С кем ты?
С ними
или со мной?
Слышишь ты?
Отвечай!
Такая постановка вопроса в поэзии, как и вообще в искусстве этого периода, как раз и была одним и способов идейно-эстетического осмысления исторического пути страны от революции до 60-х годов. Роберт Рождественский, как и все молодое поколение, отдал щедрую дань историко-революционной тематике. Наиболее значительные произведения появились несколько позднее, именно тогда, когда поостыла горячка, когда зрелее стал собственный опыт, когда поотточилась диалектика мышления.
Творческая зрелость в поэзии, как и вообще в искусстве, невозможна без зрелого мышления и понимания окружающего мира, без проникновения в суть вещей, в диалектику явлений. Качества эти обретаются не сразу, зато, обретенные поэтом, они дают ощущение свободы, раскованности, ибо воображение, как бы оно не было смело и вольно, опирается на точные понятия.
Новая ступень зрелости становится результатом нового личного и общественного опыта. Опыта и размышлений, ибо для поколения 60-х годов это была пора аналитической поэзии, ему надо было подводить первые итоги, надо было, как однажды сказал Расул Гамзатов, «переходить от утренних чувств к вечерним раздумьям». (70. Чупринин С., с. 32). Поэтому так по-граждански пафосно и убежденно звучит поэзия Роберта Рождественского 60-х годов.
Да!
Мы – камни
в фундаментах ваших плотин…
… мы –
живые, как совесть.
Простые, как хлеб.
Молодые,
как самая ранняя рань…
Мы
не верили
в ад.
Мы плевали
на рай.
Мы смеялись над богом!
Сами были богами.
И планета
гудела у нас под ногами…
И, жизнь торопя,
открывали
себя,
утверждали
себя!
Выходили со смертью –
один на один
(Письмо в ХХХ век)
Цена убеждений… Тут есть за что воевать.
Если поэт обнажает свое сердце, мы видим следы страданий, если он идет к убеждениям, преодолевая драматические противоречия своей натуры, то у нас возникает к нему доверие. Его определенность не поза, а черта характера. В органичности выражения показывается сила натуры, то, что читателя не может не привлечь. Иногда споря, не соглашаясь с поэтом, мы все равно ощущаем обаяние искренности его ораторских произведений, силу его гражданской убежденности.
Публицистическая лирика тем и отличается от газетной и журнальной публицистики, что не дает явлению развернутой всесторонней оценки, не оперирует многими фактами, не развертывает цепи логически построений, а берет на прицел характерное, может быть, частное, за которым видится общее, концентрирует в нем существенную сторону явления и убеждает читателя эмоциональной силой и образной логикой развития поэтической идеи, соединяя главную мысль и главное чувство.
Впрочем, это относится и к другим жанрам поэзии. Но в публицистической лирике позиция выражена более открытой непосредственно, гражданский пафос находит выход в борьбе идей, в социальных и нравственных конфликтах.
«Различные полутона, подтекст не для Роберта Рождественского. Ему свойственен максимализм и в содержании, и в стиле, четкая определенность высказывания и оценки. Не всем по душе такой характер, но то, что он имеет полное право на существование и заслуживает уважения, несомненно. Давно замечено, что подлинный оптимизм здравомыслящ и беспощаден в оценке отрицательных явлений действительности».(66. Сидоров Е., с. 116).
Роберт Рождественский стремился вызвать в читателях и слушателях прежде всего эмоциональный отклик, душевное доверие и участие. Он ничего не скрывает, он – «свой». Простые истины, утверждаемые его поэзией, - добро, совесть, любовь, патриотизм, верности гражданскому долгу, - приходят к читателям в оболочке прямого слова, открытой проповеди, а гражданский пафос является самым верным источником вдохновения и убеждения.
Время входит в стих, как воздух в легкие, и характер, и биография лирического героя становятся выразителями пафоса 60-х.
Механизм творческого процесса, разумеется, сложен и противоречив: отправной точкой для вдохновения поэта может послужить и отнюдь не актуальная проблема. Но хочется подчеркнуть, что проявляя себя как истинный гражданин, Роберт Рождественский касается главных нужд времени, его проблем.
Связи в этих стихах глубоки; они идут дальше – в прошлое. Современный человек в поэзии Рождественского проверяется масштабом идеала. Он вырастает как сложная многогранная индивидуальность. Но одновременно, ему предъявляется высокий идейный и нравственный счет, который способен оплатить далек не каждый. В том числе и создатель поэзии:
Притворись
большим и щедрым,
полыхающим в ночи.
Будто ливень по ущельям
по журналам грохочи.
Притворись родным,
родимым,
долгожданным, как капель.
Притворись необходимым!
Притворился?…
А теперь
открывай окно пошире,
отряхнись от шелухи
Надо
собственною жизнью
доказать
свои стихи.
(«Притворись…»)
«Справедливо будет уловить здесь не только биографические истоки, но и твердую творческую позицию: ощущать личную ответственность за все, что случается на земле» (11. Рождественский Р., с. 116).
Рассмотрев проблему гражданского пафоса поэзии Рождественского 60-х, убеждаемся в том, что споры о гражданственности поэзии иногда приобретают довольно поверхностный характер, особенно среди поэтов, да и в критике тоже. Одни, ратуя за гражданственность, подразумевают под нею открытую публицистику и с пренебрежением говорят о философской, пейзажной и любовной лирике, уснащая свои характеристики ироническими эпитетами. Другие же – возражая, всю «истинную» поэзию возводят в ранг гражданской. Теперь же читателя не отлучить от поэзии иного плана, непосредственно не выражающих гражданских чувств, но воздействующих гуманностью, благородством, любовью к прекрасному, высоким строением мысли, истинностью переживаний.
Изучив литературу о гражданской поэзии, вдумчивый читатель осмыслит, что крайние точки зрения на гражданственность не учитывают многообразие поэзии, ее жанровой природы и специфики поэтического творчества. Пафос гражданской поэзии – это прежде всего общественно-активная лирика, в ней эстетически многообразно, соединив главную мысль и главное чувство в эмоциональной атмосфере произведения, находит выражение общественная позиция поэта как гражданина своей страны, как члена общества.
Исходя из вышеизложенного, гораздо плодотворнее не противопоставлять ее другим направлениям и сферам поэтического творчества, а соотносить с ним, читатель в общем контексте.
Вопрос же о гражданственности авторской поэзии здесь оказывается на самом виду, особенностями художественной формы он выдвигает первоочередной предмет анализа творчества Роберта Рождественского в 60-х годах. Внутри лирической сферы гражданский пафос проявляется по-разному все, как наглядно было показано выше, зависит от творческой индивидуальности, от судьбы художника, от глубины и круга излюбленных им тем, идей, образов.
«По-разному понимают глубину в поэзии Роберта Рождественского. Для одних это только интеллектуальная лирика, для других – обнажение социальных историй, для третьих – интимная до покаяния в совершенных делах. Глубина же поэзии Рождественского самая простая, самая бесхитростная – оттого и подлинно поэтическая: глубина доверия к читателю. Она не позирует перед читателем, не делит стихи на показательно-возвышенные и заманчиво интимные. Он естественен в любом своем поэтическом движении». (67. Сидоров Е., с. 117). А ведь дар – быть естественным – многого стоит. Быть естественным так, чтобы не существовало зазора между собственной жизнью и поэтическими декларациям – несравненно труднее, чем найти обличие положительного лирического героя, который будет следовать принципу «притворись большим и щедрым» (так начинается одно из стихотворений Рождественского). Поэт никогда не старается быть ни мудрее, ни тоньше, ни одухотвореннее, чем он есть на самом деле, и открыто делится тем, что заботит, сердит, радует, волнует нас и сегодня.
Меняется со временем, Роберт Рождественский остается самим собой, хранит верность тому, что накаляло его поэзию, делало ее контрастной, броской, темпераментной, честно стремящейся следовать главным фарватером бытия. Но по мере возмужания таланта укрупнялось само ощущение жизни, увеличивалась сложность и масштабность ассоциации, все серьезнее воспринималась ответственность перед людьми, перед своим поэтическим даром:
Мне все труднее
пишется.
Мне все сложнее
видится, -
признавался поэт.
Но и по сию пору он остается поэтом, остро воспринимавшим время, любившим открыто поспорить со своими противниками и прямо обращаться к читателю. Его стих не терпел полутонов, затаенных намеков, опирался на ораторскую размашистость жеста, на эмоциональную силу гипербол, и это – свидетельство чувства страстного, собранного в луч, а не освещающего виденное ровным светом:
Я найду слова
свои.
Сам найду!
И сам скажу.
А не хватит мне
Земли –
на созвездьях напишу.
Одна из книг Роберта Рождественского носит название «Радар сердца». Вот его поэзия и есть в известной степени такой радар – радар, который чутко реагировал на все происходящее в окружающем мире. Основополагающее качество поэзии Рождественского – неподдельная верность ритму времени 60-х.
Если позволить нам довольно условное сравнение, то лирика сегодня добрее к человеку, чем на 40 лет назад. Нравственный максимализм выраженный у Роберта Рождественского посредством гражданского пафоса в поэзии 60-х годов, не допускал расслабляющей душу жалости, он возник на почве самосознания. Просто доброта казалась тогда сентиментальной причудой:
Все правильно.
Состояние
как в бою, -
вот каков был гражданский пафос поэзии 60-х Роберта Рождественского, отвечающий потребностям времени.