1-й диспут (24 апреля 1650 г.) отправлялся от вопроса о перстосложении для крестного знамения. Интересна своеобразная эрудиция Арсения Суханова и его диалектическая изобретательность. Против слепого национализма греческого русский начетчик победоносно выдвигает национализм русский. Пред нами вскрывается самосознание москвича XVII в., на почве которого вырос наш плачевный раскол.
На требование Арсения доказать документально предписание троеперстия, архм. Филимон отвечает: "об этом у нас нигде не написано, но мы так изначала приняли". Арсений: "ты хорошо сказал, что вы так приняли изначала. И мы также приняли изначала от св. апостола Андрея. Так пишут блаженный Феодорит и др. Чем вы лучше нас? И у нас угодивших Богу много, как и у вас было. Если вы приняли веру от апостолов, то и мы от ап. Андрея. Да хотя бы и от греков, однако от тех, которые непорочно сохраняли правила свв. апостолов, седьми вселенских соборов и богоносных отцов, а не от нынешних, которые не хранят апостольских правил и в крещении обливаются и окропляются, а не погружаются в купели, и книг своих и науки у себя не имеют, но Принимают от немцев..."
Архм. Филимон: "одни вы на Москве так креститесь, а в польской земле русские же крестятся как мы — греки". Арсений: "у вас на Торговище есть книга из польской земли — печатная, и в ней писано о крестном знамении слово в слово по нашему. Эта книга у второго секретаря Дришта — славянская грамматика". При этих словах патриарх и все прочие замолкли и встав из за трапезы пошли кручиноваты, что хотели оправдаться священными книгами, да нигде не сыскали, и то им стало за великий стыд".
Когда все вышли из за стола в монастырь, митр. Мелетий и другие с ним спросили Арсения: "откуда же вы приняли веру, как не от нас — греков?" Арсений: "мы веру приняли от Бога, а не от вас и крещение приняли изначала от св. апостола Андрея, а не от вас. "Скажите, вы греки, от кого вы приняли крещение?" Архм. Филимон: "мы приняли от Христа и от апостолов и от Иакова брата Господня". Арсений: "вы неправду говорите. Вы — греки живете в Греции, Македонии и по сю страну Цареграда подле Белого моря (очевидно, Эгейского) и около Солуня к Афонской горе, а Христос и Иаков брат Господен проповедовали в Иерусалиме, а в Иерусалиме греков не было; все жиды и арабы тогда жили, да и ныне в Иерусалиме и около него живут арабы и сирияне, а греков нет, кроме вас немногих, приходящих туда старцев, живущих у патриарха. Иерусалимские же старцы — все арабы, по монастырям живут и у патриарха. Вы крещение приняли по вознесении Господнем от ап. Андрея и прочих. В то время, как св. ап. Андрей был в Царьграде. Приходил он Черным морем и к нам, и мы от него тогда же приняли крещение, а не от греков.
2-е прение. 9-го мая у патриарха Паисия келейно.
Арсений: "Владыко святый, не знаю отчего у нас с вами лета от Р. Х. по летописцам не сходятся". Патриарх: "Да как тебе думается: у нас ли потеряно или у вас?" Арсений: "с тобой о том и говорить не сумею, либо речь в задор пойдет, как бы мне тебя на гнев не привести; вели кому другому со мной говорить и речи наши записывать". Патриарх: "скажи мне, с кем бы тебе хотелось говорить: с дидаскалом ли Лигаридием, или с дидаскалом митрополитом Власием?" Арсений: "те люди науки высокой; с ними говорить не сумею. Наука в них такова, что они стараются не истину сыскать, а только переспорить и замять истину многословием. Наука та у них иезуитская. Дай мне кого-либо из своих архимандритов". Патриарх: "почему ты не хочешь говорить с ними? Они у нас дидаскалы, люди ученые". Арсений: "потому, что в латинской науке много лукавства; а истину лукавством нельзя сыскать". Патриарх: "если ты с дидаскалами говорить не хочешь, то мне одному о таком важном деле нельзя дать тебе ответа, а нужно писать ко всем патриархам. Невозможно в таком деле погрешить четырем патриархам. Если у вас с нами не сходится по летоисчислению, то у вас потеряно. А у нас, у всех четырех патриархов полное согласие". Арсений: "а мне думается погрешено у вас. Ибо по взятии Цареграда турками латиняне выкупили все греческие книги, а у себя, переправя, напечатали и вам роздали. А что ты говоришь, что вам — патриархам невозможно погрешить, то также и Петр апостол трижды отрекся от Христа. Да из патриархов же были в Цареграде еретики. И в Александрии и в Риме. И заводили многие ереси. Оттого и царство ваше раззорилось. И ныне у вас в Царьграде ведется, что сами своих патриархов давите, а иных в воду сажаете; отныне у вас в Царьграде четыре патриарха. А что ты говоришь, будто вы — греки — источник всем нам в вере, то вы высокую гордую речь говорите. Источник веры — Христос Бог". Патриарх: "вера от Сиона произошла, и все, что есть доброго, произошло от нас. Ино, мы корень и источник всем в вере, и вселенские соборы у нас же были". Арсений: "ты правду говоришь, что от Сиона произошла вера и соборы были у вас. И мы держим ту веру, которая произошла от Сиона и подкреплена вселенскими соборами. А вы греки той веры не держите, но только словом говорите.
В 50-м правиле св. апостолов, которые они писали в Сионе, т.е. в Иерусалиме, и в правилах вселенских соборов заповедано креститься в три погружения. А вы не погружаетесь при крещении, но обливаетесь и покропляетесь. Св. апостолы в своих правилах повелели верным с еретиками не молиться в церкви; а вы — греки молитесь в одной церкви вместе с армянами, римлянами и франками и святыню им даете на обедне. Напрасно вы называетесь источником в вере всем. Первое евангелие написал Матвей, спустя 8 лет по Вознесении Христовом на еврейском языке, к уверовавшим иудеям, а не к грекам. То и есть первый источник в вере. А что соборы вселенские были у вас, то на соборах были не одни греки, но и римляне и со всей вселенной. Да и вселенские соборы — не источник веры. Они собирались на еретиков разорявших веру Христову, преданную нам от апостолов, и только подкрепляли предание апостольское, а не вновь веру составляли. Вера изначала произошла от Христа Бога и предана апостолам. А апостолы, приняв от Христа, передали веру во весь мир. Вы — греки называете себя источником для всех верных, как папа называет себя главою церкви. Мы же говорим вам, что и папа не глава церкви, и греки — не источник всем. А если и б ы л и источником, то ныне он пересох. Вы и сами страдаете от жажды: как же вам напаять весь свет из своего источника?"
3-е прение, 3-го июня, было на тему о достоинстве московских печатных богослужебных книг сравнительно с греческими, по которым собирались поправить все московские обряды.
По дороге из Молдавии в Москву Арсений встретил одного монаха серба. У того серба на Афоне имелись книги московской печати. Греки, узнав из них о разницах сравнительно с греческой и афонской практикой, подвергли серба гонению, а его московские книги сожгли. Теперь оказалось, что сами участники этого ауто-да-фе собрались в Молдавии около патр. Паисия: и сам сжигатель книг, архиеп. Охрицкий Даниил, и очевидец сжигания, инок Амфилохий. Все, что теперь рассказал Арсений, при переспросах подтвердилось. Патриарху Паисию было стыдно за своих соплеменников, и он их осудил.
Арсений противопоставил этому факту слепой и необоснованной гордыни греков факт исторически бесспорный и греков смиряющий. Арсений взял у патриаршего дидаскала Малахии печатную греческую грамматику, раскрыл, поднес к патриарху и, указывая на текст, заявил: "вы говорите, что ваши греческие книги правят в Венеции и в аглицкой земле ваши же православные греки. А вот эта книга напечатана в Венеции, а в ней напечатана самая главная римская ересь: "и в Духа Святаго, иже от Отца и Сына исходящаго". Вот такие книги следовало бы вам сжигать. В наших книгах ереси нет.
Государь царь у нас православный, ереси никакой не любит. Книги правят у нас люди избранные, и беспрестанно над тем сидят. А над теми людьми надзирают, по государеву указу, митрополит и архимандриты и протопопы, кому государь укажет. И о всяком деле докладывают государю и патриарху". Патриарх: "Конечно не хорошо сделали. Мы и латинских книг не жжем. Но что — ересь, то мараем в них".
Вот этот факт латинской порчи некоторых греческих печатных книг, в первую очередь предназначенных, конечно, для униатов, а затем рассчитанных на употребление и у бедных православных греков, и оказался роковым в нашей истории возникновения старообрядческого раскола. Зато старообрядцы так и любят Арсения Суханова. Да и для чистой истории вся диалектика Арсения драгоценна, как отражение в зеркале типичной московской ментальности XVII в.
По поводу московских книг опять заспорили о перстосложении. Греки, то невежественно, обрядоверно жегшие книги из-за маленьких различий, то равнодушные к обряду по невнимательности, никак не могли понять прямолинейного пафоса русских в этой области. Митрополит Власий (Браиловский) рассуждал очень широко и терпимо, говорил, что то и другое изображение креста хорошо, ибо относится к одному кресту Христову, символика которого предоставлена нашему изволению. "Только нам мнится", — заключал Власий, — "что наше — лучше, мы старее". Арсений: "знаю, владыко, что вы старее. Но старая одежда требует починки; когда церковь каменная или палата попортится, надо починить. Много у вас предания апостольского и отеческого развалилось, а починить, т.е. исправить не хотите. Надмеваясь гордостию, называете себя источником для всех в вере. А между тем в крещении вместо погружения обливаетесь и покропляетесь. Также о крестном знамении, оставив предания Блаженного Феодорита и прочих, держитесь нового своего учителя, Дамаскина иподиакона... Вы сказали, что армяне так слагают персты, как и мы. Но если и армянин добро делает и по древнему преданию крестится, чем то виновато? А если и грек изменит старое предание, чем то право?".
4-е прение. Спорил патриарший старец Иоасаф и другие греки.
Иоасаф: "не добро у вас на Москве делают, что в другой раз крестят христиан". Арсений пояснял, что это применятся только к тем, кто крещен неправильно, через обливание, т. е к латинянам и выходцам из польского края, ибо еретическое крещение несть крещение, но паче осквернение". Иоасаф: "почему же у вас вновь не крестят греков, когда и они обливаются, а не погружаются?" Арсений: "потому, что мы не знаем этого. А если сведают в Москве про ваше обливание, то и вас станут крестить". Иоасаф: "не основательно то, чтобы нас снова крестить; не гораздо у вас то делают. И наш патриарх хочет писать об этом к другим патриархам. И согласившись о том в Москву писать к государю и патриарху". Арсений: "если добре будут писать, ино послушают. А станете писать противно св. апостолам, то на Москве и четырех патриархов не послушают. Знают на Москве древнее предание и без четырех патриархов". Иоасаф: "невозможно не послушать четырех патриархов, о чем ни станут писать, один или четверо". Арсений: "Отчего невозможно? Папа и главный был у четырех патриархов, да вот ныне его не слушают". Иоасаф: "папа еретик, потому и не слушают его". Арсений: "А и то не православное же дело, что св. апостолы велели крестить в три погружения, а четыре патриарха обливают или покропляют, и то есть папина ересь". Иоасаф: "да как же вам не послушать четырех патриархов. Кого же вам слушать?" Арсений: "если по преданию св. отец станут писать — послушают, а если не по преданию, не послушают. Могут на Москве и четырех патриархов отринуть, как папу, если не православны будут"...