В числе причин, приведших к изменению церковной политики Ивана Асеня II, не последнюю роль сыграло то, что он как правитель самой могущественной Балканской державы считал, что Болгарская Церковь должна занимать достойное положение среди других Церквей. Религиозная политика предшествовавших десятилетий не привела к достижению такой цели. Болгарская Церковь не приобрела формальной независимости, а ее двусмысленное положение, когда, оставаясь фактически православной, она формально подчинялась верховной власти папы, привело к тому, что она не пользовалась настоящим признанием со стороны ни католических, ни православных соседей. Смена ориентации давала Ивану Асеню II возможность обеспечить для Болгарской Церкви видное и почетное место в православном мире. Очевидно, что изменение политики, предпринятое с такой целью, могло встретить только поддержку болгарского духовенства, которое фактически никак не было связано с Римом и испытывало на себе все последствия своего двусмысленного положения. Обеспечение признанного, почетного и независимого положения Болгарской Церкви было одним из условий соглашения с главным политическим противником папства и Латинской империи — Никеей, которым сопровождалось изменение религиозной политики Второго Болгарского царства.
По свидетельству двух независимых друг от друга источников (Жития патриарха Иоакима и рассказа о перенесении мощей святой Петки), осуществление этой договоренности началось после смерти архиепископа Василия. Заседавший в Тырнове Собор епископов избрал новым патриархом Иоакима — монаха, прожившего много лет на Святой Горе и не имевшего никакого отношения к политике, проводившейся церковной иерархией в предшествовавшие годы. Новый глава Болгарской Церкви отправился «в Никею великую благословение прияти архиерейское»[65]. Рукоположение Иоакима Никейским патриархом, состоявшееся, по-видимому, в 1234 г.[66], означало признание православным миром законности болгарской церковной иерархии. В следующем году на общем Соборе болгарского и византийского духовенства в Галлиполи при участии Ивана Асеня II и никейского императора Иоанна Ватаца Иоаким с согласия всех Восточных патриархов был возведен в патриаршее достоинство[67], и Болгарская Церковь с этого момента юридически стала самостоятельной, равной по рангу другим православным Церквам Востока. С точки зрения рассматриваемой темы учреждение Патриархии означало окончательное закрепление происшедшего ранее разрыва церковных связей с Римом. Об отношении болгарского духовенства к латинянам в эти годы некоторые сведения содержит рассказ о перенесении в Тырново мощей святой Петки, написанный, по-видимому, в 40-х гг. XIII в. книжником, близким к патриарху Иоакиму[68]. В начальной части сочинения противопоставлялось время, когда в Константинополе правили православные императоры и «беша же чтима и прославленаа светаа», и годы, когда византийская столица оказалась под властью латинян и когда «по разорению добрые чьсти, иже имеяхоу вернии на святых», останки святой ждала тяжелая судьба, от которой они были избавлены благодаря вмешательству «благовернаго» и «благочестиваго» царя Ивана Асеня II, потребовавшего от латинян их выдачи[69]. Отрицательное отношение к латинянам и их власти над Царьградом выражено в тексте в сдержанной форме, но вполне определенно. Из анализа комплекса материалов о взаимоотношениях Болгарии и Сербии с Римом в 1-й трети XIII в. можно сделать следующий вывод: не существовало какой-либо прочной основы для длительного и глубокого сближения обеих сторон. Активное участие в сношениях с Римом принимали не представители духовенства, а светские лица — правители, для которых церковная уния была прежде всего средством решения политических задач, несомненно очень важных, так как речь шла об утверждении права страны на самостоятельное и равноправное с другими державами существование и о признании ее права иметь самостоятельную церковную организацию, но все же политических по своему характеру.
Дополнительный материал, позволяющий понять, как подходили южнославянские политические деятели к церковной унии с Римом, дает Житие Стефана Немани, написанное Стефаном Первовенчанным. Одной из целей создания жития было показать Стефана Первовенчанного как истинного наследника отца, единственного «господина» всех сербских земель[70]. По общему мнению исследователей, оно было завершено в июне 1216 г., т. е. когда были уже обновлены контакты великого жупана с Римом (получению королевской короны в 1217 г. должны были предшествовать более или менее продолжительные переговоры). Некоторые черты новой религиозной ориентации сербского правителя отражены определенным образом в тексте этого памятника. Так, совершенно не случайно Стефан написал о богатых дарах, которые его отец посылал в Рим, в храм «всеславных верховных апостолов» Петра и Павла[71]. Однако в том же самом пассаже он сообщает о дарах, посылавшихся храму Гроба Господня в Иерусалиме, и монастырю Богородицы Эвергетиды в Константинополе, и храму святителя Николая в Бари. Таким образом, подобно авторам житий святого Стефана Венгерского, великий жупан говорит о связях своего отца с разными центрами христианского мира. Среди них Рим занимает особо почетное место, но важно то, что между этими центрами агиограф не видит различий. В рассказе о том, как Стефан Неманя «приложи» к Сербской державе земли Зеты, встречаются резкие выпады против «греков», покоривших эту землю и поставивших там свои грады: Неманя эти грады «испроверьже и раздроуши» и «грьчьское име истребив»[72], но выпады эти носят чисто политический характер и не свидетельствуют о смене религиозных пристрастий[73]. Напротив, и литературная форма, и содержание жития подчеркивают глубокую привязанность автора к культурным и религиозным традициям византийского мира, в особенности к традициям Святой Горы, где Стефан Неманя и его сын Савва основали сербский монастырь Хиландар.
Особый интерес представляет то место жития, где великий жупан говорит о двух крещениях отца. Бегло отметив, что сначала Неманя «изволением Божием сподоби се и латинское приети крещение», о его втором, православном, крещении Стефан Первовенчанный написал более восторженно: он «сподоби се второе крещение приети от роукы светителя и архиерея посреде Срьпьскые земле последьствоуа Владыце своемоу... Христоу». Если его брат Савва Неманич, как отмечалось выше, сравнил два крещения отца с двумя монашескими обетами, то великий жупан использовал другое сравнение: «яко обою сосцу млеко сосал еси, рекше Ветхаго же и Новаго Завета»[74]. Нетрудно усмотреть в этом утверждение превосходства православия над латинством. Неудивительно поэтому, что для первого сербского короля подчинение папе римскому означало лишь смену юрисдикции, а не отказ от сложившихся в византийском культурном круге традиций.
Все данные источников говорят о том, что и для Сербии, и для Болгарии уния с Римом была формальным актом, не внесшим существенных изменений в традиционную религиозную жизнь общества. По-видимому, именно поэтому длительное существование такой унии в Болгарии не сопровождалось серьезными внутренними конфликтами на религиозной почве. Вместе с тем очевидно, что даже временное установление церковной зависимости от Рима не могло бы произойти в условиях глубокой враждебности местного славянского населения к латинянам. В общественном сознании южных славян (в отличие от греческого мира) враждебный стереотип латинянина в 1-й трети XIII в. еще не сложился[75]. Но следует отметить, что уния с Римом не привела к решению тех политических задач, которые преследовали южнославянские правители. Одной из главных целей при обращении их к Риму было создание в своих странах автокефальных Церквей. Такие стремления объяснялись, во-первых, желанием закрепить суверенитет страны; во-вторых, наличие автокефалии давало возможность обеспечить высокую степень подчинения местной церковной организации руководству и контролю местной светской власти в соответствии с нормами, принятыми в странах византийского круга. Папство, именно в XIII в. проявлявшее унитаристские тенденции и стремление освободить Церковь от опеки светской власти, не могло способствовать достижению таких целей. Тогда южнославянские политики нашли нужным порвать с Римом и искать решение этой задачи в сотрудничестве с противником папства — Никейской империей. С другой стороны, папство в политике по отношению к южнославянским странам оказалось перед противоречием, которого оно не смогло разрешить. Добившись установления формальных связей с Сербией и Болгарией, папский престол не решался заполнить их реальным содержанием, опасаясь, по-видимому, конфликтов и с разными слоями общества, и с правителями. Поэтому сама связь между южнославянскими странами и Римом оставалась хрупкой и могла быть легко разорвана.
Но тем не менее контакты южнославянских правителей с Римом имели для их стран объективно благоприятные последствия, т. к. перспектива их более прочного соединения с Римом побудила главного наследника Византии — Никейскую империю признать самостоятельность болгарской и сербской Церквей. Эти соглашения способствовали полному обновлению связей Болгарии и Сербии с другими частями православного мира, и это не могло не оказать влияния на эволюцию отношений болгарского и сербского общества к латинянам.
[1] См.: Снегаров И. История на Охридската архиепископия. София, 1924. Т. 1. С. 89.
[2] См. об этом в письме папы Александра III венгерскому королю Беле III 6 июля 1181 г.: CDS. Т. 2. S. 175.
[3] См.: Jupeиek К. Историjа Срба. Београд, 1952. Т. 1. С. 173; CDS. Т. 2. S. 238.
[4] CDS. Т. 2. S. 238.
[5] Vetera monumenta Slavorum meridionalium (далее: VMSM) / Ed. A. Theiner. Romae, 1863. Т. 1. N 11. P. 6.
[6] См.: Ibid. N 9. P. 5.
[7] Подробнее об этом см.: Станоjeвuћ С. Борба за самосталност католичке церкве у Неманьискоj држави. Београд, 1912. С. 78 и сл.
[8] См.: VMSM. Т. 1. N 9. Р. 6.
[9] См.: Ibid. N 11. Р. 6.
[10] См.: Ibid. N 57. Р. 35.
[11] Об этом походе см.: CDS. Т. 2. Р. 296.
[12] См.: VMSM. Т. 1. N 56. Р. 34.
[13] Ibid. N 57. Р. 35.
[14] См.: Jupeиек K. Историjа... Т. 1. С. 164.
[15] См.: Письма Иннокентия III от марта 1203 г. «великому жупану Сербии Вукану» и архиепископу Калочи // VMSM. Т. 1. N 22–23. Р. 18–19.
[16] Хорошая сохранность папских архивов за время понтификата Иннокентия III позволяет в данном случае считать аргумент, основанный на умолчании источников, вполне доказательным.
[17] Подробный анализ договора, как и всего комплекса свидетельств о политической борьбе первых десятилетий XIII в., см.: Наумов Е. П. Господствующий класс и государственная власть в Сербии XIII–XV вв. М., 1975. С. 206 и сл.
[18] «Direxit namque legatum a latere suo qui veniens coronavit eum» (направил со своей стороны легата, который, прибыв, короновал его).— Thomas, archidiaconus. Historia salonitana // Monumenta spectantia historiam Slavorum meridionalium. Zagrebiae, 1894. Vol. 26. S. 91.
[19] См.: Dandolo Andrea. Chronika venetiarum // Scriptores rerum italicarum. Mediolani, 1728. Т. 12. Col. 340 E.
[20] См.: Jupeиек K. Историjа... Т. 1. С. 167–168.
[21] См. соображения по этому поводу Е. П. Наумова (Господствующий класс и государственная власть в Сербии XIII–XV вв. С. 212 и сл.).
[22] См.: Jupeиек K. Историjа... 1951. Т. 2. С. 80.
[23] См.: Марковић В. Православно монаштво и манастири у средньевековноj Србиjи. Сремски Карловици, 1920. С. 73–75; Наумов Е. П. Господствующий класс... С. 106–107.
[24] Из письма папы Климента IV 1265 г. (CDS. 1907. Т. 5. P. 342).
[25] См.: Starine. Zagreb, 1875. Vol. 7. S. 55.
[26] Здесь и далее при анализе переписки между папским престолом и Болгарией в начале XIII в. автор опирается на итоги исследования этого источника, предпринятого В. Н. Златарским (Златарский В. Н. История на българската държава. 1972. Т. 3. С. 150–211). Основные выводы этой работы имеют значение и в настоящее время.
[27] См.: Латински извори за българската история. София, 1965. Т. 3. С. 319 (далее: ЛИБИ).
[28] См.: ЛИБИ. С. 314–315.
[29] См.: Norden W. Das Papstum und Byzanz. Berlin, 1903. S. 186–201; Gill J. Byzantium and the Papacy (1198–1400). New Brunswick (N. Y.), 1979. P. 31–32.
[30] См.: ЛИБИ. С. 327–329.
[31] См. там же. С. 334–335.
[32] См. там же. С. 309.
[33] Там же. С. 360.
[34] Там же. С. 320.
[35] См. там же. С. 339.
[36] См. там же. С. 327.
[37] Соответствующие сопоставления см.: Gill J. Byzantium and the Рapacy. P. 260.
[38] См.: ЛИБИ. С. 321, 328, ср.: С. 337.
[39] См. там же. С. 344.
[40] В одном из документов этого времени приводится заявление короля Уроша, что «ни господин папа, ни Римская Церковь не имеют никакой власти в его королевстве, так как он имеет в королевстве своего папу» (dominus papa nес Ecclesia Romana nullam potestatem habit in suo regno, cum habet im regno suo papam), т. е. своего архиепископа.— Цит. по: Станоjeвuћ С. Борба... С. 147.
[41] См.: ЛИБИ. С. 344.
[42] См. там же. С. 337, 340 и др.
[43] Письмо папы Иннокентия III болгарскому царю Калояну относительно легата Доминика см. там же. С. 314.
[44] См. там же. С. 360–361.
[45] Обзор имеющихся точек зрения см.: Данчева-Василева А. България, папството и западноевропейската политика през първата половина на XIII в. // Из политическата история на България. София, 1985. С. 195–196.
[46] См. там же. С. 196.
[47] См.: Acta Innocentii III (1198–1216) / Ed. Th. Haluscinsky. Romae, 1944. P. 442–444.
[48] Об этом эпизоде см.: Васильевский В. Г. Обновление болгарского патриаршества при царе Иване Асене II // Журнал Министерства народного просвещения. 1885. Март. С. 15 (далее: ЖМНП).
[49] См.: Попруженко М. Г. Синодик царя Борила. София, 1928. С. 79–80.
[50] Там же. С. 80.
[51] См.: Снегаров И. История... С. 130.
[52] О решениях Собора см. там же. С. 132–134.
[53] Иным было отношение Собора Охридского архиепископства к монахам афонского Иверского монастыря, принявшим латинский обряд и признавшим верховную власть папы. Собор предписывал православным монахам не вступать в общение с отступниками, не совершать с ними общих молитв и таинств (Снегаров И. История... С. 276–277).
[54] См.: Gjuzelev V. Das Papstum und Bulgarien im Mittelalter (9–14 Jahrhundert) // Bulgarian Historical Review. Sofia, 1977. N 1. P. 43; Данчева-Василева А. България, папството // Из политическата история на България. С. 199.
[55] См.: Gjuzelev V. Das Papstum... P. 43.
[56] О внешней политике Борила см.: Данчева-Василева А. България и Латинската империя (1204–1261). София, 1985. С. 104 и сл.
[57] Упоминания об обращении Ивана Асеня II к папе см. в письме венгерского короля папе Гонорию III: Vetera Monumenta Historica Hungariam sacram illustrantia / Ed. A. Theiner. Romae, 1859. T. 1. P. 21(далее: VMHH).
[58] См.: Васильевский В. Г. Обновление // ЖМНП. 1885. Март. С. 53–55.
[59] См. там же.
[60] См.: Codex diplomaticus et epistolaris Slovaciae / Ed. Marsina. Bratislava, 1971. T. 1: (805–1235). P. 273–275; Gjuzelev V. Das Papstum... S. 47.
[61] См.: Данчева-Василева А. България и Латинската империя... С. 133 и сл.
[62] См.: Снегаров И. История... С. 97–98.
[63] См.: Васильевский В. Г. Обновление... С. 21.
[64] См.: Снегаров И. История... С. 103, 112. Вероятно, не случайно в 1229 г. деспот Феодор был анафематствован и отлучен от Церкви папой Григорием IX (Васильевский В. Г. Обновление... С. 24).
[65] Кодов X. Опис на славянските рукописи в библиотеката на Българската академия на науките. София, 1969. С. 46; Кожухаров С. Неизвестен летописен разказ от времето на Иван Асен II // Литературна мисъл. 1974. № 2. С. 127.
[66] О дате см. там же. С. 133.
[67] Главным источником сведений об этом событии является рассказ, помещенный в Синодике царя Борила (Попруженко М. Г. Синодик... С. 84–87).
[68] О времени составления памятника и его авторе см.: Кожухаров С. Неизвестен... // Литературна мисъл. 1974. № 2. С. 129–130.
[69] См. там же. С. 126–127.
[70] Характерно, что другим источником, в котором Стефан заявил о своем праве на все наследие отца, стала его грамота католическому монастырю святой Марии на острове Млет (CDS. 1905. Т. 3. N 197). См. также: Наумов Е. П. Господствующий класс... С. 213–214.
[71] См.: Ђоровић В. Списи св. Саве... С. 34.
[72] Там же. С. 32.
[73] В том же житии император Мануил назван «боголюбивым» царем. См.: Ђоровић В. Житиjе... // Светечавеки зборник. 1938. Кн. 2. С. 20.
[74] Там же. С. 18.
[75] Как отмечают сербские ученые, нет оснований говорить, например, о принципиальной враждебности ко всему латинскому со стороны Саввы Неманича. По свидетельствам агиографов, уже будучи главой Сербской Православной Церкви, святой Савва во время путешествий останавливался в монастырях Богородицы Евергетиды в Константинополе и Филокала в Фессалонике. В то время монахи этих монастырей подчинялись власти папы Римского, а в монастыре Богородицы Евергетиды жили бенедиктинцы из Монте-Кассино (Радойчић С. Эпизод о Богородици — Гори у Теодосиjевом животу св. Саве и ынне везе са сликарством XIII и XIV вв. // Прилози за книжевност, jeзик, историjу и фолклор. 1959. Кн. 23. Св. 1–2. С. 219–220).