Девки для разрежения обстановки шутят: «Спел бы и нам веселей!» На что пришлось заметить, что по моему они и так веселятся по-полной, а у меня нет песен соответствующих моменту. Про ЧСВ, стыдливость и т.п. вспоминать не приходится, забились куда-то, две девки сношают голого мужика в задницу шлангом в гинекологическом кресле – ночной кошмар, а я еще шутить пытаюсь.
По окончанию осмотра спрашивают: «Вытащить или так оставить?» Нравятся мне веселые люди, но желательно вытащить. Сползаю с кресла, слышу: «Приходите еще!» На что отвечаю: «Нет уж лучше вы к нам на Колыму, спасибо, девочки, век не забуду, непередаваемые ощущения!»
Кое как добрел до палаты, лежу, а мысли крутятся не ты такой один, может так могут мужики понять отчасти, женщин проходящих осмотры, аборты, о родах не заикаюсь. Женщинам – мой респект, так нас мачо с волосатыми задницами учит жизнь.
Вчера медсестры забрали все вещи Михалыча, на наши вопросы сказали, что его перевели в другое отделение, какое сами не знают, а утром один из парней из нашей палаты подслушал разговор медсестер, так мы узнали что Михалыч, Семен Михалыч (почти Буденный) ушел из этого мира после операции (успешной) в реанимации два инфаркта подряд. Это нам живым было напоминание – смерть она всегда здесь, рядом.
Приходил доктор, сказал, что колоноскопия показала хороший результат – опухоли нет, рассказал подробности, как будет делаться операция, поспешил успокоить – не ты такой один, многим делали, все было отлично, я и не менжевался, личной силе доверял, и оказалось не зря.
Лежу уже после операции, прошла нормально при местной анестезии, инструменты, которыми орудовал хирург, чувствовал, а боли не было, все свои действия он вслух комментировал, видимо для моего спокойствия. Помню, в каком-то посте Михаил Волошин упоминал, что хирурги, как воины (подробностей его описания не помню только смысл), абсолютно с ним солидарен, осознание у них явно развито лучше обычных людей и действовать стратегически они умеют, описание корявое, но смотрю на него (хирурга), да именно так должен был действовать воин.
Док меня предупредил: «Будет немного неприятно тянуть до вечера». Это он меня «купил», это немного заставило зажать подушку зубами, ощущения такие как будто яйца в месте с задницей сложили в мясорубку, крутанут раз, отпустят и по новой. К вечеру влепили уколов, стало полегче, но не покидает постоянное ощущение, что сейчас обсерешься, однако сутки ходить нельзя, да и кишечник пустой – нечем. Док объяснил, что у задницы на все болевые раздражители один рефлекс – срать хочу, другого она просто не знает.
Постоянно пытаюсь выслеживать себя, моя стыдливость понесла большие потери. Чего мы собственно стыдимся? Дураки все мы, просто человеческие организмы, которые могут абсолютно все болеть и умереть, ни у кого ни какой страховки от этого и вот когда прижмет, не важно кем ты себя считаешь или кто ты есть и насколько у тебя раздуто ЧСВ, всех препарируют одинаково, как лягушек. И твое ЧСВ тут совсем не помощник – шелуха это все.
На этом закончу свой опус, редактировать ничего не стал, как записал в больнице, так и напечатал.
Отчет одного из участников дистанционного обучения.
Пару дней назад у меня была встреча с очень старым человеком. Его зовут Колей. Встреча была на его дне рождения, ему исполнилось 75.
Пошел я на его день рождения с целью попытаться осознать смерть. Поводом послужило знание того, что Коля её (смерть) чувствует. Это проявляется в том, что он постоянно твердит ерунду типа: «Пора мне уже, пора…». Так же он (что в большей степени меня подтолкнуло на встречу с ним), что называется, ждет смерти. То есть целый день лежит в постели и ждет. Причем я не преувеличиваю.
Если же к Коле кто-то приходит, то он встает с постели, и начинает жаловаться. Жалуется он на все: «Времена не такие! Люди не те! Музыка твоя фуфло! Да и сам ты …». Причем жалуется с такой силой и упорством, что может «заткнуть за пояс» всякого. Мне кажется, в нем больше нет ничего кроме жалости. Однако, если его заставить перестать жаловаться (а такое возможно), то он становится обычным добродушным стариком.
Был обычный день рожденья, собралось много людей. Прошло не так много времени, за которое Колю успели поздравить и отведать харчей с праздничного стола. Все уже успокоились и просто разговаривали. Коля перестал жаловаться, чем обрадовал всех. И вдруг 4 женщины, которые, видимо, были рады безмерно возможностью отдохнуть от Колькиных жалоб, начали тянуть унылую-приунылую песню «Оренбургский платок». Коля оторопел.
Женщины пели душевно, видимо узрев в песне и в настроении Коли счастье и покой. А Коля смотрел в даль и молчал. Я пригляделся к нему и увидел, что он готов заплакать. Мне были понятны его чувства. Я моментально занял такое же положения тела, как и он, закинув нога на ногу, сложив руки крестом и отвернув голову к окну. Из давних психологических тренингов, которые посещал когда-то, я помнил: это означает, что слушатель не хочет верить в происходящее и отрицает его.
Я попытался поставить себя на место Коли. Вокруг меня было много молодых людей. Было много людей зрелых, было много и старых. Хватало всех. Но одно не давало покоя: я умру очень скоро, а они все останутся. Я умру, быть может, завтра, а эти чудаки будут веселиться и жить! Я готов был гарантировать в тот момент, что это именно песня вытолкнула меня на такое чувство. И тут я ощутил давление внутри груди, как будто что-то пытается оттуда вырваться. Это что-то так же подтолкнуло слезы к глазам. Но это было мимолетное чувство.
После всего этого переполоха я встал и вышел, что бы больше не слышать этого «хорового» пения. За день, что я был с Колей, я еще пытался поставить себя на его место, но так и не смог.
(отчет одного из участников тренингов по сталкингу)
Когда вошли в морг, то отметил для себя специфический запах, он не был для меня резким или неприятным, он был незнакомым. Когда открыли дверь в морозилку, я готовился к некоторому шоку, но шока не было. На столах вдоль стен были навалены трупы. Они были самые разные: мужские и женские, уже вскрытые и еще нет, старые и молодые. Но их объединяло одно: глядя на них я не мог себя убедить в том что они настоящие, для меня они были восковыми куклами сваленными на складе после выставки. Созерцая всю эту панораму и параллельно ведя разговор с работником морга о нюансах его работы, я даже не пытался запомнить детали увиденного. Мое сознание не давало мне акцентировать внимание на конкретных деталях, позволяя взгляду скользить по картинке ни за что не цепляясь.
Когда вышли на улицу, я отметил, что из всего увиденного могу в деталях вспомнить только пять трупов, пять картинок, зафиксированных моей памятью (надо заметить что их я запомнил только потому, что они как-то выделялись из общей картины, либо татуировками, либо шрамами, либо пятнами крови).
Минут через 15 я уже мог вспомнить только 4 картинки, сознание постоянно вытесняло увиденное(надо сказать что запах я вообще не смог запомнить). Понимая это, я постоянно старался прокручивать в голове запомненное, а заодно еще и понять, почему это вытесняется. Размышляя над всем этим, я начал обретать отрешенность, которой до этого никогда не испытывал. Также появился интересный эффект восприятия других людей. Я смотрю на человека и вдруг понимаю, что он такой же "восковой" как трупы в морге. В результате все люди стали для меня одинаковыми. Бог создал человека, а морг сделал их равными :). Так же отметил то, что очень хочется поделиться впечатлениями с кем-то, рассказать о том, где я был и что видел, от всего этого сильно попахивало ЧСВ.
Следующие два дня я боролся с вытеснением из сознания увиденного. Постоянно вспоминал картинки, получалось вспомнить 2 или 3. Но я помнил, что сначала их было 5, и мучился пока не вспоминал их все (надо заметить, что иногда это сопровождалось приступами тошноты, мне противно было в этом копаться).
На третий день я дошел до того, что в любой момент времени мог вспомнить любую картинку из пяти, или все сразу. Можно сказать, что сознание смирилось с тем, что смерть существует и вытеснение прекратилось. Я достиг высокого уровня отрешенности, в результате чего практически исчезла озабоченность собственной судьбой, что дало мне новые направления для практики.
Из всего вышесказанного можно сделать некоторый вывод.
1. Самое важное это взять и пойти в морг, а не думать, как бы я туда пошел, и не придумывать, что бы я испытывал, когда туда сходил.
2. В морге нужно попасть не в зал выдачи а сразу морозилку, так как труп в одежде, лежащий в гробу - это немного не то, что нужно.
3. Рассматривая трупы необходимо найти какие-либо зацепки для внимания, что бы потом, вспоминая зацепку, можно было вытянуть всю картинку вместе с настроением.
4. Постоянно вспоминать увиденное и размышлять над этим. Не давать сознанию вытеснить это.
Данный отчет - результат практики осознания смерти одним из участников тренингов по сталкингу.
1. Отчеты - дело сугубо индивидуальное. У каждого свой багаж опыта и знаний, соответственно, у каждого свой результат и впечатление от практики. Единственное существенное замечание, которое нужно сделать по поводу этого отчета, заключается в том, что его автор еще только начинает методичную практику осознания смерти. А в начале всегда непонятно что делать и как делать.
2. Любой из опубликованных отчетов не нужно принимать как инструкцию, скорее, это пример того, что можно делать, или пример того, что делали другие. Если этот или любой другой отчет побудит Вас сделать что-то свое, тогда читали Вы его не зря :).
Валерий Чугреев, 23.03.2005
09.03.06
Начал новый цикл упражнений: осознаю собственную смерть и смертность. Первый шаг сделал утром, когда инициировал процесс "перемалывания" темы. Нагнетал уже имеющиеся сведения и принципы, пытался использовать "смерь за плечом", которое нужно, скорее, для вспоминания, чем Осознавание. Заметил одну ловушку: если осознавать путем "перемешивания" и "пережевывания" своей смертности, быстро скатываюсь на внутренний диалог, который отнимает много сил. Еще одна ловушка: путаю осознование смерти с просто плохим настроением, что изначально неправильно.