по истории на тему: Александр (стр. 1 из 23)

Реферат по истории на тему:

Александр III

В. А. ТВАРДОВСКАЯ

АЛЕКСАНДР III

лександр III вступил на престол в драматический момент истории России. Смертный приговор, вынесенный народовольцами его отцу, был исполнен: 1 марта «грянул взрыв с Екатеринина канала, Россию облаком покрыв». Переживаемый страной кризис, казалось, достиг кульминации.

В 3 часа 35 минут пополудни на глазах толпы, заполнившей Дворцовую площадь, большой желтый штандарт на фронтоне дворца, против «Александрийского столпа», стал медленно сползать с флагштока под перезвон колоколов. Царствование Александра II кончилось, а вместе с ним завершилась и целая эпоха в жизни России.

2 марта Александр Александрович Романов получил царский скипетр вместе с другими регалиями самодержца российского и неограниченную власть над страной, в которой все переворотилось и никак не хотело укладываться. Накануне — 26 февраля — он отметил свое 36-летие. Вступая в новый год своей жизни, наследник мечтал об усмирении общества. В дневнике он просил у Бога тишины и спокойствия, чтобы наконец можно было нам с дорогой Россией вздохнуть свободно и наконец пожить безмятежно».

Но ни мира, ни безмятежности 1881 год не принес. Раздираемая внутренней междоусобицей Россия продолжала жить, по выражению Достоевского, «колеблясь над бездной». Александр Александрович не первый вступил на престол через кровавый порог. В истории династии Романовых уже были случаи насильственного устранения законного самодержца — вспомним хотя бы кончину Петра III или Павла I. однако заговоры и дворцовые перевороты остались тайной для большинства подданных империи. И вот, впервые в ее истории ответственность за цареубийство открыто брала на себя определенная общественная сила — революционная организация, объявившая войну существующему строю.

Всемогущий самодержец был убит средь бела дня в столице империи, на глазах народа самым совершенным для того времени оружием — динамитными снарядами, изготовленными самими мятежниками. Но «мятеж всегда кончался неудачей, в противном случае его зовут иначе». Вопреки расчетам народовольцев цареубийство не стало началом государственного переворота, не послужило сигналом к народному восстанию.

В свое время Г. В. Плеханов, протестуя против террористических замыслов, зарождавшихся в народнической среде, безуспешно доказывал, что с их осуществлением к имени царя лишь прибавятся три палочки вместо двух. Большинство подданных империи не согласилось бы с идеологом народничества — слишком многое значила сама смена лиц на троне, даже при неизменности политической системы. Черты личности монарха — его ум, образованность, нравственность, способности влияли на политический курс не меньше, чем настроения масс или борьба общественных группировок.

Сам принцип самодержавия, оставаясь незыблемым, по-разному претворялся при очередном царе — то жестко и круто, то смягчаясь уступками и «послаблениями». И в мартовские дни 1881 г. в русском обществе жадно обсуждалось все, что было известно о человеке, вставшем на самой вершине общественной пирамиды. Преувеличенное внимание к личности нового царя выказывала и зарубежная пресса, где делались попытки, исходя из его симпатий и антипатий, прогнозировать внешнеполитический курс России. Либеральная печать Германии с тревогой напоминала об антинемецких высказываниях Александра Александровича. В лондонской «Тайме» выражалось беспокойство по поводу возможного усиления влияния России на Балканах.

Хотя в качестве наследника Александр Александрович уже полтора десятка лет участвовал в государственной жизни, сведения о его взглядах и убеждениях были и скудны и противоречивы. Цесаревич оставался достаточно сдержанным в оценках текущей политики и своих волеизъявлениях. Стоит все же оглянуться на этот отрезок его жизненного пути, что был пройден до восшествия на трон, посмотреть, как проявил себя будущий император до прихода к власти, каковы были его политические склонности и антипатии в период, столь важный для жизни страны.

Великий князь Александр Александрович, не будучи старшим сыном царя, не являлся наследником престола изначально. Его готовили к военной карьере. В раннем детстве воспитание его было поручено генерал-адъютанту графу Н. В. Зиновьеву, а затем генерал - адъютанту графу Б. А. Перовскому. Оба эти деятеля николаевской закалки в императоре Николае Павловиче видели образец властителя, необходимого России. Их патриотизм прочно соединялся с национализмом. Убежденные «антизападники», ни на дух не переносили либеральных веяний.

С 1861 г. военную историю и тактику преподает Александру Александровичу адъюнкт-профессор Военной академии М. И. Драгомиров. Почитатель суворовской системы обучения и воспитания войск, Драгомиров отстаивал решающее значение моральных устоев армии в ходе войны. Военным делом, в отличие от других предметов. Александр Александрович занимался охотно. С удовольствием участвовал в парадах и смотрах войск. «Тайме» по поводу вступления на престол Александра III имела все основания сообщить, что новый царь «готовился для армии и лишь в военном деле преуспевает. Он восхитительно командует дивизией, организуя ее быстро и энергично, командует парадом, как мало кто из генералов в Европе». Здесь же отмечались и слабое интеллектуальное развитие нового императора, и его несведущость в вопросах управления. В науках Александр Александрович действительно успехами не отличался, да его — до поры — и не особенно обременяли знаниями. Учителей братьям подбирал граф С. Г. Строганов, известный своим консерватизмом. Среди них — профессора Московского и Петербургского университетов К. П. Победоносцев, С. М. Соловьев. Ф. И. Буслаев, Я. К. Грот. Александру Александровичу предстояло получить лишь самые общие знания о началах юридических и политических наук. Николай Александрович занимался по более расширенной программе. Когда после смерти старшего брата в апреле 1865 г. Александра объявили наследником, стало ясно, что полученное им образование недостаточно для его нового статуса. В 1865—1866 г. наследник пополняет его, прослушав курс русской истории С. М. Соловьева и курс гражданского права К. П. Победоносцева. Либеральные профессора К. Д. Кавелин и М. М. Стасюлевич — учителя Николая Александровича — были Строгановым отвергнуты. Отношения цесаревича с профессурой были, разумеется, особого рода. Именно он в удобное для себя время назначал занятия, которые мог по своей воле перенести или вовсе отменить, ссылаясь на свои высокие обязанности. «Я прошу Вас сегодня ко мне не заходить, так как я решительно не успел приготовить к сегодняшнему дню»,— сообщал он К. П. Победоносцеву, и тому ничего не оставалось, как принять это к сведению.

В свое время Константина Петровича раздражали и «склонность к либеральным фразам» цесаревича Николая, и его возражения во время занятий в «либеральном духе», вопросы о конституции. Александр Александрович ничего подобного себе не позволял. Но в нем не было любознательности старшего брата, также усердием к наукам не отличавшегося. «Сегодня,— записал Победоносцев в дневнике в декабре 1865 г.,— я пробовал спрашивать великого князя о пройденном, чтобы посмотреть, что у него в голове осталось. Не осталось ничего — и бедность сведений, или, лучше сказать. бедность идей, удивительная». Эта оценка, остававшаяся в ходе занятий довольно стабильной, была достаточно объективной: Константин Петрович искренне симпатизировал своему ученику. Основой их сближения явились консервативные симпатии обоих, обоюдная и все растущая неприязнь к преобразованиям, проводимым Александром II. Известный своими статьями на рубеже 1850—1860-х гг. в поддержку крестьянской реформы, а затем и судебной, с середины 60-х гг. Победоносцев все более критически относится к произошедшим в русской жизни переменам, находя взаимопонимание у своего высокопоставленного ученика.

А «бедность идей» наследника, на которую сетовал профессор-правовед, вовсе не стала помехой их сближению, напротив, впоследствии во многом облегчила ему воздействие на Александра Александровича. Но об этом речь впереди. А сейчас стоит отметить, что преподавание наследнику сопровождалось для Победоносцева весьма успешным развитием карьеры. В 1865 г. он оставляет Московский университет, где с 1859 г. читал лекции по правоведению, и целиком сосредоточивается на занятиях с цесаревичем. Вскоре получает орден, ценные подарки, титул тайного советника и назначение в Сенат, для рядового профессора немыслимое. Надо отдать должное Константину Петровичу: не соображения о карьере и честолюбивые стремления были главными для него в отношениях с наследником. Гораздо выше и значительнее представлялась возможность влиять на него в духе своих излюбленных идей и верований. Именно в этом видел он свое предназначение, а не в сообщении будущему императору суммы определенных сведений по истории гражданского права. В своих лекциях, в письмах к Александру Александровичу, в непринужденных беседах с ним он не уставал повторять, что самодержавие — единственно приемлемая форма власти для России, а Православная Церковь — самая надежная опора этой власти. Он снова и снова доказывал, что народ этими установлениями дорожит как основой своей жизни и никогда не смирится с их утратой. Все это находило живой отклик в душе будущего царя, и нити близости и понимания между учеником и наставником крепли.