S. Religion and the Left: The Prospects of Green Coalition. Environmental Ethics. Vol. 19. № 2. 1997. Р. 115-119.
5. Попов Л. А. Грани, духовности // Педагогика. 1996. № 1. С. 41-42.
6. Чвалюк А. Я. Путь в никуда // Земля русская. 1966. № 21-22. (7)
7. Дуэль. 1998. № 41. (88).
8. Шереги Ф. Э. Перспективы развития русского этнического сознания // Вестник РАН. 1955. Т 65. № 1. С. 50.
9. Бердяев Н. А. О назначении человека. М., 1993. С. 332, 262.
10. Цит. по: Костюченко В. С. Вивекананда. М.: Мысль, 1977. С. 132.
11. Там же. С. 3.
12. Мень А. Христианство // Литературная газета: 1990. 19 дек.
13. Открытие Индии: Философские и эстетические воззрения в Индии XX в. М.: Худож. лит. 1987. С. 148.
14. Там же. С. 148-149.
2.2. Содержание и структура духовности
« У идеалиста и реалиста, — отмечал Ф. М. Достоевский, — если только они честны и великодушны, одна и та же сущность — любовь к человечеству — и один и тот же объект — человек, только лишь одни формы представления объекта различные» [I]. Принимая это утверждение как исходную посылку, попытаемся решить актуальную методологическую задачу: из множества различных, противоречащих друг другу трактовок выявить некоторый «инвариант» содержания и структуры в понятии духовности, который может быть приемлем для сторонников материализма и идеализма, разных верований и учений, но стремящихся к утверждению идеалов гуманизма и считающих необходимым единение всех людей мира ради предотвращения экологических, ядерных и всех других глобальных катастроф.
Наиболее абстрактное и широкое определение духовного — нечто, относящееся к сознанию, или синоним идеального (материя — дух, материальное — духовное). На социально-философском уровне термин «духовное» нередко выступает в роли синонима категории «общественное сознание», составляющей противоположность общественному бытию, а также используется в сочетаниях «духовная сфера жизни», «духовное производство». Ввиду того, что термины «дух», «духовное», «духовность», «душа» занимают центральное место в идеалистической философии (например, «абсолютный дух» у Гегеля) и в религии, в нашей литературе некоторые «марксистские» авторы предлагали отказаться от них, заменив понятием «сознание».
В современной России происходит не только реабилитация, но своеобразный ренессанс прежде отвергаемых терминов «духовность», «духовное». Например, сегодня часто их используют в узком смысле, когда хотят сказать об увлеченности людей возвышенными идеями и целями, об их способности отдавать приоритет общественно значимым задачам перед узколичными. Эти понятия также связываются с потребностями человека в познании, в творчестве, со способностями масштабно, широко мыслить, испытывать глубокие эмоциональные переживания от соприкосновения с высоким искусством, литературой и наукой, с умением разделять радость и горе других людей, что, несомненно, составляет важные стороны духовности.
Прежде всего выясним содержание и структуру понятия, применяемого в его узком и наиболее актуальном, с точки зрения познавательных задач нашего исследования, смысле. Отметим, что оно предполагает широту интересов, богатство мыслей, разносторонность и силу эмоций, способность убеждать других, воздействовать на массы, эрудицию, одержимость высокими идеями и многое другое. Однако главное в духовности, определяющее ее сущность, состоит о способности человека испытывать радость в процессе сознательной самоотдачи, творить добро и благо для других людей. Подчеркивая необходимость элемента сознательности, рефлексии поступков, мы, тем самым, выключаем из содержания понятия «духовность» проявления инстинктивного, неосознанного самопожертвования ради других, на которое способны и высшие животные.
Хорошее образование, профессионализм, эрудиция и способность разбираться в тонкостях музыки, литературы, изобразительного или сценического искусства, высокие, тем более выдающиеся, умственные способности и достижения в определенных сферах деятельности относятся к духовному богатству личности только тогда, когда доминантой ее мышления, чувствования и деяний является радость от сознательного творения добра и блага для людей. Эстеты, квалифицированно рассуждающие о картинах или симфониях, ученые, вносящие весомый вклад в развитие сложнейших разделов современной науки, если они равнодушны к судьбе Родины и мира, безразличны к интересам и чувствам других, вряд ли могут считаться людьми духовными.
Понятие духовности выражает основополагающий принцип, общее направление любых форм человеческой жизнедеятельности, и его смысл может быть более глубоко постигнут в сопоставлении с противоположным понятием — бездуховностью.
Бездуховность — это, во-первых, отрицание духовных ценностей или низведение их к простому отражению биологических, материальных потребностей людей, утверждение абсолютного приоритета материального интереса перед духовными потребностями; во-вторых, отношение к другому человеку как к средству удовлетворения своих, прежде всего материальных, потребностей, признание ценности других людей только с точки зрения личной выгоды, в-третьих, утверждение в качестве универсального жизненного ориентира принципа голого материального расчета, оправдание любых средств ради личной выгоды; в-четвертых, непонимание, игнорирование высших эстетических ценностей и культивирование примитивизации, пошлости, насилия и разврата в личной и общественной жизни, в литературе и искусстве; в-пятых, отрицание патриотизма, отказ от долга перед Отечеством, перед старшими и будущими поколениями.
Философы-материалисты до недавнего времени видели лишь то, что любая религия, дезориентируя человека в его стремлении к познанию и преобразованию мира, выступает в роли духовного наркотика. Именно в таком качестве сегодня стремится использовать церковь и различные верования правящая элита. Для оценки религии в формировании духовности необходимо, во-первых, исходить из методологии, учитывающей реальные противоречия общественного сознания для большинства известных нам эпох; во-вторых, учитывать, что хотя религия не создает нравственных норм, но является могущественным средством их утверждения и закрепления и на определенных этапах выполняла и может выполнять прогрессивные функции, нацеливая людей вести себя именно так, как это диктуется закономерным ходом истории и интересами Отечества; в-третьих, понимать, что она, несомненно, выполняет для верующих людей психогигиенические, психотерапевтические и психоделические функции; в-четвертых, иметь в виду, что правильно сориентированный в практическом отношении духовный потенциал верующих (а те или иные религии исповедует большинство жителей Земли) может оказаться решающим фактором предотвращения глобальных, в том числе экологической, катастроф.