Лифинцева Т. П. Философия и теология Пауля Тиллиха (стр. 42 из 50)
В такие мгновения уединения с нами что-то происходит. Центр нашего бытия, наша глубиннейшая внутренняя самость, основа нашей уникальности восходит к божественному центру и погружается в него. И тогда мы не рискуем утратить себя.
Теперь, вероятно, можно ответить на вопрос, который вы, скорее всего, уже себе задали: как из уединенности может вырасти сообщество? Мы же поняли, что никогда не сможем проникнуть в глубиннеишии центр бытия другого существа. Мы всегда одни, каждый сам с собой. Но мы все-таки можем достичь этого глубиннейшего центра самости другого человека в том случае, если устремляемся к Богу и от него возвращаемся к человеку. В этом случае одиночество не устраняется, но входит в то сообщество, в котором пребывают духовные центры других людей. И даже любовь рождается заново в уединении, поскольку лишь в уединении те, кто одинок, способны обрести тех, от кого они отделены. Только присутствие вечного может пробить те стены, что отделяют временное от вневременного. Один час уединения может больше приблизить нас к тем, кого мы любим, чем долгие часы общения. Мы можем взять любимых с собой к вершинам вечности.
6 Непосредственно из далее цитируемого евангельского текста сказанное не следует.7 Тиллих подразумевает механическую, машинальную молитву, которая является лишь иллюзией
молитвы.
И, возможно, когда мы спросим: "А что же представляет собой глубиннейшая внутренняя природа уединения?", то получим ответ: присутствие вечного на проторенных дорогах временного. Именно опыт бытия одним, но не одиноким, с позиции Вечного Присутствия светит ликом Христа и соединяет нас со всеми и всем, от кого и чего мы отделены. В бедности уединения есть все богатства. Позволим себе уединение - чтобы встретиться с вечным, найти других, увидеть себя.
ЗАБЫВАТЬ И БЫТЬ ЗАБЫТЫМ
А только, забывая прошлое и простираясь
вперед, стремлюсь я к цели.
Филипп 3: 13
I
Эти очень личные слова Ап. Павла, которые появляются в одном из наиболее личных его Посланий, вызывают у нас вопрос: а что мы хотим забыть? Что мы забываем, а что помним? Какова функция забывания в человеческой жизни и во вселенной? В конечном счете, что мы должны помнить и что - забывать?
Но когда задаешь эти вопросы, возникает вопрос еще более волнующий: а что значит для вещи и для живого существа быть забытым? Что означает для нас, что мы забыты, забыты частично или полностью, забыт некий период нашей жизни или вся жизнь? Как на нас воздействует мысль, что мы можем быть забыты в вечности? Как нам вынести слова Проповедника (Екклесиаста. - ТЛ.) о том, что "в грядущие дни все будет забыто", что люди "забыты с их любовью и их ненавистью"8 и, согласно Иову и Псалмопевцу, "место его (человека. - ТЛ.) не будет уже знать его"9.
Простое слово "забыть" погружает нас в глубиннейшие тайны жизни и смерти, времени и вечности. Текст Библии изобилует этим словом, поскольку забвение и память - это два самых удивительных качества, через которые образ Божий обнаруживает себя в человеке. Я прошу вас вместе со мной сосредоточиться на тайне забвения, памяти и бытия забытым, осознавая в конечном счете, насколько ограничены наши слова, прозрения и наше мужество перед лицом этой тайны. Давайте рассмотрим забвение и память, а затем - бытие в забвении и бытие в памяти.
II
Жизнь не могла бы продолжаться, не отбрасывая прошлого в прошлое, не освобождая будущее от его бремени. Без этой мощи жизнь была бы лишена будущего, она была бы порабощена прошлым. Ничего нового не происходило бы, и даже старого не было бы, поскольку то, что старо теперь, однажды было чем-то новым, что могло возникнуть или не возникнуть. Повторяю, жизнь была бы совершенно невозможна без удаления прошлого в прошлое. Но жизнь обладает мощью, как мы можем видеть на примере роста каждого растения и животного. Ранние стадии развития живого существа остаются позади, чтобы дать место будущему, новой форме жизни. Но не все прошлое уходит в прошлое - кое-что остается жить в настоящем, создавая основу для перехода в будущее. Всякое развитие, всякий рост обнаруживает свое прошлое - часто в форме отпечатков, следов. Жизнь использует прошлое и сражается с ним одновременно, чтобы пробиться к собственному обновлению. В этом
8 Еккл 1: 11; 2: 16.9 Иов 7 : 10.
отношении человек един со всеми прочими существами. Таков универсальный характер жизни, независимо от того, осознают его живые существа или нет.
Только человек способен полностью это осознать. Он сохраняет прошлое, помня о нем, и отбрасывает его, забывая. Именно это - путь роста каждого ребенка, роста физического или духовного. Человек сохраняет и оставляет позади; он помнит и забывает. В здоровом развитии именно баланс между памятью и забыванием помогает человеку двигаться вперед. Но если человек сохраняет в памяти слишком многое и слишком мало забывает, то в его душевном развитии возникают затруднения: прошлое с его инфантильными стремлениями и эпизодами превалирует над будущим. Мы знаем, что нечто подобное происходит во внутренней жизни каждого из нас. Мы открываем следы инфантильности, которые так и не были отброшены в прошлое, которому они принадлежат. Они ограничивают нашу свободу и нашу дорогу в будущее. Эти следы инфантильности могут даже вызвать искажение развития. Задумаемся о сохранении детских привычек в наших действиях и языке: наш юношеский нигилизм и агрессивность; ранние образы нас самих и нашего мира, весьма далекие от реальности; необоснованные страхи и глупые желания; по-прежнему непререкаемый авторитет властителей нашего детства - отца и матери; а также наши непоколебимые убеждения, не имеющие никакой связи с нашим нынешним состоянием. В нашей жизни были ситуации, когда мы утрачивали способность оставить позади то, ; что принадлежало прошлому; мы забывали, что подлежит забвению. Мы забывали ( забыть, а теперь может оказаться, что это уже слишком поздно сделать.
Существовали нации, не способные отбросить в прошлое что-либо из своего наследия и таким образом закрывавшие для себя путь к прогрессу, пока груз прошлого не сокрушил их настоящее и не привел их к угасанию. Иногда мы должны спрашивать: а не вынесла ли Христианская Церковь, как и другие религии, слишком многое из прошлого и не оставила ли позади слишком мало? Забвение для религиозной традиции, возможно, более сложно, чем для любого другого человеческого наследия. Но Бог - это не только начало, от которого мы все произошли; Бог также и конец, к которому мы стремимся. Он - творец как нового, так и старого для наших дней (которое когда-то было новым). Всем творениям Он дарует Настоящее (Присутствие), а Настоящее, хотя и основано на прошлом, движется к будущему. Следовательно, всей жизни дарована возможность забвения. Церковь, которая не принимает этого дара, отрицает собственную сотворенность и впадает в искушение всякой церкви, представляющей себя Богом. Разумеется, ни одна из наций, церквей или личностей не должна забывать собственной идентичности. Нас не просят забывать собственное имя, символ нашей самости. И разумеется, ни от одной из церквей не требуется, чтобы она забыла о своем основании. Но если она не способна оставить позади многое из того, что на ее основании было возведено, то она утратит будущее.
Но всякая жизнь, включая человека, не только остается позади; она также и сохраняется. Она не только забывает, но и помнит. А неспособность помнить столь же разрушительна, как и неспособность забыть. Старое дерево показывает, что жизненная сила его семени и ростка, определивших его окончательную форму, все еще существует. Животное погибнет, если забудет первичные адаптивные рефлексы, которые получило в первые часы жизни. Это верно и в отношении ребенка, и в отношении последующей душевной и физической жизни человека. Память о прошлом сохраняет самоидентичность человека. Без этого человек попросту утратил бы себя. Это применимо также и к различным социальным группам. Бессмысленное стремление вперед, полный отрыв от корней прошлого в конечном счете вырождается в пустоту, утрату настоящего, а следовательно, и будущего. Существуют церкви, которые в своем стремлении забыть утратили память об истоках. Существуют и нации, которые отсекли себя от собственной традиции.
Возможно, один из самых выдающихся примеров - это наша нация, использовавшая целый океан наркотика забвения об истоках цивилизации, к которой она принадлежит - Иерусалима и Афин. Я говорю не об академических знаниях прошлого, которые не утрачены, но скорее о том будущем, в которое нация воодушевленно стремится и где уже нет места творческим силам прошлого. В большей степени, чем какая-либо другая, наша нация обладает великой мощью забвения. Но эта мощь не уравновешена мощью памяти, что может стать для нас погибелью, как духовной, так и политической10. Если мы утратим собственную идентичность, то утратим себя.
Мы рассмотрели забывание как способ движения жизни к ее обновлению. Что и как мы забываем? Что забыл Ап. Павел, "простираясь вперед и стремясь к цели"? Очевидно, он стремился забыть свое прошлое фарисея и гонителя христианства. Но каждое слово из его Посланий свидетельствует о том, что он этого никогда не забывал.