Мой старый друг и учитель Шрёер однажды рассказал мне, что он, как учитель, в составе комиссии принимал участие в экзаменовке начинающих учителей. Он признался, правда, что сам не мог бы подготовить то, что должны были сдавать на экзамене молодые учителя. Тогда он спросил их об эстетических письмах Шиллера. Они разбирались во всевозможных вещах – в Платоне и так далее. Но когда Шрёер начал спрашивать их об эстетических письмах Шиллера, тут они взбунтовались! И по всей Вене тогда говорили: «Шрёеру вздумалось спросить учителей на экзамене об эстетических письмах Шиллера, но ведь их не понимает ни один человек! Это же вещи, которые нельзя понять!»
Но, если мы хотим разыскать некоторые здоровые дидактические принципы, Хотя бы и в рудиментарном состоянии, мы должны вернуться, например, к письмам Шиллера и к учению о воспитании Жан-Поля, к «Леване». В нем также содержится невероятно много практических указаний для преподавания. В новейшее время в некоторых отношениях положение улучшилось, но нельзя сказать, что содержание эстетических писем Шиллера и учения о воспитании Жан-Поля в совершенно чистом виде перешло в педагогику. Вещи постоянно ставятся на несколько иную основу.
Я сегодня попытался дать вам представление о том, как из душевной ситуации 9-летнего ребенка можно вывести то, что нужно в этом возрасте делать в отношении воспитания. Завтра мы поговорим о том, как нужно использовать 14-й, 15-й годы жизни, чтобы научить ребенка тому, что соответствует его существу. Так мы постепенно приблизимся к пониманию того, как подразделяется все время между семью и пятнадцатью годами и что должен делать воспитатель и преподаватель. Сегодня люди ставят абстрактный вопрос: как мы должны развивать способности ребенка? Но нам должно быть ясно: сначала нужно знать способности ребенка, чтобы абстрактная фраза: «Нужно развивать способности ребенка» – получила конкретное значение
ЛЕКЦИЯ ВОСЬМАЯ
Штутгарт, 29 августа 1919 года
Я уже сказал, что как в отношении преподавания религии, так и в отношении учебного плана вообще мы, само собой разумеется, должны идти на компромиссы, поскольку на сегодняшний день существует определенное школьное законодательство. Но при этом мы должны ясно видеть верные, здоровые основы для построения учебного плана, чтобы то там, то тут как бы между делом исправлять его неорганичность.
Нахождение правильного учебного плана для возраста между семью и четырнадцатью, пятнадцатью годами в общем связано с подлинным познанием развития ребенка в этот период. Вчера мы выделили один момент развития, момент между девятью и десятью годами, то есть в то время, когда ребенок завершает 9-й год жизни и вступает в 10-й. Если мы проследим развитие ребенка, начиная с семи лет, то где-то, прежде чем будет достигнут 10-й год, находится та точка, роль которой в развитии я охарактеризовал вам тем, что сказал: «Тут «я»-сознание усиливается и сгущается до такой степени, что с этого момента мы можем подойти к ребенку с естественно-научными понятиями таким образом, как я вчера это рассказал на примере каракатицы, мыши (или ягненка, или лошади) и человека». Но вы, вероятно, увидели, что при этом еще постоянно следует учитывать отношения между человеком и его средой, учитывать, что человек, собственно, объединяет все остальные царства природы, что он не должен окончательно отделяться от остального мира. Если, обучая 10-, 11-летних детей, вы не будете время от времени обращать их чувство, их ощущение к тому, как человек связан со внешней природой, к тому, что он является синтезом внешнего природного мира, вы испортите в них невероятно многое.
Затем, новая важная точка в развитии ребенка – время между двенадцатью и тринадцатью годами. В это время усиливается и укрепляется духовно-душевное человека, поскольку это духовно-душевное меньше зависит от «я». То, что мы в духовной науке привыкли называть астральным телом, пронизывает и сплачивает эфирное тело. По-настоящему рождается астральное тело лишь с половой зрелостью, но между двенадцатью и тринадцатью годами оно своеобычным образом проявляется сквозь эфирное тело. Итак, снова важная точка развития. Человек, если мы правильно обращаемся с тем, что сокрыто ' в нем, начинает в этом возрасте развивать понимание тех внешних импульсов, которые сходны с импульсами духовно-душевными, например действующих во внешнем мире исторических сил. Я представил вам на примере действие таких исторических сил и то, как об этом можно говорить на уроках истории в средней школе. Но в какой бы детский язык вы ни облекали то, о чем я вам говорил, вам не удастся пробудить в детях верное понимание исторических импульсов, пока им не будет полных двенадцати лет. До этого вы можете рассказывать ребенку истории, можете рассказывать ему биографии. Это он поймет. Но исторических взаимосвязей он не поймет. И вы натворите бед, если не будете соблюдать возрастных границ. В этот момент в подростке развивается страстное желание узнать, как прежние истории и рассказы соединяются в настоящую историю. И если раньше вы рассказывали ребенку, например, истории о том или ином крестоносце, то теперь вы должны попытаться преобразовать это так, чтобы ребенок воспринял в этом преобразованном материале исторические импульсы, исторические взаимосвязи. Увидев, что с двенадцати лет ребенок, если вы все делаете правильно, отвечает вам пониманием, вы сможете сказать себе: «До девяти лет я преимущественно ограничусь тем, что мы уже охарактеризовали как художественное, выведу отсюда письмо и чтение и позднее перейду к арифметике; к естествознанию я перейду только после охарактеризованного вчера момента, к историческому же, в той мере, в какой это не просто истории, я вообще перейду только по достижении двенадцати лет. В этом возрасте ребенок внутренне начинает относиться к историческим взаимосвязям. Это особенно важно для будущего, ибо все больше и больше выявится необходимость воспитывать в людях понимание исторических взаимосвязей, в то время как раньше вовсе не доходили до понимания собственно истории. Раньше люди в большей мере были деталями хозяйственной и государственной машины и удовлетворялись ее требованиями и запросами, с грехом пополам зная даты жизни царей и, самое большее, еще нескольких знаменитых личностей, даты войн и несколько обязательных исторических эпизодов. Но это далеко не история.
Предметом обучения, в будущем в особенности, должна стать культура человечества. Но для этого обучение должно будет вобрать в себя исторические импульсы, и нужно будет эти исторические импульсы в нужный момент правильно вставить в учебный план.
Наряду с этим человеку, когда он перешагнул рубикон двенадцати лет, начинает становиться понятным и нечто другое. До этого вы можете как угодно подробно обсуждать с ребенком устройство человеческого глаза – ребенок не сможет верным образом и с пониманием этого усвоить. Что, собственно, это означает – «объяснить ребенку устройство человеческого глаза?» Это означает обратить внимание ребенка на то, как лучи света падают на глаз, как они принимаются и преломляются линзой, как затем проходят через стекловидное тело, как они вызывают изображение на задней стенке глаза и т.д. Вы должны все это описать как физические процессы. Вы описываете физический процесс, который, собственно, происходит в самом человеке, в человеческом органе чувств. Для этого вы должны были бы ранее развить в ребенке понятия, которые дают возможность воспринять описания глаза в указанном смысле. Это значит, вы должны были раньше научить ребенка тому, что такое преломление световых лучей. Это можно очень просто объяснить ребенку, если показать ему линзу, сказать, что такое фокус, и показать, как преломляются лучи. Но при этом описываются чисто физические факты, которые происходят вне человека. Это можно делать в период между девятью и двенадцатью годами. Применять данное физическое описание к органам в самом человеке следовало бы только после завершения 12-го года жизни, потому что ребенок только тогда начинает правильным образом оценивать, как внешний мир действует в самом человеке, как внутри человека продолжается деятельность внешнего мира. До двенадцати лет он еще не может этого понять. Он может понять физические процессы – но не то, как физические процессы совершаются в самом человеке.
Есть нечто родственное между восприятием общечеловеческих исторических импульсов и восприятием внешних физических природных импульсов в человеческом организме. В исторических импульсах живет то, что является истинно человеческим, оно изживается как внешнее историческое свершение к опять же воздействует на человека. Когда вы описываете человеческий глаз, вы описываете, как то, что действует вовне в природе, действует также и на человека. Оба процесса предполагают один и тот же взгляд на мир, и этот взгляд, это понимание начинают проявлять себя, собственно, только на 12-м году жизни. Поэтому необходимо построить учебный план так, чтобы подходящие для восприятия человека физические понятия сообщались ребенку в период с девяти до двенадцати лет, то есть чтобы наряду с естествознанием учили элементарной физике, но с применением физических закономерностей к самому человеку подождали до двенадцати лет – точно так же, как до двенадцати дет следует продолжать рассказывать истории, чтобы затем сделать из историй «Историю».
Сказанное годится для начала. Естественно, после двенадцати лет может продолжаться дальнейшее построение занятий физикой. Но ни занятия физикой, ни естественнонаучные занятия не следовало бы начинать до девяти лет, а занятия историей и физиологией, то есть описанием функций человека, – до полных двенадцати лет. Если вы подумаете о том, что понимание есть нечто такое, что восходит не просто к интеллектуальной сфере человека, но всегда охватывает чувство и волю, вы придете к выводам, не слишком далеким от того, что я сейчас сказал. А если люди не обращают внимания на такие вещи, то это происходит от того, что они предаются иллюзиям. Можно кое-как вживить в интеллект ребенка исторические или физиологические понятия и до двенадцати лет, но таким образом вы на всю жизнь испортите человеческую природу. Так, вы можете, например, постепенно обсуждать с 9- и 12-летними детьми преломление света, то, как образуется изображение посредством линз или других инструментов. Вы можете, например, обсуждать с 9- и 12-летним ребенком принцип действия бинокля. Вы также можете обсуждать с ним в этом возрасте устройство и принцип действия часов, можете разъяснить ему различие между часами с маятником и карманными часами и т.п. Но вы не должны разъяснять ребенку до двенадцати лет то, как преломление света и формирование изображения приложимо к человеческому глазу.