Лосось без рек (стр. 6 из 63)
Чередуя рев наводнений с обедневшими струйками воды, недавно оттаявшие реки текли в широких, мелких руслах по ледниковым вымоинам. Тысячи лет медленно перемещающиеся ледники вбирали в себя миллионы тонн гравия, почвы и валунов. Когда тающий лед высвобождал эти массы, недавно сформировавшиеся реки заполнялись осадком, объем которого в шестьдесят раз превышал тот, что несут современные реки тихоокеанского Северо-Запада.31 Лишенные постоянного русла постледниковые реки смещались из стороны в сторону по широким долинам, повсюду оставляя толстый слой осадков. Во время наводнений мутные реки часто выходили из своих мелких русел и захлёстывали местность подобно вырвавшимся на свободу языкам пламени.
Широкие, мелкие реки, переполненные грязью, песком и гравием, были враждебны к любому бездомному лососю, заплывавшему в них на нерест. Несколько икринок все-таки избегали гибели среди перемещавшегося грунта, размалывающего гравия и удушающего ила. Но появившиеся мальки не находили тихой воды и глубоких водоемов, в которых они смогли бы отдыхать, прятаться и питаться. Редкая растительность не могла затенить потоки и укрепить берега «гуляющих» рек. Недостаток тени приводил к повышению температуры воды в жарком, сухом климате. Хорошо развитая прибрежная флора является важным источником не только тени, но и продовольствия. Насекомые, падающие с деревьев и кустов в воду, составляют значительную часть летнего рациона мальков. На постледниковых реках этот источник питания был недоступен. Реки разбивались на множество мелких, запутанных проток, текущих между грудами гравия и земляными холмами, скрепленными слабой растительностью. В мелких протоках юный лосось был особенно уязвим для хищных птиц. Время от времени мелкие протоки высыхали, и погибала вся оказавшаяся в них рыба. Формирующиеся постледниковые реки несли лососю смерть.
4-5 тысяч лет назад климат начал меняться, становясь более прохладным и сырым, каким он и сохраняется в наши дни. Эти перемены способствовали росту лесов. В начале периода похолодания доминировали ели Дугласа, которые предпочитают более сухие условия; потом, особенно в более влажных областях, начали преобладать западная тсуга и западный красный кедр. В конечном счете, леса, которые мы теперь называем старовозрастными, создали устойчивые, хорошо затененные ручьи и реки, благоприятные для обитания лосося. Обширные корневые системы больших деревьев держали реки в устойчивом русле и предотвращали эрозию почвы, в то время как густые кроны, смягчая солнечный жар, помогали поддерживать невысокую температуру воды. Когда большие деревья умирали и падали в ручьи, они создавали затоны и омуты, внося разнообразие в структуру среды водных организмов. Бревна накапливались, и, в конечном счете, удерживая воду, создавали боковые протоки и затоны. Тысячи деревьев, падающих поперек потоков, выполняли роль маленьких плотин. Они фильтровали воду, удерживали на себе тонны осадочных пород и позволяли рекам и ручьям оставаться чистыми. В результате, такие потоки несли гораздо меньшее количество осадка, чем реки незатененные. Реликтовые леса создали сложную и устойчивую среду обитания в реках. Популяции лосося достигли своей численности уровня восемнадцатого-девятнадцатого веков, возможно, ещё пять тысяч лет назад.32
Эволюционное наследство
Несколько миллионов лет и лосось, и регион подвергались значительным изменениям. Три-пять тысяч лет назад меняющаяся среда обитания и развивающийся лосось сошлись в экологической гармонии, которая привела к изобилию, которое считается одним из естественных чудес света. Чтобы достичь этой гармонии, лососи должны были пройти трудный путь эволюции. Им приходилось непрерывно приспосабливаться к ландшафту с высоким уровнем пространственного и временного разнообразия. Мало того, что ландшафт менялся время от времени, но и в любой момент он представлял собой путаницу разнообразных геологических, климатических, и биотических условий.
По мере эволюции видов тихоокеанских лососей, они приобретали черты, повышавшие вероятность их выживания в различных средах обитания рек. Результатом этого эволюционного процесса стал раздел мест обитания в водоразделе между различными видами. Рисунок 1.3 показывает, как места нереста гипотетических водоразделов поделены между кетой, горбушей, кижучем, чавычей и неркой. Горбуша и кета в основном мечут икру в нижнем течении рек, и покатник мигрирует к морю после недолгого периода жизни в пресной воде. Кижуч мечет икру, и его мальки подрастают в малых притоках верхней части водораздела. Летняя и осенняя чавыча для нереста используют соответственно середину и низовья реки. Когда мальки нерки появляются из гравия, они мигрируют в озера, где заканчивают своё пресноводное развитие.
Общие принципы разделения мест нереста, показанное на рисунке 1.3, как и жизненные циклы видов в приложении B - это не незыблемые законы, высеченные в камне. Каждый вид имеет свой жизненный цикл с уникальными признаками, отличающими его от другого вида. Среди этих признаков - возрастная структура, время пресноводной жизни, распределение мест нереста и роста в пределах водораздела. Но обобщенные жизненные циклы - действительно центральный стержень, вокруг которого каждая популяция развила богатое разнообразие, подстроившись к местной среде обитания. Например, кета обычно мечет икру в низовьях рек, включая приливно-отливную зону. Однако, в реках Амур в России и Юкон в штате Аляска и Канаде кета, чтобы метать икру, проходит от моря расстояние до 1,560 миль. Мальки кижуча обычно растут в малых реках и притоках в течение пресноводного периода своей жизни, но в некоторых водоразделах на юго-западе штата Орегон они проводят большую часть этого периода в прибрежных озерах. Наоборот, нерка почти всегда проводит ранний период своего развития в пресноводных озерах; хотя мальки некоторых популяций на Аляске и в Канаде не живут в озере, а могут мигрировать к морю вскоре после появления из гравия, или растут в реке и боковых протоках.33
Вариации жизненных циклов - важное наследие, накопленное лососем за время выживания и эволюции среди геологических и климатических событий, отметивших историю Северо-Запада. Разнообразие жизненных циклов - это ответ лосося на старую пословицу о том, что не стоит держать все яйца в одной корзине. Их многообразие - решение проблемы выживания в изменяющейся окружающей среде. Оно демонстрирует, что лосось и среда его обитания неразрывно связаны, что они должны рассматриваться как нечто единое, особенно, если мы пытаемся управлять лососем или ищем пути его восстанавления.34
Рисунок 1.3. Распределение мест нереста тихоокеанского лосося в гипотетическом водоразделе. Типичное распределение кеты(a), горбуши (b), кижуча (c), чавычи (d), и нерки (e).
Биолог Б. Ф. Томпсон описал экосистему лосося, как «цепь благоприятных условий окружающей среды, соединяющихся в определенное время года во времени и пространстве». В пределах водораздела, писал он, существуют «разные возможные комбинации или цепочки, которые могут соединяться во времени и пространстве множеством способов».35 Каждая из цепочек - вариант жизненного цикла, свой путь, которым лосось следует через череду благоприятных мест обитания, вместе составляющих его экосистему. Вероятность выживания лосося, следующего своим путём или иначе – своему жизненному циклу, будет меняться со временем в ответ на естественные или искусственные перемены, происходящие в среде его обитания. По мере изменения климата или среды обитания, какие-то жизненные циклы будут способствовать выживанию, в то время как другие – нет. Таким образом, ценность каждого жизненного цикла для выживания со временем может меняться.
Я ещё вернусь к значению разнообразия жизненных циклов, но пока важно признать, что они – важнейшее эволюционное наследство лосося, они - ключ к выживанию в сложных природных условиях Северо-Запада. Как основная часть эволюционного наследства, разнообразие жизненных циклов должно учитываться во всех программах управления и восстановления лосося. К сожалению, наше управление и программы восстановления фактически внесли свой вклад в потерю этого разнообразия.
Изучение эволюции лосося и геологической истории Северо-Запада изменило мой взгляд на проблему. Теперь я вижу больше чем просто серебристую рыбу, оказавшуюся в центре регионального кризиса. Когда я смотрю на лосося сегодня, я вспоминаю всю долгую историю края. Мощный, вскормленный океаном лосось воскрешает в моей памяти охлаждение моря, происходившее 10 миллионов лет назад, рождение гор и наступление ледников, формировавшие способность лососей осваивать новую среду обитания. Разнообразие их жизненных циклов отражает богатство пейзажа, климата и растительности региона. Я смотрю на рыбу, и вижу физическую красоту земли: древние леса, которые защищают и питают среду обитания лососей, дикие и свободные реки, текущие через эти леса, горы, дающие гравий, в который можно метать икру, и прохладный, влажный климат, хранящий полноводность рек. И, наконец, лосось напоминает мне о людях: об индейских рыбаках, их уникальных сообществах и образе жизни, о рыбаках-спортсменах, отовсюду приезжающих ловить лосося. Когда я смотрю на лосося, я вижу не только рыбу в серебристой чешуе, я вижу весь Северо-Запад.