Учебно-методическое пособие Екатеринбург 2006 утверждаю декан психологического факультета Глотова Г. А (стр. 2 из 39)
Итак, ученый, пытающийся изучать психику, память, помня о неразрывности связки сознание-мозг, должен описывать работу психики, исходя из свойств, строения и функций мозга. Заметим, не объяснять, а описывать.
Выражение «объяснить» означает дать исчерпывающую характеристику сознания, исходя из точного описания молекулярных и клеточных компонентов мозга, их взаимодействия, эволюции и онтогенеза, то есть сведения сознания к простой совокупности происходящих в мозгу процессов. Фактически – это отказ от языка психологии, психика оказывается эпифеноменом.
Но что значит описать, исходя из…? Прибегнем к аналогии. В 1799 г. в Египте был найден Розеттский камень. Его поверхность разделена на три части. Значки в верхней трети плиты – это древние египетские иероглифы, средняя часть занята скорописью – демотическим египетским письмом; в нижней трети плиты - греческий текст. Все три надписи представляют один и тот же текст, который ученые XIX века смогли прочитать по-гречески, и это позволило расшифровать иероглифы письменного языка древних египтян. Параллельные переводы на Розеттском камне дали ключ к пониманию «кода», и это - аналогия решения задачи, которую надо выполнить, чтобы понять взаимосвязь между сознанием и мозгом.
Постигая мир, мы используем два альтернативных языка - «язык мозга» и «язык сознания». Язык сознания - это, прежде всего, наш собственный опыт, который мы выражаем как личное, субъективное мнение. Но наука на таком языке не разговаривает. Классическая задача науки во все времена состояла в устранении этого личностного, субъективного свойства языка и замене его объективными, имеющими общую значимость суждениями. В физике этого достигнуть легко, в биологии – трудно, в психологии – очень трудно, а часто и невозможно.
Кто изучает язык мозга? Это биологи (физиологи, биохимики, анатомы), это язык объективен. А язык сознания обычно бывает субъективным, им пользуются все люди для повседневного общения, а так же литераторы. Однако у психологов он тоже претендует на объективность. И одна из задач, стоящих перед нейробиологами и психологами состоит в том, чтобы научиться переводить с одного объективного языка на другой и обратно. Чтобы облегчить такой перевод, нужен Розеттский камень – некая надпись, которую можно параллельно прочитать на обоих языках, чтобы уяснить себе соответствия между ними. Познание правил перевода не означает сведения одного языка к другому. Как греческий язык нельзя заменить египетским, так сознание – мозгом. Это два совершенно разных, но равноправных языка для описания одних и тех же явлений реальности. Стать же Розеттским камнем для изучения мозга, по мнению одного из ведущих исследователей нейробиологии памяти, С. Роуза, может прежде всего память. Почему именно она?
Вспомним опять об особом статусе памяти – самой интригующей из способностей человека (ведь неспроста только она имеет свою богиню) – в истории философии и науки. Каждая культура, стремясь постичь ее феномен, выдвигала для нее собственную аналогию. У греков это были записи на восковых дощечках, в средние века такой аналогией служили сложные гидравлические системы из труб и клапанов. В XVII веке, в эпоху зарождения современной западной науки, подходящими аналогами казались устройства с рычажками и шестеренками, в XIX веке их место заняли электрические схемы, а во второй половине XX века на смену им пришел компьютер. Но ни одна из этих аналогий не дает истинного представления о богатстве человеческой памяти. Почему?
1) для каждого из нас собственная память глубоко субъективна. Жизнь каждого из нас можно разделить на две части: одна – «объективная» жизнь, которую наблюдают и могут описать другие, вторая часть – мои личные воспоминания о пережитом. Субъективный момент не отражается в аналогиях и моделях. Но мы очень хорошо знаем о существовании и взаимопереплетении объективного и субъективного моментов нашего существования. Мы, субъекты, разговариваем на обоих этих языках.
2) Говоря о необходимости установления соответствия между языками мозга и сознания, биологии и психологии, принципиально важно помнить: человек и его мозг, психика - открытая система, непрерывно взаимодействующая с внешним миром вещей и других людей. Человек – социален, и его память – продукт эволюции и истории. Результатом этой эволюции и истории является коллективная память, существующая в двух формах: как та, которую каждому члену общества обеспечивает технический прогресс – память, которой никто никогда не был наделен лично (например, картины лагерей смерти, Хиросима, тонущий Титаник, Челленджер и т.д.), и как древняя племенная память, зародившаяся в давно исчезнувших поколениях, не дающая покоя целым народам (Балканы, Кавказ).
То есть, на примере памяти мы видим, что говоря о ней, необходимо постоянно пользоваться двумя языками: индивидуальным и коллективным, субъективным и объективным, граница между которыми условна (граница между субъективным и объективным, считавшаяся четкой и незыблемой, с возникновением квантовой механики стала прозрачной и призрачной. И если это произошло в физике, науке о «простых» объектах, то тем более должно было произойти в биологии (в психологии такой границы по-настоящему никогда и не существовало). На протяжении двух последних десятилетий философы и другие социальные ученые показали, что претензии естественников на объективность, на то, что им доступно «истинное» знание природы, чрезмерны, поскольку была показана культурная и идеологическая обусловленность мнений, с которыми ученые нередко подходят к интерпретации показаний приборов. Память с очевидностью двуязычна, в то время как двуязычность других психологических процессов скорее неочевидна, и нужны специальные усилия, чтобы эту двуязычность обнаружить.
С. Роуз, говорит, что изучение расстройств памяти, вызванных болезнью или несчастным случаем – этот подход нейропсихологи называют «выведением функции из дисфункции» – дало результаты (включая удивительные проявления сильных и слабых сторон нашей памяти), позволившие понять, в каком направлении надо искать, чтобы создать адекватную биологическую теорию памяти: в 90-е годы 20 в. выявлен ряд молекулярных, электрических и морфологических процессов (язык мозга), связанных с научением и памятью (язык сознания).
Но заниматься языками мозга мы не будем. Об этом - в курсах психофизиологии и физиологии ВНД и СС. Мы же будем рассматривать – на примере памяти, ее феноменов и механизмов – язык сознания.
Специфические признаки памяти
Память – сквозной психический процесс. Согласно традиционной установке, память трактуются как составное звено познавательных процессов. Но легко обнаружить, что память входит в структуру не только познания. Особенно отчетливо это видно в общепринятой классификации основных видов памяти, где память делится на образную, словесно-логическую, эмоциональную и двигательную. Очевидно, что образная и словесно-логическая память относятся к сфере познавательных процессов, начиная с сенсорных и кончая концептуально-мыслительными.
Но не менее очевидна соотнесенность эмоциональной памяти со вторым, а двигательной памяти – с третьим классам психологической триады (психологическая триада – познание, эмоции, воля): их соответствие выражено просто этимологически и не нуждается в комментариях.
Более того, факты клинической психологии (исследования амнезий) свидетельствуют о том, что память выходит за пределы не только когнитивных процессов, но и за пределы всей психологической триады, и затрагивает закономерности организации субъекта-носителя этих процессов, т.е. личности как высшего уровня психической интеграции.
Из этого следует, что память присутствует на всех этажах психической иерархии, то есть носит универсальный, сквозной характер. Другими словами, память является важнейшей характеристикой всех психических процессов, поскольку, присутствуя везде, она обеспечивает единство и целостность психики, человеческой личности.
Взаимосвязь памяти с другими психическими процессами и образованиями отчетливо выявляется при различении ее видов.
