Затем следует дать подлинно наглядное описание человеческих рук и ладоней: что они освобождены от функций несения тела, что они освобождены от соприкосновения с землей, что они преобразованы для хватания предметов, для исполнения работы. А затем перейти к нравственно-волевому аспекту. Важна не теория, а сильное чувство. «Представь себе, – говорите вы ребенку, – ты берешь в руку мел. Взять в руку мел ты можешь только благодаря тому, что твоя рука преобразована для выполнения работы, что она больше не должна носить твое тело по земле. У животного не может быть ленивых рук, потому что у него в сущности нет рук. Когда говорят о четвероруких животных (скажем, об обезьянах), то это лишь неточный оборот речи. У них в сущности четыре «рукоподобных» ноги, а не четыре руки. Даже если звери всю жизнь лазают по деревьям, то их лазание все же есть не что иное, как служение телу, и их ступни приняли рукоподобную форму для перемещения тела. Для телесных целей ладони и руки человека бесполезны – прекраснейший символ человеческой свободы! Посредством рук человек свободно работает на благо окружающего его мира, – и в конце концов по своей собственной свободной воле на благо самого себя.
Описывая каракатицу, мышь (или ягненка, или лошадь) и самого человека, мы постепенно пробуждаем в ребенке – прежде всего; на уровне ощущений и чувств – представление о том, что низших животных можно охарактеризовать как «существ головы», высших животных – как «существ туловища», а человека – как «существо конечностей». И это очень важно. Ибо, если человеку постоянно внушают, что благодаря своей голове он является самым совершенным существом на свете, ему прививается высокомерие, и он невольно начинает думать, что совершенство достигается ленью. Потому что инстинктивно человек знает, что голова – это лентяйка, сидящая на плечах, не желающая двигаться и заставляющая ноги носить ее. Человек столь совершенен вовсе не благодаря своей голове – лентяйке-голове, а благодаря своим конечностям, включенным в жизнь и деятельность мира.
Вы внутренне облагородите человека, если дадите ему верное представление о причине его совершенства. Человек велик не головой, а конечностями. Смотрите-ка, чисто головные существа– это низшие животные. Высшие животные поставили свои конечности исключительно на службу телу. Они как раз потому и уступают в совершенстве человеку, что их конечности в меньшей степени, чем у него, созданы для свободы, что они уже обременены определенной целью, что они целиком служат туловищу. У человека же одна пара конечностей – руки – полностью перенесена в сферу человеческой свободы. Вы воспитаете у человека здоровое отношение к миру, только когда он поймет, что он совершенен благодаря своим конечностям, а не благодаря своей голове. И очень подходит для этого сравнительное описание каракатицы, мыши (или ягненка, или лошади) и человека. И заметьте, что, описывая что-нибудь из царств природы, вы никогда не должны оставлять в стороне собственно человека, потому что в человеке объединена вся природа. Поэтому всегда, описывая что-либо в природе, мы должны были бы иметь на заднем плане человека. Поэтому, занимаясь с 9-летними детьми естествознанием, мы также должны идти от человека.
Тот, кто наблюдает детей, знает, что как раз между 9-м и 10-м годами жизни ребенка нечто происходит. Может быть, не так отчетливо, как первая волна этого же процесса в более раннем детском возрасте. Когда ребенок начинает сознательнее двигаться, когда он начинает, пусть даже неумело, ходить, примерно к этому времени относится и тот момент, когда ребенок начинает осознавать свое «я». Позднее он вспоминает только то, что произошло после этого момента, а не то, что произошло ранее. Когда вы замечаете, ребенок в это время начинает говорить «Я» – в отдельных случаях у детей существуют колебания, – даже несколько позже, поток что сначала должна развиться речь, то вы можете из этого усмотреть, что наступление самосознания в человеке в этот момент заметно отчетливо, в то время как изменение, происходящее с самосознанием человека в период достижения 9-го года жизни, заметно так сильно. Самосознание укрепляется; можно заметить, что ребенок с гораздо большим пониманием схватывает все, что ему говорят о различии человека и мира. Перед 9-летним Рубиконом гораздо больше сплавлен с окружающим миром, чем после, когда он гораздо больше отграничивает себя от окружающего мира. Поэтому сейчас можно понемногу начать говорить ребенку о душевном, и уже не будет слушать вас с таким недоумением, как до этого. Короче, самосознание ребенка углубляется и усиливается по до ни 9 лет.
Тот, кто восприимчив к таким вещам, заметит, что в этом росте ребенок начинает употреблять слова намного более прочувствованно, чем прежде, гораздо больше осознавать, что слова есть нечто что возникает из глубины его души. Сегодня, когда о внешнем заботятся гораздо больше, чем о внутреннем, как раз на этот переломный момент, 9-го, 10-го годов, обращают слишком мало внимания. Но учитель должен быть внимательным. Поэтому, преподавая ребенку в этом возрасте естествознание – которое, собственно, призвано сравнивать человека с другими царствами природы, – сможете с совсем другим настроем говорить с ним. Если раньше, когда ребенок был в большей мере слит с природой, мы могли говорить с ним о естественнонаучных предметах только в форме рассказов, то теперь, по достижении 9 лет, мы можем представить перед классом каракатицу, мышь (или ягненка, или лошадь) и говорить об отношении этих животных к человеческому облику. Раньше, начав такие рассмотрения, вы наткнулись бы на непонимание ребенка. Теперь же вы, наоборот, должны использовать особые возможно данного возраста, поскольку, правильно проводя уроки естествознания, вы создадите основу для будущих прочных, непоколебимых нравственных категорий. Нравственность входит в детскую душу через чувство и волю, а не через рассудок. Но чувство и воля будут затронуты только тогда, когда мысли и чувства ребенка обращены на его собственное – как человека – место в мире, на то, что он является человеком только тогда, когда употребляет свои руки для работы в мире и благодаря этому является совершеннейшим существом, на то, какая связь между человеческой головой и каракатицей, человеческим туловищем и мышью, овцой или лошадью. Благодаря такому чувству своей включенности в миропорядок ребенок также воспринимает чувства, через которые он позднее подлинно осознает себя человеком.
Вы можете внести этот особенно важный нравственный элемент в детскую душу, если вы постараетесь построить естественнонаучные занятия так, чтобы ребенок не подозревал об их нравственной подоплеке. Но вы ни на волос не продвинетесь в решении нравственной задачи, если вы будете преподавать естествознание независимо от человека, описывая каждое из животных и даже человека отдельно друг от друга. Потому что описать человека вы сможете только тогда, когда составите воедино из всех остальных существ природы, Шиллера восхищало в Гёте то, как он совершенно наивным образом составлял человека воедино из всех остальных частей природы. Свое восхищение Шиллер выразил в прекрасном письме, написанном в 90-х годах XVIII века. Я часто приводил его, потому что оно содержит нечто, что должно было бы полностью перейти в нашу культуру: сознание синтеза всей природы в человеке. Гёте снова и снова выражает это: «Человек поставлен на вершину природы и при этом чувствует себя там как целый природный мир». Или: «Весь остальной мир, собственно, осознает себя в человеке». Просматривая мои сочинения, вы постоянно будете находить такие цитаты. Я цитировал их не потому, что они мне нравились, а потому, что такие идеи должны были бы перейти в сознание эпохи. Поэтому мне всегда так обидно, что одно из наиболее значительных педагогических сочинений осталось совершенно неизвестным или по крайней мере не принесло должных плодов в педагогическом мире. Дело в том, что Шиллер на примере наивного сомовоспитания Гёте научился весьма хорошей педагогике и влил эту педагогику в свое сочинение «Письма об эстетическом воспитании человека». В этих письмах заключается невероятно много плодотворного для педагогики; нужно только продумать их до конца. Шиллер ведь пришел к этому через воззрения Гёте. Подумайте только о том, как Гёте с самого раннего детства составлял оппозицию воспитательным принципам своего окружения. Гёте никогда не мог отделить человека от окружающего мира. Он всегда брал человека в его связи с природой и, как человек, чувствовал себя единым с ней. Поэтому ему, например, так долго не нравились уроки игры на фортепьяно – их давали совершенно изолированно от природы человека. Он лишь тогда начал интересоваться уроками фортепьянной игры, когда ему объяснили деятельность отдельных пальцев, когда он услышал: «Это большой палец, это указательный» – и т.д. и когда он узнал, как они употребляются при игре. Он все время стремился к целостному человеку, стоящему внутри целостной природы. И другое – я это тоже упоминал: на седьмом году жизни он строит себе свой собственный алтарь природы, берет для этого пюпитр своего отца, кладет на него растения из отцовского гербария и минералы, сверху ставит свечу, затем увеличительным стеклом ловит лучи утреннего солнца, зажигает свечу, чтобы таким путем принести жертву великому богу – Природе: это оппозиция по отношению к тому, чему его хотели обучить. Гете все время жил как человек, который стремился к такому воспитанию, какое следовало бы давать в новейшее время. И, сделав из себя то, что хотел, Гёте таким понравился Шиллеру, неумышленно подтолкнул его к известному содержанию эстетических писем.