Боже мой, вы погибли! Вы погибли прежде, чем предстанете перед судом! Он
писал моей бабушке, что завтра будет у нас проездом, направляясь в главный
город нашего графства, где несколько отчаянных вигов, воодушевляемых
присутствием в их среде двух или трех убийц примаса, собрались вместе с
целью поднять восстание против правительства. Выражения, которыми он
пользуется в письме, заставили меня содрогнуться, хотя я не знала тогда,
что... что мой друг...
- Не надо чрезмерно тревожиться обо мне, моя родная Эдит, - сказал
Генри, заключая ее в объятия, - хотя Клеверхауз беспощаден и крут, но все
говорят, что он человек прямой, благородный и честный. Я сын солдата и буду
защищаться, как подобает солдату. Он благосклоннее, может статься,
отнесется к открытой и бесхитростной речи, чем это сделал бы
подобострастный и трусливый судья. В самом деле, в наше время, когда суд
всех инстанций прогнил насквозь, я предпочитаю расстаться с жизнью в
результате неприкрытого произвола военщины, чем быть приговоренным к
смертной казни при помощи какого-нибудь подлого фокуса, придуманного
прожженным судейским крючком, который использует свое знание законов и
кодексов, созданных, чтобы оказывать нам защиту, для того, чтобы добиваться
нашего осуждения.
- Вы погибли, погибли, если ваше дело зависит от Клеверхауза! -
вскричала Эдит. - "Искоренить до основания" - это наиболее мягкое из его
выражений. Несчастный примас был его близким другом, а в дни молодости
полковника Грэма - и его покровителем. "Никакие оправдания, никакие
увертки, - говорится в его письме, - не спасут ни тех, кто
покровительствовал убийцам или предоставлял им убежище, от сурового
наказания, предусмотренного законами, и я буду непреклонен до тех пор, пока
не отдам в отмщение за это чудовищное убийство столько же жизней, сколько
на голове этого почтенного старца было седых волос". Тщетно надеяться на
сострадание или сочувствие.
Дженни Деннисон, хранившая до этой поры молчание, видя, что
влюбленные, понимая опасность, тем не менее не могут найти против нее
средства, решилась подать совет:
- С позволения вашей милости, мисс Эдит, а также вашей, молодой мистер
Мортон, нам нельзя терять время. Пусть Милнвуд возьмет мой плед и мое
платье; я мигом сброшу их в темном углу, если он обещает, что не будет
смотреть. И он как ни в чем не бывало пройдет мимо Тома Хеллидея, который
наполовину ослеп от своего эля; я расскажу мистеру Гарри, как ему
потихоньку выбраться из нашего замка; а ваша милость, мисс Эдит, спокойно
отправится к себе в комнату; я же завернусь в серый плащ и надену на себя
шляпу и буду изображать заключенного, пока можно, а потом позову Тома и
заставлю его меня выпустить.
- Выпустить? - сказал Мортон. - Да вы за это поплатитесь жизнью!
- Нисколечко, - ответила Дженни. - Том ради себя самого не посмеет
признаться, что он хоть кого-то впустил в эту комнату; и я заставлю его
как-нибудь объяснить исчезновение арестованного.
- Так вот оно что, черт подери! - сказал часовой, внезапно показываясь
в дверях. - Если я наполовину ослеп, то еще не оглох, и вам не нужно было
так громко трещать о своем замысле, раз вы хотели его исполнить. А ну-ка,
мисс Дженет, марш! Отряд, рысью! В галоп! Черт меня побери! А вы, госпожа
родственница, - не хочу дознаваться вашего настоящего имени, - хоть вы и
собирались сыграть со мною такую подлую шутку, должен ли я очистить свой
пост? Должен. А раз так, давай пошевеливайся, пока вы не устроили мне
подвоха.
- Надеюсь, - сказал Мортон, обеспокоенный неожиданным оборотом,
который приняло дело, - надеюсь, вы не станете рассказывать о случившемся,
друг мой, и поверите моему слову, что я постараюсь отплатить за вашу
любезность, буде вы сохраните происшедшее в тайне. Если вы подслушивали
нашу беседу, то должны были заметить, что мы не приняли и даже не обсуждали
опрометчивого предложения этой доброй и сострадательной девушки.
- Доброй и сострадательной девушки! Черта с два! - сказал Хеллидей. -
Что до прочего, я догадываюсь, в чем тут дело, да я не охотник разносить
сплетни или болтать всякую всячину, как другие; но только эту плутовку
Дженни Деннисон благодарить не за что; она заслуживает основательной
трепки, потому что тащит бедного парня прямо в беду, и все из-за того, что
ему сдуру понравилась ее осыпанная веснушками рожица.
Дженни располагала только теми средствами самозащиты, к которым во
всех трудных случаях имеют обыкновение прибегать представительницы
прекрасного пола, и часто небезуспешно; она прижала к лицу носовой платок и
начала судорожно рыдать, и то ли действительно плакала, то ли притворялась,
что плачет, как мог бы сказать Хеллидей, - но ее всхлипывания были
поразительно правдоподобны.
- А теперь, - продолжал солдат, немного смягчась, - если вам нужно еще
о чем-нибудь потолковать, толкуйте себе, даю вам ровно две минуты на это, и
вообще, покажите мне поскорей ваши спины; ведь взбреди в пьяную башку
Босуэла произвести смену на полчаса раньше, солоно придется и мне и вам
заодно.
- Прощайте, Эдит, - прошептал Мортон, собирая всю свою твердость,
которой у него в эту минуту было не слишком много. - Уходите, уходите,
предоставьте меня судьбе; что бы ни ожидало меня, я стерплю решительно все,
раз вы думаете и помните обо мне. Покойной ночи, покойной ночи! Идите,
чтобы вас тут не застигли.
Произнеся эти слова, он препоручил Эдит ее спутнице, которая не
торопясь вывела ее под руку из комнаты узника.
- Конечно, у каждого свой собственный вкус, - сказал Хеллидей, - но
черт меня побери, когда бы я стал огорчать такую милую девушку даже из-за
всех вигов, поклявшихся в верности ковенанту.
Добравшись до своей комнаты, Эдит дала волю отчаянию, что немало
встревожило Дженни, которая принялась утешать ее, приводя все доводы,
которые только могла измыслить.
- Не надо так огорчаться, мисс Эдит, - говорила верная горничная, -
кто знает, откуда может прийти помощь молодому Мортону? Он кавалер храбрый,
и добрый, и честный, и они не вздернут его, как тех бедняг вигов, которых
вылавливают на болоте и потом развешивают на деревьях, точно связки зимнего
лука; может, его вызволит дядя, а может, и ваш дядюшка замолвит за него
слово: уж кому-кому, а ему знакомы все эти господа красные куртки.
- Верно, Дженни! Верно, - сказала Эдит, оправляясь понемногу от
овладевшего ею оцепенения. - Сейчас не время предаваться отчаянию, сейчас
нужно действовать. Найди кого-нибудь, кто отвез бы этой же ночью письмо
моему дяде.
- В Чарнвуд, сударыня? Но ведь страшно поздно, и туда целых шесть
миль, да еще кусок вниз, до реки; боюсь, что нам не найти этой ночью ни
человека, ни лошади; к тому же они поставили часового у ворот. Бедный
Кадди! Нет его больше с нами, бедняги, а то бы он сделал все, чего бы от
него ни потребовали, и даже не спросил бы, зачем это нужно. А с новым
пахарем у меня еще не было времени познакомиться, и потом, говорят, будто
он собирается взять за себя Мег Мердисон, эту жалкую коротышку.
- И все-таки ты должна кого-нибудь отыскать, слышишь, Дженни; от этого
зависит жизнь или смерь Генри Мортона.
- Я бы отправилась и сама, моя леди; я могу вылезти из окошка чулана и
спуститься вниз по старому тису; я проделывала это не раз. Но дорога в
Чарнвуд страсть какая безлюдная, а тут шатается столько красных курток, не
говоря уж о вигах, которые поведут себя нисколько не лучше (молодые парни,
конечно), если встретят такое слабое существо, да еще одну-одинешеньку, да
еще в пустоши. Я не постояла бы, чтобы пойти в Чарнвуд пешком, я могу, и
даже очень могу, пройти десять миль, когда светит луна.
- Неужели ты так и не сможешь вспомнить о ком-нибудь, кто ради денег
или из преданности согласится оказать эту услугу?! - в волнении воскликнула
Эдит.
- Нет, пожалуй, что не смогу, - ответила после некоторого раздумья
Дженни. - Разве Гусенок Джибби; только он, может статься, не знает дороги,
хотя отыскать ее проще простого, если он будет держаться конной тропы, да
не забудет свернуть у Капперклю, и не потонет в Хумлеккернской топи, и не
свалится с утеса у Чертого луга, или не оступится на щербатых ступеньках
Уолкуорского перехода, или не наткнется на вигов, которые уведут его с
собой в горы, или не наскочит на красные куртки и они не потащат его в
тюрьму.
- Надо все-таки попытаться, - сказала Эдит, пресекая перечень
происшествий, могущих помешать благополучному прибытию Джебби к конечному
пункту его многотрудных странствий, - нужно рискнуть, раз не найти гонца
понадежнее. Поди вели мальчику приготовиться, и потом ты сама выведешь его
из замка, да так, чтобы никто не заметил. Если его остановят в пути, пусть
скажет, что несет письмо майору Беллендену из Чарнвуда, но не называет
других имен.
- Понимаю, сударыня, - сказала Дженни, - я уверена, что парнишка
справится с этим делом, а Тиб, нашей птичнице, я скажу, чтобы она
присмотрела за птицей, и еще я передам Джибби, что ваша милость поговорит с
леди Маргарет, и он получит прощение, и что мы дадим ему доллар.
- Пообещай ему два, если он удачно выполнит поручение, - приказала
Эдит.
Дженни пошла будить Джибби, так как, укладываясь на покой на заходе
солнца или чуть позже вместе с гусями и прочей, находящейся под его
присмотром домашней птицей, он в это время уже спал. Пока Дженни
отсутствовала, Эдит успела написать следующее письмо, адресовав его: "В
собственные руки майора Беллендена из Чарнвуда, моего глубокочтимого дяди".
"Дорогой дядя! Пишу, чтобы известить вас о том, что я хотела бы знать,
как ваша подагра, - мы не встретили вас на смотре, и это обеспокоило и