5. Главным направлением внешнеполитической активности России в дальнем зарубежье устойчиво выступает Западная Европа, на которую приходится около трети обменов зарубежными визитами. При этом в благоприятные периоды доля Западной Европы несколько возрастает. Еще в период разрядки 1970-х годов она поднялась до 22 – 23%, затем в 1980 г. опустилась до 13%; резко, до 34 – 36%, взмыла в переломные 1989 – 1991 гг., когда в результате распада СССР и понижения геополитического статуса страны ее внешняя политика почти целиком свелась к отношениям с западными, прежде всего с западноевропейскими, странами. Доля обменов с ними опустилась в 1999 г. до минимального за последние пять лет уровня, который все же остается высоким.
6. Под руководством Е.Примакова российская внешняя политика стала более диверсифицированной, особенно за счет развития и возобновления контактов со странами Азии. “Сальдо” визитов для России было, как правило, отрицательным, что свидетельствует об инициативной, хотя и без особой взаимности, политике России.
7. Окончательные выводы делать еще преждевременно, но в 1999 г. наметилась тенденция к территориальному сжатию сферы внешнеполитической активности страны, что, безусловно, стало следствием косовского кризиса и относительного ухудшения отношений между Россией и США. Снизилась интенсивность отношений с Западом, одновременно сильно выросла значимость контактов со странами СНГ: впервые число визитов в ближнее зарубежье и из него оказалось почти равным числу обменов на “дальних” направлениях. В этом можно усмотреть опасную тенденцию к формированию псевдобиполярного мирового геополитического порядка и изоляции России. <…>
Геополитическое положение России
Российская внешняя политика в конце ХХ в. стала более определенной, нацеленной на перспективу и учитывающей геополитические факторы. Но остаются серьезные проблемы, связанные с возможностями ее реализации. Они обусловлены такими обстоятельствами, как: несовпадение представлений в нашей стране и за рубежом о будущем России, в т.ч. о ее позициях в миропорядке; риски новой изоляции страны; появление альтернативных геополитических моделей, не учитывающих или ущемляющих интересы нашего государства.
Для реалистической оценки возможностей российских геополитических проектов, заложенных во внешней политике страны во второй половине 1990-х годов, нужно еще раз проанализировать особенности современной ситуации. Геополитическое положение государства определяется не только физической географией, но и изменениями в мировом геополитическом порядке, геоэкономическими процессами. После распада СССР геополитический статус России снизился. На постсоветском пространстве, не исключая и части территории самой РФ, начали утверждаться внешние центры силы. Дезинтеграционные процессы поставили под вопрос геополитическую субъектность России.
Нынешнее геополитическое положение нашей страны в мире может рассматриваться с двух точек зрения. В первом случае Россия оценивается как географический центр глобальной системы (хартленд) и интеграционное ядро Евразии. Распространено и представление о России как о своеобразном “мосте” между Европой и Азией (это имеет и философское обоснование: отечественные мыслители, в частности Н.Бердяев, говорили о России как о “посреднике” между Западом и Востоком).
Современная Россия сохраняет свой геополитический потенциал центра Евразии, но с ограниченными возможностями использования, что ведет к ее превращению в региональную державу с тенденцией к дальнейшему снижению геополитического статуса. Экономическая слабость (по данным ИМЭМО на 1998 г., наша страна производит лишь 1,7% мирового ВВП), отсутствие государственной воли и общественного консенсуса по поводу путей развития не позволяют реализовать модель хартленда в ее новой трактовке: Россия как интеграционное ядро Евразии.
Качественно изменяется геополитическая структура постсоветского пространства, которое теряет свой изначальный “россоцентризм”. СНГ, куда входят все бывшие советские республики, кроме трех балтийских, действует очень неэффективно. Главные факторы, сдерживающие его распад, – зависимость многих постсоветских государств от российского топливного сырья, другие экономические соображения, в меньшей мере – культурно-исторические связи. Однако как геополитический и геоэкономический центр Россия явно слаба. Тем временем с постсоветскими республиками активно взаимодействуют европейские страны, в особенности Германия, Турция с ее попытками восстановить единство тюркского мира “от Адриатики до Великой Китайской стены”, Китай (Центральная Азия), США (Прибалтика, Украина, Грузия) и др. На статус новых региональных держав претендуют Узбекистан и Украина, в которой западные геостратеги видят естественный противовес России и ее “имперским амбициям” относительно территорий бывшего СССР (идея Бжезинского).
Постсоветские государства включаются в целый ряд геополитических союзов, альтернативных СНГ (европейская, тюркская, исламская и другие виды интеграции). Их роль недооценена в России, где еще сильно убеждение, что “никуда они от нас не денутся”. На границах РФ возникают новые региональные системы сотрудничества. В некоторых из них она принимает посильное участие – балтийская, черноморская, каспийская, азиатско-тихоокеанская системы, но в ряде случаев объединение идет без ее присутствия. Активно взаимодействуют страны Центральной Азии. Здесь регулярно проходят встречи “тройки” (Казахстан, Узбекистан, Киргизия) и “пятерки” (те же плюс Туркмения и Таджикистан), формулирующих свои особые интересы. Как альтернативу СНГ в данном регионе рассматривают собственный Центральноазиатский союз, тюркскую интеграцию (включая Турцию) или объединение мусульманских стран в рамках Организации Исламская конференция. Характерное событие – встреча в Душанбе (декабрь 1999 г.) глав правительств Казахстана, Киргизии, Узбекистана и Таджикистана, посвященная развитию Центральноазиатского сообщества в XXI в.
Важное геополитическое явление – консолидация Украины, Молдовы, Грузии и Азербайджана (объединение названо ГУАМ); в 1999 г. к процессу присоединился Узбекистан (отныне – ГУУАМ). Этот блок задуман как геополитический противовес российскому влиянию в постсоветском пространстве. Здесь очень активна Украина, чьи руководители неоднократно обменивались визитами с главами стран, составивших ГУУАМ. Официальный Киев при поощрении Запада пытается играть роль геополитической альтернативы Москве. Кроме того, опыт последних лет показывает: в Восточной Европе идеи союза любой конфигурации, но без России, – это, как правило, проекты союза против России, значит, перспективы воссоздания средневекового Балто-Понтийского пояса (“санитарного кордона” вдоль западной ее границы) должны вызывать у нашего государства озабоченность.
Уже решается важная задача преодоления странами СНГ транспортной зависимости от России. Например, центральноазиатские государства “прорубают окно” к Индийскому океану. Построена железная дорога Теджен – Серахс – Мешхед, соединяющая Туркмению с Ираном, что дает странам региона выход к этому океану (что в перспективе полезно и России, особенно в случае строительства транспортного коридора “Север – Юг” по относительно короткому маршруту казахский Ералиев – Красноводск – Кизыл-Атрек – Иран). Рассматриваются варианты альтернативной коммуникационной оси, соединяющей Туркмению и Узбекистан через Афганистан с Пакистаном. Реанимирована идея Великого шелкового пути (ВШП), который почти полностью выводит южных соседей РФ из-под ее влияния на коммуникации. Маловероятно, что через Россию будет осуществлен транзит каспийской (азербайджанской) нефти: многообещающими сейчас считаются нефтепроводы, выходящие в Грузию (Супса) и Турцию (Джейхан). Только экспорт нефти из Казахстана может идти через порт Новороссийск. Кроме того, закономерно и введение Туркменией виз для россиян. Повод к таким акциям дала сама наша страна, обвинив Грузию и Азербайджан в поддержке чеченских сепаратистов и инициировав процесс установления визового режима с этими странами. Фактически это означает их выход из СНГ.
В итоге участники СНГ “разбегаются”, переориентируясь на другие геополитические центры. Лишь ось Москва – Минск остается геополитически устойчивой: она скрепляет единство Евразии на пророссийском базисе и препятствует созданию Балто-Понтийского пояса. Россия явно идет по пути к утрате геополитической роли центра Евразии. Исходя из этого обстоятельства, многие западные исследователи уже полагают, что основные глобальные процессы определяются отношениями Америки, Европы и Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР).
Под вопросом геополитическое единство самой Российской Федерации. Национальные республики развивают свои внешние связи, руководствуясь этнокультурными критериями. В ряде из них усилилось турецкое влияние, особенно на Северном Кавказе и в Волго-Уральском регионе (Татарстан, Башкортостан). В республиках с мусульманским населением ощущается влияние Саудовской Аравии и Ирана (в меньшей степени). Исламские страны даже конкурируют за такое влияние. Результатом геополитического расслоения российского пространства явилась фактическая “автаркия” Чечни, а Северный Кавказ в целом стал зоной риска в пределах российских границ.
Геополитические проблемы связаны и с другими регионами РФ. Так, Дальний Восток остается заброшенной окраиной России и вынужден самостоятельно развивать связи с Китаем, Японией и др. В сложном положении пребывает эксклавная Калининградская область, вместе с тем сохраняющая роль западного военного форпоста страны. В этой проблемной ситуации усиливается давление соседних стран, претендующих на части российской территории (Карелия, Псковская область, граница с Китаем, Сахалин и Курильские острова).