" Создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников " Красные партизаны (стр. 77 из 82)

Наши проводники (крестьяне) не очень хорошо ориентировались, в каком месте находится советский лагерь, и начали водить нас по лесу.

Первая шла сотня "Барсука" и должна была занять левый фланг окружения, а сотня "Юрия" - правый. Когда мы еще не вошли совсем вглубь лесного комплекса, позади нас на лужайке появилась группа всадников, советских партизан (мужчин 15) и начали кричать к нам, чтобы мы шли на переговоры. В ответ наш пулеметчик послали несколько пулеметных очередей, стреляли тоже и стрелки, бывшие возле леса. Всадники соскочили с коней и, отстреливаясь, залегли. Несколько из них быстро начали отводить коней за бугорок. За пару минут на поле не было видно ни одного "совета": исчезли, как камфора. Куренной "Осип" очень сердился, что советские партизаны теперь знают, что мы идем на них наступлением, и будут нас ждать уже пподготовленные.

Так оно и было. Когда мы немного задержались со своей сотней, "Барсук" первый подошел к высотке, где розмещался лагерь советско-польских партизан. Они подпустили его на расстояние 50, а местами даже на 25 метров и приветствовали огнем. Одним махом сотня "Барсука" понесла большие потери: 8 ребят было убитых, а 7 раненных. Сам "Барсук" был ранен в голову (пуля чиркнула его по черепу). Когда мы подошли с сотней "Юрия" на место, то увидели, что высотку, где окопались советско-польские партизаны, защищает глубокий ров, который окружает

Раздел X. КРАСНЫЕ ПАРТИЗАНЫ ПРОТИВ ОУН-УПА 405

подковой полуостров высотки. Во рве протекает родниковая вода. Чтобы идти в наступление, надо переходить ров без какого-либо прикрытия. В самом рве была сотня "Барсука", не имея ни малейшей возможности двигаться ни назад, ни вперед: "советы" пришпилили ее к месту. От нее мы слышали вопли о помощи. По правую сторону ров был все мельче, а на расстоянии 200 метров под гору даже сравнивался с поверхностью высотки, которая примыкала к склону соседней горы.

Куренной "Осип" дал приказ сотне "Юрия" сломить советское сопротивление и прорваться по равнине к вражескому лагерю. Сотня пошла в наступление. Советские "кукушки" с деревьев начали прореживать наши ряды. Хуже всего было то, что "советы" нас видели, как на ладони, а мы их не видели. Сила огня была такова, что мы были вынуждены отступить на исходные положения, тоже на бугорке, который сравнивался с высотой "советов", только между нами была долина. По воздуху отделяло нас от "советов" 100-150 метров. Сотня начала окапываться, а я получил приказ доставить из села Теремное (где мы оставили обоз и санитарную часть сотни) тачанку с "максимом" и воз с минометами. Тяжело было, не зная дорог в лесу, проехать с расчетами к передовой наших сотен. Оставляя часть возов между деревьями, в час пришли мы на место назначения.

Сотня "Барсука" находилась во рве. Немедленно наши "максимов-цы", окопавшись, открыли сильный огонь по врагу. Советские партизаны притихли, слышно было лишь по их стороне проклятия. "Сыч", участник операции под Стожком, отмечался на одном и том же "максиме". Расчеты минометчиков, составленные в большинстве своем из грузин (8 мужчин бывшей банды с "Алешей" вступили в УПА в сотню "Юрия"), искали для себя место. В лесу не легко было найти такое место для миномета, но, наконец, использовали пробел в кронах деревьев и окопались.

Первая мина с 82-миллиметрового миномета вылетела, и сравнявшись с вершиной деревьев, возвратилась просто на землю и упала недалеко от минометного расчета, не разорвавшись. Вторая засвистела в воздухе и разорвалась где-то по другой стороне советского лагеря (там, где наступал Кременецкий курень). Третья мина только вылетела из миномета и так и застряла в земле. Причиной этого были испорченные запальники мин. Я дал приказ отставить миномет. Та же самая история была и со вторым минометом. Тогда сотенный "Юрий" приказал минометы оставить, а из расчета минометчиков сделать стрелковое отделение и выслать на один из участков "фронта". После сильного огня нашего "максима" и всей нашей сотни, сотня "Барсука" вышла изо рва и выров-

КРАСНЫЕ ПАРТИЗАНЫ УКРАИНЫ

няла фронт, залегая возле нашей линии на левом фланге. Раненных и убитых вынести изо рва было нельзя; надо ждать, когда смеркается.

Из тяжелого оружия с нашей стороны действовал только "максим". Кременецкий курень усилил огонь, и одна из его сотен соединилась с нашим левым крылом. Направо от нас колесо окружения не было замкнутое, мало было войска для того, чтобы восполнить такое большое кольцо. Куренной "Осип" выслал к штабу гонца, чтобы дали нам помощь.

Ребята во время перерыва в стрельбе перекликались с советскими партизанами. Наши кричали:

-Сдавайтесь, дарим вам жизнь, лишь вашим командирам горе. Советы отвечали:

-Вы нас все равно не возьмете, лучше отступите!

Тогда заново усиливался огонь и позиционный бой затягивался. До вечера на всей линии нашего фронта были выкопаны стрелковые расчеты и пулеметы были подготовлены к ночной обороне. Мы думали, что советские партизаны будут прорываться ночью.

Как только смеркалось, мы выслали один рой во главе с Бурлачен-ко, чтобы подобрать наш раненных и убитых. Хруст веток под ногами выдавал намерение наших бойцов - советы усиливали огонь. Наши выстрелы также не заглушали выкрикиваний нашего роя, который в темноте искал раненных. Однако, спустя какое-то время удалось вынести обессиленных раненных, которые целый день без воды и пищи и без перевязки лежали во рве. Это было тем тяжче, что они должны были притворяться убитыми и лежать без движения, так как иначе советы бы их достреляли. Несколько убитых не было найдено, они так и остались. После нашей акции советы хотели также использовать тьму ночи и подойти к источнику воды, который был в том же рве, где лежали наш раненные и убитые. Мы еще больше усилили огонь и отрезали им доступ к воде. Они несколько раз на протяжении ночи старались прорваться, но на каждом участке наши их отбивали.

Поздно вечером прибыла нам на помощь сотня "Острого" (с Острож-чины). Она оказалась как нельзя кстати, так как уменьшилось расстояние между нашими сотнями и нотами. Красивейшей картиной ночного боя был момент, когда по всей линии открывался плотный огонь, и было видно полукругом сверкание стреляющего оружия. Те маленькие и большие огоньки выразительно вырисовывали наши позиции и показывали, что мы "советов" довольно плотно окружили. В ночной тишине гремел гул выстрелов, сливался с отголосками Суражского леса.

Телеги повезли раненных к штабу в Антоновцах, а оттуда должны были привезти на завтра свежий запас боеприпасов, так как они с каж-

Раздел X. КРАСНЫЕ ПАРТИЗАНЫ ПРОТИВ ОУН-УПА 407

дым часом уменьшались. Мы провели ночь, не закрыв глаз. Утром, где-то около 10-и часов, куренной "Осип" собрал почти весь командный состав нашего куреня, и начал давать приказы и инструкции на сегодня. Советовал осторожно входить в советский лагерь, могут быть заминированные места. Нам надо сегодня окончательно запереть кольцо окружения. Итак, предложил нам:

- Идите на правый фланг и с высотки рассмотрите территорию.

Последние наши позиции кончались возле дороги, которая выходила на гору и острым изгибом возвращалась с востока на запад, перерезая не окруженный отрезок высотки, где находился советский лагерь. Наши пулеметчики следили за этой дорогой так, что "советы" массово прорваться не могли.

Разговаривая, вышли мы с наших позиций на дорогую. Куренной "Осип" зацепил легко ногою за шнурок, который, присыпанный песком, тянулся вдоль дороги. Шутя, заметил:

- Это мина или шнур, проведенный к звонку тревоги от поста к шта
бу (точно в том месте вчера стоял советский пост). У кого есть нож -
дайте, я его перережу.

Кто-то из товарищей подал нож, куренной "Осип" нагнулся резать - и... сильный взрыв изодрал воздух. Песок засыпал нам глаза, кто упал, кто отбежал от того места. Осматриваюсь... в пяти метрах от меня лежит изорванное миной тело куренного. Все пришли в смятение, бросились к телу, и на руках понесли его к нашим позициям. Мне песок въелся в лицо, у Бурлаченко выступила кровь на лице, и он не мог смотреть - глаза были полны песка и также залиты кровью; больше никто не был поврежден. Счастье, что куренной нагнулся и своим телом принял сосредоточенную силу фугасной мины, в противном случае было бы еще больше жертв. Как мы позже узнали, в нескольких метрах от того места была закопана огромная мина из большого артиллерийского снаряда. Если бы куренной на нее натолкнулся, погиб бы весь командный состав.

Тело куренного "Осипа" отправили к штабу. Бойцы и командиры потерей куренного были очень угнетены. Невольно надвигались темные мысли и чувство страха перед коварным оружием. Подали по линии весть, пришел "Ворон". Взволнованно сказал:

- Тяжело, жаль, но такая его судьба... А борьбу надо продолжать.
Куренного "Осипа" заменил сотник "Юрий", а мне поручили ко
мандование сотней "Юрия".

Перед обедом привезли свежий запас боеприпасов и мины к миномету куренного "Крапивы". На всем отрезке пошел огонь. Сто восемь-

КРАСНЫЕ ПАРТИЗАНЫ УКРАИНЫ

десят мин одна за другой начали метко взрываться в советском лагере. Бойцы молча мстили за смерть куренного. У советов послышались крики, стон и проклятия. Вопли указывали, что у них поднялась паника.

По нашей линии подали: "Вперед, к наступлению". Раздалось: "Слава!" и выкопанные нами позиции остались позади.

"Советы" напряжением своих последних сил отразили наше наступление. Мы были вынуждены залечь, тем самым сузив кольцо окружения. Дали приказ окапываться. От "советов" местами делила нас расстояние тридцать метров; счастье, что у них не было гранат, иначе наступление стоило бы нам очень дорого.