Лосось без рек (стр. 8 из 63)

С другой стороны, некоторые антропологи полагают, что действия человека определены прежде всего окружающими его биологическими и физическими условиями. Сторонники этого подхода доказывают, что лосось играл незначительную роль в ранних индейских экономиках, потому что условия окружающей среды в постледниковый период создали нестабильную и неблагоприятную для лосося среду обитания. Поскольку лосось не водился в изобилии, он не мог стать основой региональной экономики. Согласно этой теории, возникновение экономики на основе лосося связано с постледниковым появлением продуктивных сред обитания, увеличением количества и стабильности ежегодных подходов лосося.¹² Важными событиями в формировании этой среды обитания были: стабилизация уровня моря; рост лесов, создавший старовозрастные леса западной тсуги, западного красного кедра, и ели Дугласа; и смена горячего, сухого, постледникового климата на прохладный и влажный, который преобладает сегодня. (Постледниковое развитие среды обитания лосося было описано в Главе 1.)

В действительности процесс появления экономики на основе лосося, вероятно, включал в себя элементы обеих теорий. Каким бы ни был процесс на самом деле, мы знаем, что он был долгим и постепенным. Климат, ландшафт, леса, популяции лосося, речная среда обитания и экономика человека кружились в долгом экологическом танце эволюционных перемен. Сначала, танцоры были, вероятно, неуклюжи, и все сбивались с ритма. Нет сомнений в том, что коренные американцы совершали ошибки и голодали, усваивая трудные уроки. Тысячи лет, по мере того, как люди приспосабливали свою экономику к изменениям окружающей среды и ресурсов, причудливый танец совершенствовался. Ко времени прибытия на Северо-Запад евроамериканцев местные жители создали экономику, слившуюся в едином движении с сезонным циклом лосося. Этот сложный танец биологии и культуры длился от 2 до 5 тысяч лет, в зависимости от области, и завершился лишь с массовым прибытием в регион евроамериканцев.

Возникновение экономики на основе лосося

Согласно данным археологов, отношения между людьми и лососем на Северо-Западе начали складываться около 9 тысяч лет назад. В то время мужчины и женщины сидели на берегах реки Фрейзер близ Милликен, ели дикие вишни и сплевывали косточки в ямы костров. Антропологи обнаружили обугленные ямы, но они не нашли прямых доказательств того, что любители вишни лакомились ещё и лососем. Дикие вишни созревают в августе и сентябре - в это время нерка заходит во Фрейзер - так что кажется, более вероятно, что рыба, а не зрелые вишни привлекала людей к Милликен 9 тысяч лет назад. Хрупкие кости лосося просто не сохранились в таком месте.¹³

Поскольку на время Висконсинского ледникового периода лосось нашёл приют в водоразделе Колумбии, не удивительно, что некоторые свидетельства самого раннего лова лосося людьми были найдены именно там. Данные археологических исследований позволяют предположить, что местные жители ловили лосося на участке близ Даллеса в низовьях Колумбии и у Бернард-Крик Рок Шелтер на на Снейке, примерно 7-8 тысяч лет назад – к этому же времени относится и самый ранний улов, найденный на Фрейзер.¹⁴

Существует объяснение, почему свидетельства первого потребления лосося человеком найдены на реках Колумбия и Фрейзер, самых больших в регионе. На обоих водных путях самые древние из обнаруженных рыбацких участков расположены в каньонах, там, где горы физически сжимают потоки, концентрируя лосося и делая его легкой добычей, даже если его количество мало. Представьте себе большой речной бассейн в виде симметричной трубы с узкой горловиной посередине (каньон) и широкими отверстиями по обоим концам (устье и прибрежный океан на нижнем конце трубы и рассеянные притоки в верхнем её конце). Когда лососи оставляли кормившие их просторы далёкого океана и достигали устья реки, они входили в широкий рот туннеля. Потом они плыли вверх по течению и попадали в узкие каньоны. Там бурные, быстрые потоки замедляли их движение, сбивали их в стада и вынуждали идти предсказуемыми путями. Как только лососи проходили узкий каньон, они рассеивались среди притоков. Пока непосредственно после ледникового периода лосося было мало, речные каньоны были единственными местами, где он концентрировался в количестве достаточном, чтобы сделать его лов выгодным занятием.

В этих каньонах рыбаки усаживались над бурлящей водой на небольших скальных выступах. Они закидывали свои сети в водовороты и затоны, в которых стоял лосось, отдыхая перед тем, как начать пробивать себе путь вверх по течению через пенящуюся быстрину. Большой обруч держал падающую сеть открытой, и был прикреплен к ручке, которая, возможно, достигала двадцати футов в длину. Рыбак-индеец опускал сеть в воду и располагал её открытым концом к плывущему лососю. Когда он чувствовал, что рыба попала в сеть, он быстро тянул её вверх и вылавливал. Такие закидные сети использовались широко по всему Северо-Западу, но как орудие лова, наиболее важны были в каньонах Фрейзера, Колумбии и Кламата.¹⁵

Несмотря на то, что коренные народы добывали лосося в речных каньонах ещё 8 тысяч лет назад, рыба не стала тогда основным продуктом питания на Северо-Западе. Она была важна только в местном масштабе: лосось мог быть важнейшим источником продовольствия вблизи хорошего рыбацкого участка, но уже не в притоках реки неподалёку от него. Археологические свидетельства локального характера добычи лосося получены на реке Томпсон, притоке Фрейзера. В низовьях Томпсон, близ города Спенсис Бридж, самый древний из достоверно определенных рыбацких участков лова лосося в Британской Колумбии датируется, по крайней мере, 7,500 лет назад. При этом химический анализ останков мальчика, захороненного 8 тысяч лет назад в селе на юг от Томпсон, показывает, что он ел скорее наземных животных, чем рыбу из океана.¹⁶

Рисунок 2.1. Тихоокеанский Северо-Запад, Британская Колумбия и юго-восточная Аляска. (по Lewis 1994, courtesy Raincoast Books)

Исследуя кости животных, найденные в навозных кучах и очагах древних стоянок, археологи восстановили диету доисторических людей так же, как и в других областях. Анализ пищевых остатков в местах трех стоянок - одна в Гленроуз в низовьях Фрейзера, другая в Беар Коув на севере острова Ванкувер и третья на озере Такенич в центральной части побережья штата Орегон - показали, что 8-9 тысяч лет назад коренные американцы прежде всего охотились на сухопутных млекопитающих. Они только лишь начинали использовать прибрежные источники продовольствия - моллюсков, морских млекопитающих и рыб, включая небольшие количества лосося. Например, в Гленроуз люди ели главным образом лосей, оленей и тюленей, но в небольших количествах употребляли и красную рыбу. В Беар Коув она составила 10 процентов фаунистических восстановленных остатков, а на участке Такенич побережья Орегона археологи и вовсе не нашли лосося, хотя остатки других рыб присутствовали в избытке.¹⁷

К северу от острова Ванкувер, на побережье Британской Колумбии, рядом с устьем реки Белла Кула расположено селение Наму (Рисунки 2.1 и 2.2). Наму означает «вихрь», что точно описывает зимние шторма, которые могут обрушиваться на этот участок побережья. Поскольку люди жили в Наму непрерывно в течение 10-ти тысяч лет, это место важно при изучении истории поселений на Северо-Западе и истории развития крепких связей между лососем и людьми. Археологические находки из Наму дают представление о деталях быта людей на Северо-Западном побережье почти с того времени, когда первые из них прибыли в регион.

Рисунок 2.2. Основные реки и места древних стоянок Британской Колумбии. (по Fladmark 1986, courtesy Canadian Museum of Civilization)

По данным археологов, 6 тысяч лет тому назад лосось и другие морские обитатели ещё не были фундаментом экономики в Наму. Зато позднее красная рыба составляла до 80 процентов останков животных в поселении. По мере того, как сообщество адаптировалось к потреблению прибрежных ресурсов, росло и значение лосося для экономики. Три с половиной тысячи лет назад он составлял уже 94 процента фаунистических остатков, найденных на участке.¹⁸

В то время, как экономика Наму зависела от лосося ещё 6 тысяч лет назад, южнее ситуация была иной. Например, у озера Такенич на побережье Орегона индейцы тоже учились добывать продукты моря, но в большой коллекции, содержащей 17 тысяч фрагментов останков рыбы, лосось или форель составляли менее 1 процента. Археологические раскопки на других участках в Орегоне и северной Калифорнии дают ту же самую картину. Хотя зависимость коренных американцев от ресурсов приречной и прибрежной зон росла, лосось продолжал составлять незначительную долю в их питании. Полноценная экономика на базе лосося в северной Калифорнии и на юге Орегона возникла только около полутора тысяч лет назад, вероятно потому, что лосось на южном краю диапазона своего распространения дольше, чем в северных областях, восстанавливался от постледникового жаркого, сухого климата.¹⁹

Около 3 тысяч лет назад открытие и совершенствование технологий хранения, включая вяление и копчение, увеличили ценность лосося для экономики индейцев. Умение сохранить рыбу, выловленную во время нереста для того, чтобы питаться ею в течение голодных зим и вёсен, значительно повысило заселенность региона. Иначе говоря - увеличилось количество людей, которое экосистема могла прокормить.²⁰ Хранение также дало возможность накапливать богатства и помогло развитию сложных культурных обычаев, таких, как сотрудничество общины при добыче и обработке лосося. Как только лосось стал надежным источником продовольствия на весь год, коренные народы стали основывать постоянные или временные жилища в больших, многосемейных домах. По мере того, как росла зависимость индейцев от лосося, экономика и правила, управляющие взаимоотношениями между рыбой и людьми, становились всё более сложными.