В моей работе «Основной пункт социального вопроса» я пытался обосновать то, что классовые развития в сущности обусловлены духовной жизнью. Но того, кто говорит правду, со всех сторон объявляют фантастом. Однако вы можете убедиться, что тут речь идет не о фантастике, но о настоящем, действительном познании, речь идет о том, как поставить науку на службу практике, чтобы она действительно могла вмешиваться в жизнь. Тогда люди будут спокойно относиться и к смерти.
Это, естественно, трудно для некоторых из вас, причем именно по той причине, что школьное воспитание не таково, каким оно должно быть. Но постепенно вы будете понимать эти вещи. Вы можете быть уверены, что и другим не удастся понять это правильно. Когда приходится иметь дело с современной наукой со всеми ее средневековыми атрибутами, то видишь, что она собой представляет. Когда я докладывал в Оксфорде о науке, развиваемой в Гетеануме, это очень заметно отличалось от того, о чем обычно докладывают в Оксфорде. Это совсем другое течение, и оно будет понято лишь со временем.
Мне бы хотелось, чтобы вы поняли, как трудно проникнуть во все это. Проникнуть трудно, но это произойдет, это должно произойти, так как иначе человечество просто погибнет.
ПЯТАЯ ЛЕКЦИЯ
Дорнах, 13 сентября 1922 г.
Господа! Вещи, которые мы обсуждали с вами на последнем занятии, столь важны для понимания того, о чем мне надо будет говорить дальше, что я хотел бы хоть парой слов снова провести их перед вашим взглядом. Не правда ли, мы видели, что человеческий мозг состоит главным образом из маленьких образований, имеющих звездообразную форму. Но лучи этих звезд простираются очень далеко. Ответвления этих маленьких существ переплетаются друг с другом, оказываются сотканными друг с другом, так что мозг представляет собой своего рода ткань, возникшую описанным мною образом.
Маленькие существа, подобные находящимся в мозгу, есть также и в крови; различие между ними состоит в том, что мозговые клетки — так называются эти маленькие образования — не могут жить (днем), только ночью, во время сна, они могут немного жить. Они не могут реализовать состояние жизни. Они не могут двигаться, поскольку они напиханы рядом друг с другом, как сельди в бочке, они скомканы в кучу. Но кровяные тельца, белые кровяные тельца, находящиеся в составе красной крови, могут двигаться. Они повсюду плавают, по всей крови, двигают своими отростками; эта их жизнь несколько приостанавливается, немного замирает только тогда, когда человек спит. Следовательно, сон и бодрствование связаны с вышеуказанной деятельностью или бездеятельностью мозговых клеток, вообще нервных клеток, а также тех клеток, которые в качестве белых кровяных телец плавают в крови повсюду, циркулируют внутри.
Я уже рассказывал вам, что на примере такого органа, каким является печень, можно наблюдать, как по ходу жизни изменяется человеческое тело. Я сказал вам на последнем занятии, что если у младенца печень воспринимает неправильным образом — имеется в виду функция печени как воспринимающего органа: печень воспринимает пищеварительный процесс и упорядочивает его, — если, следовательно, воспринимающая функция печени нарушена и она неправильным образом реагирует на процесс пищеварения в младенческом возрасте, то следствия этого обнаруживаются зачастую лишь в гораздо более поздний период жизни — как я говорил вам, у сорокапятилетних, пятидесятилетних людей. В человеческом организме может задерживаться (проходить в латентном состоянии) многое. Следовательно, если нарушения в работе печени происходят в младенческом возрасте, они могут скрытым образом удерживаться вплоть до сорока пяти — пятидесятилетнего возраста. Затем обнаруживаются внутренние уплотнения, возникают заболевания печени, которые свойственны человеку именно в пожилом возрасте и которые являются следствием нарушений, имевших место в младенческий период.
Вот почему лучше всего вскармливать младенца материнским молоком. Ведь ребенок появляется на свет из тела матери, не так ли? Можно понять, что весь его организм, все его тело обладает родством с матерью. Поэтому наилучшим образом он будет развиваться, если, появившись на свет, он не будет сразу же получать ничего кроме того, что происходит из родственного ему тела матери.
Может произойти и так, что материнское молоко не подходит по своему составу. Молоко человека может быть, например, горьким, может быть слишком соленым. Тогда необходимо применять другое питание, лучше всего — молоко другой женщины.
Тут может возникнуть вопрос: разве нельзя с самого начала вскармливать ребенка коровьим молоком?
Надо сказать так: в первоначальный период младенчества питание коровьим молоком не очень благоприятно. Но не следует, однако, думать, что мы совершаем страшный грех по отношению к человеческому организму, если мы питаем ребенка коровьим молоком, которое соответствующим образом разбавлено и так далее. Ведь, конечно, молоко у разных существ различно, но эти различия не столь сильны, чтобы отказываться от применения коровьего молока вместо материнского молока при выкармливании.
Подобного рода питание осуществляется так, что ребенку, который пьет одно молоко, не приходится жевать. Вследствие этого некоторые органы тела функционируют более интенсивно, чем в дальнейший период, когда по необходимости используется твердая пища. Молоко имеет одно существенное свойство; оно, я мог бы с некоторой натяжкой сказать, еще живет, когда его получает ребенок. Оно почти является неким жидким жизненным началом, текучей жизнью, которую принимает в себя ребенок.
Вы знаете, что в кишечнике происходит исключительно важный для человеческого организма процесс, он чрезвычайно важен. Эта исключительно важная вещь состоит в том, что все, поступающее через желудок в кишечник, должно умерщвляться; когда же все это переходит сквозь стенки кишечника в лимфу и кровь, оно должно оживать снова. Наиболее важное из необходимого для понимания состоит в том, что человек должен сперва умертвить принимаемую им пищу, а затем снова оживить ее. Живущее вне человека, будучи принято им как пища, не может непосредственно использоваться внутри человеческого тела. Принятое в себя человек своей собственной деятельностью должен сперва умертвить, а затем снова оживить. Необходимо знать хотя бы это. Обычная наука этого не знает, она не знает и, что человек имеет в себе силу жизни. Точно так же, как он имеет в себе мускулы, кости и нервы, он имеет в себе оживляющую силу, он имеет в себе жизненное тело.
Подобно тому, как глаз созерцает внешние вещи, печень созерцает пищеварительную деятельность в целом, в ходе которой нечто умерщвляется и вновь оживляется, в ходе которой умерщвленное, пробуждается внутренне к новой жизни и поступает в кровь. Подобно тому, как в старости глаз может быть поражен катарактой, то есть уплотнением и помутнением того, что раньше было прозрачным, так и печень может подвергнуться уплотнению. Уплотнение, цирроз печени, является, в сущности, тем же, чем является в глазу катаракта, бельмо (помутнение хрусталика и роговицы — примеч. перев.). Бельмо может образоваться и в печени. Тогда в конце жизни возникает заболевание печени. Это означает, что печень больше не созерцает, что происходит внутри человека. Это поистине так: с помощью глаза вы созерцаете внешний мир, с помощью уха вы слышите, что звучит во внешнем мире, а с помощью печени вы одновременно созерцаете собственное пищеварение и то, что включено в этот пищеварительный процесс. Печень является внутренним органом чувственного восприятия, внутренним органом чувств. Только тот, кто познал печень как внутренний орган чувств, понимает то, что происходит в человеке. Следовательно, печень можно сравнить с глазом. В каком-то смысле человек внутри себя, в своем животе имеет некую голову. Только эта голова смотрит не вовне, она смотрит внутрь. Поэтому она является тем, посредством чего человек работает внутри себя, он осуществляет эту деятельность, не доводя до своего сознания.
Но ребенок ощущает эту деятельность. У ребенка все это происходит по-другому. Ребенок еще мало смотрит на внешний мир, а если он и смотрит во внешний мир, то еще не распознает его. Но тем больше направляет он внимание вовнутрь, используя чувства. Ребенок очень точно чувствует, если в молоке содержится чужеродное, что должно быть выброшено в кишечник и выведено наружу. И если с молоком что-то не в порядке, печень приобретает предрасположенность к заболеваниям, проявляющимся в самый поздний период жизни.
Видите ли, вы могли бы подумать и о том, что к глазу, направленному на внешний мир, имеет отношение также и мозг. Простое глядение на внешний мир не могло бы быть полезным для человека. Мы могли бы таращить глаза на внешний мир, глазеть по сторонам, но мы не могли бы мыслить об этом внешнем мире. Он был бы своего рода панорамой, перед которой мы сидим с пустой головой. Мы мыслим с помощью мозга. С помощью нашего мозга мы думаем о том, что находится вовне, во внешнем мире.
Но, господа, если печень является своеобразным внутренним глазом, который ощупывает всю пищеварительную деятельность в целом, то печень должна иметь и своего рода мозг, подобно тому, как имеет его в своем распоряжении глаз. Видите ли, печень может разглядывать все, что происходит в желудке, как пищевая кашеобразная смесь перемешивается с пепсином. Когда пищевая кашеобразная смесь поступает из желудка в кишечник через так называемый привратник, печень может видеть, как эта пищевая смесь проталкивается в кишечнике дальше, как кишечник все больше и больше выделяет через свои стенки части этой пищевой смеси, пригодные к употреблению, как затем эти пригодные к употреблению части переходят в лимфатические сосуды, а затем из них проникают в кровь. Но начиная отсюда печень уже ничего не может сделать. Сколь мало может мыслить глаз, столь же мало и печень может производить деятельность за указанными пределами. Здесь к печени должен подключаться другой орган, подобно тому, как к глазу подключен мозг.