Следует однако сказать, что не всегда «невнятные» детали, с которыми мы встречаемся в фильмах, существенны и наполнены глубоким содержанием. Иногда авторы используют детали в целях шарадовой игры со зрителем, специально напуская туман многозначительности на сюжетные ходы. Режиссер фильма «Малхоланд драйв» Дэвид Линч на финальных титрах своей картины великодушно и с нескрываемой иронией указывает на десять деталей и моментов, призванных помочь непонятливому зрителю «разобраться» в его произведении:
«1) Начало фильма: еще до появления титров есть две важные детали.
1) Красная лампа с абажуром.
2) Название фильма, для которого режиссер Адам подбирает актрис; оно упоминается дважды.
3) Автомобильная авария — ужасное событие. Обратите внимание, где оно происходит: на «Франклин-авеню».
4) Кто дает ключ и почему?
5) Обратите внимание на халат, пепельницу и кофейную чашку.
6) Что вы чувствуете и понимаете в клубе «Silencio»? Кто там собирается?
7) Один лишь талант помог Камилле добиться успеха?
8) Обратите внимание на событие, связанное с появлением человека из кафе «Винкес».
9) Где тетушка Руфь?»
«Этакий, — по выражению А. Тарковского, — перст указующий». Но с улыбкой на лице его хозяина.
Остроумно.
У Дэвида Линча игра. Но некоторые молодые и самовлюбленные режиссеры губили себя, с серьезным видом нагружая свои работы путаной «символятиной» à la Тарковский. Как сказала о подобных претензиях невеста Дашенька в чеховской «Свадьбе»: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном».
Многофункциональная деталь.
Чаша в «Иване Грозном» была здесь представлена как 1) фабульная деталь, 2) как деталь, имеющая особый смысл, но она же являет собой и… 3) символ. Да, деталь может быть многофункциональной.
Как и пианино в картине Джейн Кэмпион: этот музыкальный инструмент находится в центре развития фабулы, он — раскрывает образ героини, он — метафора, и он же наделен труднообъяснимым символическим смыслом.
_____________________________
Задания по фильмам к данной теме: свето-теневые, цветовые и композиционные решения отдельных кадров и сцен; преобладающее использование крупностей; подчеркнутые ракурсы; виды движения камеры; характер использования пространства; виды движения времени, способы его преобразования; детали — их функции.
Фильмы, рекомендуемые для просмотра: «Летят журавли» (1957, реж. М. Калатозов), «Страсти Жанны д`Арк» (1927, реж. К.-Т. Дрейер), «Затмение» (1961, реж. М. Антониони), «Пианино» (1993, реж. Д. Кэмпион).
Часть третья
ЗВУЧАЩЕЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ
Самый внешний слой содержательной формы современного кинопроизведения состоит не только из изображения — в него входит и звук.
Звучащее изображение — тоже кинематографический эксклюзив. Ни в одном другом виде искусства нет изображения, которое бы звучало. Разве только в кукольном театре, где персонажи в отличие от обычного театра суть не живые существа, а их изображение.
Звук присутствует в кино в виде трех слагаемых:
- речь (звучащее слово),
- шумы,
- музыка.
Нас, в первую очередь, интересует первое из этих слагаемых — речь.
1. ЗВУЧАЩАЯ РЕЧЬ
1.1. Содержание речи
Для чего кинематографу понадобилась речь?
Ведь немое изображение является самым мощным выразительным средством кинематографа. Любое человеческое чувство — от самых сильных до самых глубоко запрятанных — немое изображение может выразить полностью, не прибегая к словам. Последние порой в таких случаях только мешают.
«Мне кажется, что у любви правдивой
Чем меньше слов, тем больше будет чувства».
(У.Шекспир. «Сон в летнюю ночь»)
Лицо, особенно глаза человека, могут передать на экране тончайшие душевные движения — вспомните лицо Андрея Рублева в сцене покаянной исповеди Кирилла. Целую гамму противоречивых эмоций мы можем прочитать на крупном плане неподвижного лица Эстер (Ингрид Тулин) — героини фильма И.Бергмана «Молчание», когда она уходит из гостиничного номера, где находится ее сестра с любовником. Тончайшая нюансировка смены чувств — прерогатива киноизображения, ее не добьешься никакими словами.
Еще в ранние годы существования кинематографа знаменитый русский писатель Леонид Андреев писал в «Киногазете»: «Экран, передавая зрителям переживания действующего лица, обходится без маклеров: без слов, которые обкрадывают чувство. Слово «люблю» одно. А переживаний, выражающих это чувство миллионы. Экран приносит душе человека (зрителя) всю полноту, глубину, богатство другой души (переживающего лица) в чистом виде. Только музыка в этом могуществе своем могла бы угнаться за искусством экрана, если бы ей принадлежал тот же волшебный инструмент, каким пользуется экран: живое человеческое лицо, живые человеческие глаза, живая душа человека»[26].
Уже в наше время, в эпоху расцвета звукового кинематографа, многие видные режиссеры используют немое изображение как самое сильное выразительное средство. Ибо в присутствии звука оно стало более немым, чем было в немом кино. Французский режиссер Робер Брессон так сформулировал сей парадокс: «Главное изобретение звукового кино — это тишина»[27]. Фильм И.Бергмана так и называется — «Молчание» (1963 г.). В картине «Андрей Рублев» одна из новелл тоже называется «Молчание» (в первом варианте — «Любовь»); главная героиня этой новеллы — немая Дурочка, герой фильма Рублев, принявший обет безмолвия, молчит, и разговоры наехавших в монастырь татар не переводятся. Сюжет другой картины И.Бергмана «Персона» построен на том, что одна из двух главных героинь — актриса — тоже молчит. Важнейшим обстоятельством в фильме «Пианино» является немота героини. В картине корейского режиссера Ким Ки Дука «Пустой дом» (2004) прекрасная любовная история молодых юноши и девушки изложена без единого произнесенного ими слова.
В фильме русского режиссера И.Вырыпаева «Эйфория» (2006) хотя мы и слышим диалоги, но их мало, и часто они записаны так, что их трудно различить, а в одной из главных сцен картины — сцене близости любовников — героиня довольно долго произносит что-то вообще беззвучно. И верно: слова там не нужны — вся вещь о сокрушительной силе плотских любовных чувств. Зато изобразительные краски картины довлеют своей необыкновенной выразительностью.
Другая героиня бергмановского фильма «Молчание» — Анна, в эротической сцене говорит своему любовнику-иностранцу, не проронившему в картине ни одного слова: «Хорошо быть с тобой. Как прекрасно не понимать друг друга». Они не понимают друг друга на вербальном уровне, но прекрасно понимают на уровне чувственном, на уровне плоти. Как тут не согласиться с Леонидом Андреевым, что выражение чувств действующих лиц вполне может обходиться без слов, «которые обкрадывают чувство».
Итак, общение между персонажами в кино может обходиться без слов. Более того, сцены подобного рода, построенные на отсутствии речи, выглядят более выразительными и впечатляющими.
В чем же дело? Для чего же тогда кинематографу понадобилось звучащее слово? Почему киноискусство к нему обратилось?
Только из-за возникшей технической возможности записи и воспроизведения звука на экране? Новый аттракцион? Да. Движущиеся картинки запели и заговорили, появилось звучащее изображение, и народ с новой силой повалил в кинотеатры.
Еще большее подтверждение кинематографической условности? Тоже верно: условность кино состоит в его иллюзорности — это как бы сама жизнь. А ведь в жизни люди говорят, и речь их звучит.
Но для нас с вами важнее другое. Есть в человеке и в круге его общения нечто такое, что нельзя выразить одним движущимся изображением.
Это — мысль!
Ведь в сферу человеческой жизнедеятельности входят не только эмоциональные, но и интеллектуальные слагаемые. В процессе общения люди обмениваются мыслями и понятиями, подчас достаточно сложными. А мысли существуют, как правило, в словесной форме.
Недаром, например, говорят: «Он думает по-английски». Известный абхазский писатель Фазиль Искандер как-то в интервью признался: «Я думал и в детстве по-русски».
Очевидно, мысли лучше всего выражаются словами. Не случайно греческое «логос» одновременно означает и «слово», и «понятие». «Словесная речь человека, — писал Владимир Даль, — это видимая, осязаемая связь, союзное звено между телом и духом: без слов нет сознательной мысли, а есть только чувство и мычанье». [28]
Немое кино пыталось возместить свою словесную недостаточность.
Как известно, в нем довольно широко использовалось написанное слово. Оно существовало в раннем кинематографе в трех видах:
- надпись повествовательная («Прошел месяц». «В штабе белых»);
- надпись комментирующая («Не туда бьешь, Иван!» - фильм «Иван» Александра Довженко), или последняя надпись в картине Чарли Чаплина «Парижанка»: «Время лечит, а опыт учит быть счастливым в служении людям»);
- титры разговорные («Я вас люблю. — Неужели?»).
Однако надписи и титры не могли возместить отсутствие живого звучащего слова в кино:
- они рвали непрерывность движущегося изображения;
- вступали с ним в визуальный конфликт: в средства одного искусства вторгалось в непретворенном виде средство другого — литературы;
- по необходимости краткие и быстро читаемые надписи и титры выражали мысли односложные и примитивные.
Широкое использование немым кинематографом средств другого искусства — литературы — свидетельствовали о его ущербности как самостоятельного вида искусства. Написанное слово выглядело рядом с мастерски выполненным движущимся изображением чем-то устаревшим. В 20-е годы, в период расцвета немого кино, писатель Илья Эренбург в своей книге «Материализация фантастики» заметил, что литературные надписи в кино — это московский извозчик при наличии автомобиля.