В Горсовете 15 февраля Борис Горбатов встретился со Степаном Емельяновичем Стеценко, главой подпольщиков и попросил у него отчет о работе Ворошиловградской партийной организации.
Горбатов пришел в восторг от этих чудом сохранившихся бесценных документов. Вопросы сыпались один за другим, он расспрашивал о работе в подполье, о судьбах, прошедших на глазах у старика, о немецкой жестокости и преступлениях, о жизни простых граждан. Горбатов захотел написать об этом статью, но вовремя понял, что масштаба статьи будет слишком мало, чтобы вместить все события, всю душу людей. “Постепенно у меня возникли смутные очертания будущей повести”,- писал он позже в газете “Правда” (6 ноября 1943 года.). Так началась работа над «Непокоренными».
Вопросам Горбатова не было конца – он расспрашивал старого рабочего о жизни в оккупированном городе, о думах и переживаниях его товарищей по подполью, о людских судьбах, прошедших на глазах у старика. Услышанное и увиденное побуждало браться за перо немедленно, сейчас же.
Первую часть повести Горбатов написал в течение трех недель марта и апреля 1943 года, находясь в Донбассе. В мае – с 17 по 23 – она уже была опубликована в “Правде”. Вторая часть была написана в августе – сентябре 1943 года на подмосковской даче. Писатель трудился увлеченно, вдохновенно. Он понимал, что такое произведение необходимо как оружие теперь же, когда идут ожесточенные сражения с гитлеровскими захватчиками.
Повесть создавалась в состоянии непрерывного творческого горения, “на едином дыхании”. Писатель испытывал то ощущение внутренней свободы, которое сопутствует работе над родным, выношенным материалом. Он говорил: “Только потому, что я сам донбассовец, родившийся и выросший там, и только потому, что в дни войны я был в Донбассе, и при обороне его и в боях за него, только потому, что я с войсками вошел в освобожденный Донбасс,- смог я рискнуть написать книгу “Непокоренные” о людях, мне известных и близких. Я не изучал их – я жил с ними”.
В произведении многие герои и события взяты из реальности. Горбатов спрашивал у всех истории, которые мог бы вставить в свою повесть, например историю Антонины, Андрея и Лукерьи Павловны рассказали ему квартирные хозяйки. Прототипом Степана Яценко был Степан Емельянович Стеценко – глава подпольщиков Донбасса. Прототипом Вали – жена Стеценко Валентина Павловна, учительница, которая была во время войны связной обкома и не раз, рискуя жизнью, переходила линию фронта. Доктор Фишман – расстрелянный гитлеровцами известный в городе врач Г. А. Фишкин. “История расстрела евреев, описание базара, положение детей, девочка из сундука – все это мне было рассказано ворошиловградцами”, – писал Б. Горбатов в многотиражке “Правдист” 6 ноября 1943 года. СНОСКА Так, идя от конкретных впечатлений, писатель создавал яркие собирательные образы. Но за портретом главного героя нет никаких прототипов. Таких людей Горбатов знал в бесчисленном количестве в детстве на улице в юности и во взрослой жизни. Главный герой – это собирательный образ, созданный автором.
Следует отметить и композиционную особенность повести. Главы расположены не просто в порядке временной последовательности, изображенных в них событий. Каждая последующая глава начинается с того момента, изображением которого завершена предыдущая. И чтобы подчеркнуть их неразрывность, автор сковывает их, как цепью, анафорическими повторами: заключающая главу фраза повторяется в начале следующей главы.
Звучание этих фраз подобно смысловому камертону, дающему тон повествованию и определяющему тональность главы. Эти рефрены связаны с народно-песенной и народно-эпической традицией и гармонируют с лиро-эпическим строем всей повести.[4, c.172]
Перед читателем повести встает картина гитлеровского “нового порядка”, установленного захватчиками на оккупированной советской земле.
“Новый порядок” – это вереница оборванных и измученных пленных на дорогах, плач полонянок, увозимых в Германию, принудительный труд на заводе, обозы и эшелоны с награбленным добром.
“Новый порядок” – это базар, на котором нищета разоренных сел встретилась с голодной нищетой рабочего городка. Это – облава на городских улицах, бегущие, охваченные ужасом люди, парень, остервенело вырывающийся из лап автоматчиков.
“Новый порядок” – это биржа труда, превращенная в застенок, где избивают, разлучают семьи, гонят на подневольный труд, где люди плюют кровью в лицо обидчика. Это – тысячи голодных людей с тачками на дорогах. Это – расстрелянные, повешенные, замученные русские люди.[4, c.160]
Русский человек не может примириться с «новым порядком», потому что он на своей земле, он стоит на защите своей Родины.
Глава 3. Характер героев в повести Б.Горбатова «Непокоренные»
Центральной идеей повести является изображение геройства обычных людей. Как должны вести себя в оккупации советские люди? Казалось бы, никаких сомнений: в партизаны и в подпольщики, как Степан и Настя! Но автор не дает такого легкого выбора главному герою. Тарас Яценко – человек духовно богатый, но не сразу приходящий к пониманию смысла совершающегося. Образ старого рабочего – несомненная удача писателя, стремившегося создать подлинно народный характер. С большим искусством передает Горбатов духовную эволюцию героя.[4, c.145]
В самом начале Тарас не хотел вмешивать себя в войну с фашизмом, отгородившись от всего мира в своем маленьком мирке, состоящем из дома и своих родных. Поэтому когда внук взволнованно вбежал в дом и сказал, что немцы в городе, Степан ответил: «Нас это не касается».
«Не касается» не потому, что ему все равно, кто будет хозяйничать в городе. Нет. Просто Тарас находится во власти представления о том, что его это обойдет стороной. Об этом говорят все детали: плотно закрытые ставни, закрытая дверь, гробовая тишина в доме. Особенно ярко это вырисовывается в том, что хозяин увлеченно, я бы даже сказал, безумно увлеченно делает свои замки и засовы, словно бы пытаясь от кого-то закрыться, заслониться.
Следующую стадию духовной эволюции героя писатель непосредственно связывает с тем противоречием, которое рождено присущей советскому человеку жаждой дела и невозможностью работать по приказу оккупантов.[4, c.149]
Психологически тонко ведет писатель подготовку к изображению окончательного перелома в жизни своего героя.
Поход с тачкой по пыльным степным дорогам в поисках неразоренных деревень стал для Тараса новым этапом приобщения к народной борьбе. То, что увидел Тарас на дорогах – тысячи людей с тачками и санками, бредущих в надежде обменять свой скарб на продукты, чтобы не умереть с голоду, костры в ночной степи, разговоры, полные ненависти к врагу и веры в победу, - все это помогло ему достигнуть глубину народного горя и меру народного величия. Образ этой военной дороги драматичен, эмоционально напряжен. Как и многие другие образы романа он символичен. Это символ народного горя и несгибаемой силы народного сопротивления.
«Тачки, тачки, тачки – насколько хватало глаз, одни тачки да спины, согбенные над ними. Спины и тачки – больше ничего не было, словно то была дорога каторжников. Скрипя и дребезжа, катились тачки по камням и тащили за собой людей, измученных, потных, черных от пыли. Казалось, это не люди идут, а сами тачки с прикованными к ним человеческими руками…»[4, c.150]
Автор не стал ставить в центр повествования предателей. В центре произведения – нравственно чистые, русские люди, красота их души, еще ярче выявившаяся в тяжелейших испытаниях войны. Кульминацией духовного взлета Тараса стала его встреча со старшим сыном, Степаном. И снова его сын не такой, каким он себе его представлял. Степан – глава подпольщиков, которые ищут добровольцев для разведки и точечных ударов по фашистам. Автор симпатизирует Степану. Писатель не говорит нам, что, пока все сражаются, он сидит в подполье. Наоборот, показывает, насколько важен для партизан Степан и как он поднимает дух людей, побуждая их к тайному сопротивлению.
Какое Тарас испытывает чувство, видя Степана, чувство гордости, радости за такого сына, такое же чувство гнева и презрения Тарас испытывает к своему второму сыну-Андрею. Вот в этот момент Тарасу и приходиться пожалеть о своем неучастии в жизни и воспитании сыновей. Но если Степан смог вырасти сам патриотом Родины, то Андрею нужна была помощь отца, которую он не получал. Вот и открылись глаза Тараса, когда он понял, какое Андрей доставил семье горе.
Андрей пришел домой осенним вечером, одетый в чужую крестьянскую свитку, худой и бородатый, чужой и колючий. “Папка пришел, значит, наши в городе?” – спрашивала дочка Андрея. Нет, ошиблась Марийка. Избавившись от гитлеровского плена, Андрей решил переждать войну, уйти в сторону. “Мы тебя не таким ждали, - сурово заявил ему отец. – Всех ты обманул! И Россию, и жену, и меня, старого дурака, и мое ожидание”. И Тарас “вырубил его из своей души”.
Суровые слова отца будто сдернули пелену с глаз Андрея, которому до того казалось, что он обрел мирную гавань, что в годину, когда все на земле пошатнулось, лишь родной дом остался неизменным. Упала пелена, и он увидел седую голову жены, понял ожесточение и горечь отца, и нужду, что хозяйничала в хате, и скоро разглядел, какую непримиримую “не на живот, а на смерть” борьбу ведут с врагом и отец, и сестра, и маленький племянник. Андрей решил было идти на завод, но отец запретил ему. Он заставил сына понять, что есть у сына только один путь – снова в армию, снова к оружию. Это был единственный путь домой, и Андрей это понял.