После 1991 г. были сделаны попытки оспорить это определение характера войны, хотя бы относительно России. Один из историков утверждал, что просто неудобно и стыдно называть войну 1914-1918 гг. империалистической, что является будто бы оскорбительным для погибших в ней солдат, и не соответствует ее содержанию, целям, в частности целям воинов, воевавших за Отечество, за Россию, за ее духовные святыни и т.п.31 Появились утверждения, что эта война Народной, патриотической и даже третьей Отечественной. Последнее название попало в учебник Д.И. Уткина и В.П. островского, где говорилось, что будто бы в народе… приняли это название.32
Наконец, ряд авторов предложил, учитывая масштаб войны, колоссальность усилий и жертв, называть войну 1914 г. как в западных странах Великой. Никто из серьезных историков не поддержал это предложение. В своих трудах они пишут о войне как о «невиданной кровавой драме», как о «всесветском побоище», «кровавой бойне», «кровавой четырехлетней трагедии», «кризисе человеческой цивилизации», «всесветской бойне», «величайшем несчастье для народов» и т.д. и т.п. Что же в этом великого? Может ли бойня считаться «Великой»? Разве что по масштабам избиения людей.
Что касается названия «Отечественная», то напомним, что русская армия войну в 1914 г. начала с наступлением на чужую – немецкую и австро-венгерскую территорию, что оборонялось на польских, западно-украинских, западно-белорусских землях и что сама армия, ее солдаты не признали войну «отечественной», хотя их пытались в этом убедить.
Уместно рассмотреть в этой связи вопрос о происхождении войны как следствия «кризиса» или «болезни» европейской цивилизации. Такое определение было выдвинуто в 90-е годы, в период увлечения цивилизационным подходом. Анализ вопроса затрудняется в обществоведении одного устоявшегося, четкого и ясного, убедительного определения цивилизации, которое получило бы всеобщее признание. В учебнике И.А. Мишиной и Л.М Жаровой но новой истории, написанном, как уверяют авторы с позиций цивилизационного подхода, они хотя и задали вопрос, что такое цивилизация, не дала ни характеристики, ни точного определения самого понятия «цивилизация».33 Через несколько лет эти авторы в другом учебнике на ту же тему сообщили, что цивилизация – это большая общность людей, живущих в рукотворной среде (?! Б.К.) и достигших определенного уровня развития хозяйства и культуры.34 Другие авторы и ученые дают свое понимание и определение цивилизации. Так, под ней понимается «качественная специфика» (своеобразие) материальной, духовной, социальной жизни той или иной группы людей стран, народов на определенном этапе развития.35 Известный наш историк М.А. Барг считал, что цивилизация – это совокупность духовных, материальных и нравственных средств, которыми данное сообщество вооружает своего члена в его противостоянии внешнему миру.36 Еще одно определение дают авторы учебного пособия по новой истории, вышедшего в Самаре в 1999 г. В пособии предлагается понимать под цивилизацией совокупность характерных черт и признаков жизни человека и общества на определенных этапах (периодах) истории и в определенном месте (стране, регионе, на континенте). В каждой цивилизации можно выделить три уровня: материальный, бытовой и духовный. Они развиваются, взаимодействуя, взаимообогащая друг друга через сложные и неоднозначные процессы, которые развиваются под сильным воздействием формационных процессов, оказывая на них, в сою очередь, большое влияние.37
Исходя даже из этих определений, мы должны признать, что весь цивилизационный подход, который, на наш взгляд, не включает ни экономики (то есть совокупности экономических отношений данного общества), ни политики не даст нам достоверного анализа и объяснения всей проблемы происхождения войны. Это видно на примере учебника В.М. Хачатурян.38
В.М. Хачатурян в разделе учебника, объединяющим обе мировые войн, высказывает мысль о том, что войны – неизбежные спутники истории человечества. В XX веке войны приобрели глобальный характер и потому были названы мировыми. Они являлись величайшими катастрофами, и первая из них – война 1914-1918 гг. имела «неслыханное ранее масштабы».39 Война принесла много плохого и носила «ярко выраженный антигуманный характер». Она явилась вызовом гуманизму, проявлением его кризиса.40 Это не очень понятно, весь гуманизм – лишь мировоззрение, проникнутое любовью и уважением к человечеству, заботой о его благе. Это явление – духовное, и трудно представить, что его кризис вызвал страшную войну. Скорее этот кризис отражал кризис в других, более существенных глубоких явлениях. В.М. Хачатурян понимает, что сдвиги в духовной сфере не могли вызвать мировой конфликт. Она пишет, что Германия, как и другие великие державы, вела борьбу за передел мира, за новые рынки сбыта, источники сырья и сферы влияния, которые обеспечили бы более благоприятные «условия национального предпринимательства».41 Как видим, нет ни капитализма, ни империализма, ни монополий, нет общественного строя, в недрах которого родились две ужасные мировые войны. Войны несли угрозу разрушения основ цивилизации. Это касается не только в политической, но и «промышленной финансовой элиты». Националистические настроения охватили самые широкие круги общественности во многих странах.42
На этом изложение истории происхождения войны обрывается. В.М. Хачатурян как и некоторые другие авторы пытается объяснить войну с точки зрения цивилизационного подхода, который показывает историю как мирный эволюционный процесс смены цивилизаций, отрицая формальный подход, видящий историю как смену формаций путем переворотов, революций.
Зарождение и развитие военной опасности, конечно, затрагивали цивилизацию Европы. Гонка вооружений тесно была связана с развитием ее материального уровня. Рост милитаризма и национализма, искажали развитие духовного уровня, идеологии, менталитета, психологии. И все же не в европейской цивилизации, а в капиталистической формации зародилась первая мировая война. Она явилась выражением кризиса не цивилизации, а этой формации. Происхождение войны таким образом имело более глубокие корни, тесно увязывалось с господствовавшим общественным строем. Развитие процесса созревания и подготовки войны, сама война мешали и вредили развитию цивилизации, тормозили и искажали. Только так, но нашему мнению, модно толковать связь войны с развитием европейской цивилизацией.
Большинство ученых уже давно приняло положение о неизбежности, неотвратимости войны. Однако, некоторые сторонники новых подходов, рассматривая войну с позиций так называемого многовариантного подхода к истории утверждают, что мировой войне все же была альтернатива, то есть иной вариант развития событий, что имелись значительные антивоенные силы, что буржуазные государства стремились значительные антивоенные силы, что буржуазные государства стремились к укреплению мира и только «стечение обстоятельств» или какие-то другие неназванные причины сорвали эту альтернативу. Правительства, видные деятели, народы не смогли, не сумели провести ее в жизнь, хотя возможности-то были огромные. Поэтому, утверждается еще в одном учебнике А.И. Мишиной и Л. жаровой, учитель не должен создавать у учеников «ощущение неизбежности Первой мировой войны».43
Действительно, существовала ли альтернатива? Были ли в Европе антивоенные силы? И почему они все же не остановили войну?
Надо отметить, что в Европе имелись силы, которые сопротивлялись военной опасности, пытались ее предотвратить. Прежде всего это были широкие народные массы, не имевшие никакого интереса и желания развязывать и вести разрушительные и разорительные военные действия. Эти огромные массы были противниками войн. Во второй половине XIX века они поддержали различные организации, которые ставили целью предотвратить войну. Наиболее мощным представлялось рабочее и социалистическое движение во главе со II Интернационалом.
В начале XX века Интернационал был большой организацией, способной, как думали тогда, сплотить рабочих все стран и выступить против гонки вооружений и планов развязывания войны. Почти на каждом Конгрессе Интернационала поднимался вопрос об опасности милитаризма и войны. Особое место заняли Штутгартский (1907) и Базельский (1912) конгрессы, принявшие глубоко разработанные революции с теоретическое постановкой вопросов и программой практических мер.40 Интернационал в ноябре 1912 г. обещал «удвоить усилия, чтобы предупредить войну самым решительным способом».45 В рядах Интернационала выросли известные деятели, завоевавшие всемирную известность как борцы за мир, признанные ораторы на антивоенных митингах и собраниях, авторы многочисленных книг, брошюр, статей, листовок, разоблачавших милитаризм и рост военной опасности. Среди них были русские социалисты В.И. Ленин и Г.В. Плеханов, немцы А. Бебель, Р. Люксембург, К. Либкнехт, англичанин Т. Манн, французы Г. Эрве и Ж. Гед. Наиболее популярным был Жан Жорес (1959-1914). Этот коренастый, крепкий, крестьянского склада человек, обладал поразительным даром красноречия. Его мировоззрение отличалось эклектикой и неопределенного характера социалистическими взглядами. Он считался лидером правого крыла Соцпартии Франции.46 Но главным в его жизни стала страстная искренняя борьба за мир. В одной из последних речей Жорес говорил: «… мы, трудящиеся и социалисты всех стран должны предотвратить войну. Кинув все наши силы на чашу мира».47 В самый канун войны Жорес обещал разоблачить интриги французских поджигателей войны: «Мы разоблачим вас», - сказал он, посетив 31 июля министерство иностранных дел. Кто-то предупредил Жореса: «Вы рискуете, может случиться всякое. Люди возбуждены». Жорес ответил: «Хуже войны ничего не будет!». В тот же вечер он с друзьями обедал в кафе «Круассон». О сидел спиной к открытому окну и не видел, как занавеску отодвинули и брякнули два выстрела. Жорес был убит.48