В предисловии к сборнику стихов и поэм «Перед праздником» приводятся воспоминание Анатолия Алексина, который так отреагировал на присуждение премии Ленинского комсомола Роберту Рождественскому «Это не случайное совпадение. Это закономерность: эстафета певцов нашей молодости, пришедших в поэзию вместе с Великой революцией, в надежных руках. Она продолжается талантливыми певцами сегодняшней юности. Среди них – поэт Роберт Рождественский» (30. Алексин А., с. 3).
В целом его статья очень эмоциональна и основана на личном восприятии.
С точки зрения исследования языковых особенностей к творчеству Роберта Рождественского обращались в разное время такие исследователи, как Троцкий В.И. (68), Кожин А.Н. (48), Громова Н.М. (37), Королева Г.Л. представляла свою разработку урока по поэме «210 шагов». (50). В их статьях речь идет о метафорах, сравнениях и просторечия в поэзии Роберта Рождественского, как характерных особенностях его стиля.
Обоснование темы.
Анализ имеющихся сведений о Роберте Рождественском и его поэзии, критических статей и отзывов, наглядно показывает, что фундаментальные работы о творчестве поэта отсутствуют. Творчество же поэта рассматривается недостаточно глубоко, говориться о естественных, живых чувствах и интонациях, пробивающихся сквозь наслоения риторики и декларативности. Говорят об эволюции романтического стиля послевоенного поколения; о том, что в поисках своих тем, жанров, художественно-выразительных средств Роберта Рождественского стремился традиции Маяковского. Обращается внимание на элементы риторики, на дидактичность и прозаизацию стиха, рассудочную описательность в некоторых его произведениях.
Остается без внимания тот факт, что Роберт Рождественский напряженно и плодотворно работал в различных сферах поэзии, успешно проявляя себя в области лирики и сатиры, в лиро-эпическом песенном жанрах. Склонность к содержанным тонам задушевной беседы не мешала проявлению в его стихах громкой, трибунной, ораторски-публицистической интонации прямого разговора с читателем и слушателем о самом важном в жизни; мысль и чувство у поэта нераздельны, поэтическая публицистика пронизана лиризмом, а индивидуально-самобытная манера поэта подчеркивает гражданскую устремленность творчества, которой придает особый колорит неистребимый пафос оптимизма.
Исходя из вышеизложенного считаем целью нашей работы более детальное изучение творчества Роберта Рождественского (особенно в период 60-х годов), ведь именно в этот период гражданский пафос поэзии поэта достиг своего пика. Поэтому мы еще исследуем вопрос о том, что дало такой всплеск гражданственности именно в 60-е годы. Обратимся к теории и спорам конкретно по самому термину «гражданственность», что же под этим подразумевается, как это преломляется в поэзии и позиции Роберта Рождественского – поэта и гражданина.
Мы исследуем, как отразилось на поэзии его обращение к эстраде, что осталось данью традициям и что появилось нового.
Обратимся к темам и жанрам поэзии Роберта Рождественского в 60-х годах: как в них отразился гражданский пафос, ораторское мастерство поэта.
Одна из важнейших задач работы – подтвердить, что активное развитие гражданственности и публицистичности в поэзии Роберта Рождественского не противопоказано лирическому творчеству, что оно обнаруживает неиспользованные возможности, несомненную перспективность и плодотворность творчества.
Не менее важной задачей работы является исследования языковых средств автором, и, конечно же, их отражение в стихах и поэтах периода 60-х годов.
Таким образом, цель и задачи определили структуру работы. После обзора творчества и обоснования темы изложена ситуация в поэтической жизни 60-х годов, далее – главы в которых описывается к каким темам, формам и жанрам обращался Роберт Рождественский в 60-е годы. В свете этого рассмотрен вопрос о гражданственности и пафосности поэзии, проанализировали особенности стиля и языка поэта. И в заключении работы дана оценка гражданского пафоса поэзии Роберта Рождественского в 60-х годах.
Таким образом, работа состоит из 5 глав, включая в себя введение и заключение.
I ГЛАВА. ОСОБЕННОСТИ ПОЭЗИИ 60-Х ГОДОВ
И ТВОРЧЕСКАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ
РОБЕРТА РОЖДЕСТВЕНСКОГО.
§1. Продолжение традиций гражданской поэзии
ХХ века (В. Маяковский).
Для поэзии минувших 30-40 лет трудно найти некий общий объединяющий ее принцип. Ни безусловного лидера, ни безусловно преобладающей тенденции… Пожалуй, есть лишь общность всеми обсуждаемой проблемы: отношение к традиции. В сущности это вечная проблема, но от эпохи к эпохе рефлетируемая с различной степенью временем, когда осознание поэтической традиции становилось все более настойчивым и обязательным. О ней задумывались поэты, о ней спорили критики. Однако этот общий для всех ряд критических дискуссий о поэзии был посвящен традиции как маковой, но постоянно спорили и о выборе, об оправданности продолжения того или иного поэтического пути.
Время задуматься о традиции наступило после нескольких десятилетий бытования советской литературы, главным достоинством которой считалось ее устремление в будущее. К тому же поэзии приписывалось подтверждение стоять на земле, заниматься делами насущными, а не саморефлексией, которая не раз была обличаема как формализм, дано прошлому, аналитичность. Серьезные прегрешения, за которые – в зависимости от общей ситуации – спрашивали очень строго, а то и вовсе не печатали.
В более легкой форме эти обвинения сводились к упреку в «книжности». И уж совсем дело бывало плохо, если, помимо избыточной начитанности, поэта ловили на том, что он читает не тех, кого следует, избегает магистрального пути развития советской литературы. Понятно, что в стороне от магистрали оказывался и весь Серебряный век, и авангард, и А. Ахматова, и Б. Пастернак, и Клюев, и Н. Заболотский, не говоря об обэриутах, вовсе не упоминаемых.
Период с 60-х стал временем трудного, но очень целенаправленного овладения культурным пространством, расширения границ дозволенного и допустимого. Трудно, но все-таки издавали нежелательных, с официальной точки зрения, классиков ХХ в. Издавая, разумеется, не хотели, чтобы издания были широко и внимательно прочитаны. За право вступить в диалог с собственным творчеством… В этом диалоге, подхватывая слово, однажды прозвучавшее, напечатанное, т.е. уже как бы дозволенное, пытались сказать больше, чем смогли бы от собственного имени. Традиция не только учила, но и давала необходимый резонанс, мыслилась как форма иносказания и приращения смысла, способ освобождения.
Но на этом общность кончалась, ибо в собеседнике выбирали разных поэтов и свободы высказывания добивались, чтобы сказать свое. Так что это поэтическое движение последних 30-40 лет представляет столкновение разных вкусов, их противостояние. Нормальная ситуация, но переживалась она как нечто ненормальное: в другом слишком часто видели противника, мыслящему и пишущему в другом слишком стиле отказывали в даровитости. Сомнения распространились на достоинство поэтического слова, на современную поэзию в целом. Правда, все чего-то ожидали. Ожидали также разного, но равно верили, что ожидание исполнится или уже исполняется.
Неопределенность будущего пытались рассеять и оглядывались на прошлое – на самое недавнее прошлое. Оно хорошо запомнилось, ибо ничто так не врезается в память, как успех. В прошлом – в 60-х – был «поэтический бум».
«Поэтический бум» был одним из следствий оттепели. Отогрели замороженное, заледеневшее слово, и едва ли не прежде всего оно выплеснулось лирикой.
После долгого перерыва – сборники непечатаемых, крамольных А. Ахматовой, Б. Пастернака, Л. Цветаевой, Н. Заболотского… За ними вдохновленные ими, иногда ими же подержанные приходят молодые. Им откликается читатель, начинается всеобщий поэтический восторг: залы не вмещают всех желающих услышать стихи, сборники не доходят до прилавков.
Слово расковалось – в мысль, в образ. Именно поэзия, фокусировав тогда проблематику, которая волновала всех и каждого, стала действенным стимулом общественного и личного самосознания. «В конце 50-х начале 60-х годов, когда не существовало политики, а была лишь ее видимость, одинокими фигурами с гражданской репутацией народных депутатов являлись поэты, а их стихи были единственными политическими речами» (14. Евтушенко Е., с. 16).
В середине 50-х новая жгучая потребность публичных выступлений поэтов возникла на волне общественного движения.
«Поэзия пережила в эти дни всеобщий подъем: стихи и поэмы, рожденные в конце 50-х начале 60-х, запечатлели существенные черты того времени, воплотившие пафос нравственного возвышения общества, новизну идей грядущего поколения.
Оно смолоду ощутило себя звеном советской истории – это чувство надо было претворить в поэзию высокой судьбы, и стоит ли удивляться, что ошеломляющая тяжесть ответственности и слова не всегда сказывалась ему по плечу» (26).
И то, что молодая поэзия 60-х смело шагнула на эстраду, было настоящим новым прорывом в будущее, противостоянием бесчувственному миру, разрушением традиции панегириков. Эстрадность поэзии стала возвращением к лучшим традициям, которые в свое время пришли в поэзию вместе с А. Блоком, Вл. Маяковским.
§2. Эстрадность поэзии.
В разное врем отношение к эстраде менялось. А. Блок в 1908 г. в статье «Вечера искусств» писал о литературных вечерах как об одной из самых «зловредных подробностей сезона», он убеждал, что «нельзя приучать публику любоваться на писателей, у которых нет ореола общественного, которые еще не имеют права считать себя потомками священной русской литературы… (33. Блок А., т.6., с. 308). Саму же идею писательских выступлений Блок, по-видимому, не отрицал, он даже приводил в пример «явления» Достоевского «народу», когда тот читал стихи Пушкина, Лермонтова («Это было торжество неслыханное…»), писал о том, как потрясали сердца Майков, Полонский, Плещеев – «они как бы напоминали о чем-то, будили какие-то уснувшие струны, вызывали к жизни высокие и благородные чувства». (33. Блок А., т.6., с. 307).