А.С.Пушкин, описал в черновой редакции «Путешествия в Арзрум» встречу с линейными кавказскими казаками. Поэт нарисовал картину взаимоотношения в казачьей семье, представил положение женщины-казачки, вынужденной во время долгого отсутствия мужа брать на себя все заботы о доме, а потому и обладавшей определенной независимостью.
Впервые показав в русской литературе непарадную, неофициальную сторону войны в «Путешествии в Арзрум», великий писатель не стал бичевать ее неприглядные формы и сумел воочию увидеть истинный смысл казачьей доблести и беззаветного служения России.
Русские писатели всегда черпали в казаках своё вдохновение. Особе место казакам в своём творчестве уделял М.Ю.Лермонтов.
Кавказская тема в творческом наследии М.Ю. Лермонтова до настоящего времени вызывает ожесточенные споры, окружается легендами и домыслами, подвигает исследователей на новые поиски. Сверяются и уточняются маршруты его путешествий, источники гениальных лермонтовских творений. Много тайн оставил нам поэт и офицер.
В одном из боев с чеченцами в октябре 1840 г. был ранен командир казачьей сотни разведчиков Руфин Дорохов. Командование отрядом конных добровольцев было поручено поручику М.Ю. Лермонтову. Как писал один из первых биографов поэта П.А. Висковатов, Лермонтов «умел привязать к себе людей, совершенно входя в их образ жизни. Он спал на голой земле, ел с ними из одного котла и разделял все трудности похода». Но для хорошего командира этого мало. Чтобы понравиться таким лихим рубакам и наездникам, как линейцы, необходимо было стать лучшим из них, обладать силой, искусством верховой езды и владения холодным оружием.
При небольшом росте и не идеальной фигуре Лермонтов был человеком сильного сложения. Видимо, совершенно очаровал казаков поэт и своим умением держаться в седле. «Я долго изучал горскую посадку: ничем нельзя так польстить моему самолюбию, как, признавая мое искусство в верховой езде на кавказский лад», - говорит Лермонтов устами Печорина.
В качестве аргумента против участия М.Ю. Лермонтова в закубанской экспедиции 1837 г. некоторые лермонтоведы сегодня ссылаются на то, что приятель и убийца поэта Н.С. Мартынов ни в повести «Гуаша», ни в своем мемуарном очерке об участии в походе генерала А.А. Вельяминова, нигде не упоминает о Михаиле Юрьевиче. Но это становится понятным, если принять во внимание, что отставной майор Гребенского казачьего полка мучительно завидовал пламенной храбрости Лермонтова, его репутации боевого офицера.
Представления о казачестве в творческом наследии поэта складывались как под влиянием изучения прошлого русского народа, так и на основе личных впечатлений, полученных на Кавказе.
Интересно в этом плане обратиться к повести «Фаталист». Казачья станица в «Фаталисте» описана довольно скупо, но лермонтовское изображение, по словам И.Л. Андронникова, «остается в памяти на всю жизнь и другими описаниями не вытесняется». Очень выразителен образ казака-убийцы. Почему казак убивает боевого русского офицера, а затем отказывается сдаться с повинной? Только ли дело в том, что он «как напьется чихиря, так и пошел крошить все, что ни попало»? Нет ли в этом эпизоде желания (наряду, безусловно, с главным замыслом сюжета о предопределении) отразить ту мятежную, вольную казачью натуру, которая стремилась вырваться из под жестко направляющей ее порывы в необходимом направлении имперской власти?
В живописном наследии М.Ю. Лермонтова есть картина «Эпизод Кавказской войны». Д.А. Столыпин, посылая в Лермонтовский музей эту акварель, писал, что в одной рекогносцировке число русских войск было незначительным, и появились лезгины. Был отдан приказ зажечь степь. М.Ю. Лермонтов, возвращаясь после выполнения данного ему поручения к начальству, увидел эту сцену. Один лезгин проскакал сквозь пламя и напал на казаков-пластунов. Промахнувшись из винтовки, горец хотел ударить казака прикладом, но пластун увернулся и поразил лезгина кинжалом. Мы видим, что, казалось бы, незначительные штрихи в лермонтовском творчестве наполнены реалиями Кавказской войны. Строчкам о кинжале в стихотворении «Поэт» «Он взят за Тереком отважным казаком / На хладном трупе господина» находим, например, подтверждение в письме кавказского военачальника генерал-лейтенанта Г.И. Глазенапа. «Не какие-нибудь оскорбительные с нашей стороны поступки, - пишет генерал, - вызывали горцев на эти разбои. Ими руководила чаще всего природная удаль, презрение к опасностям, а главное - ненасытная алчность к золоту, которое они, по роду своей жизни, употреблять не умели. Правда, они приобретали за него из Багдада и Дамаска дорогое оружие, но оно обыкновенно доставалось в добычу линейным казакам, которые все почти имели их шашки, кинжалы, пистолеты, даже седла и бурки, отнятые с боя».
В стихотворении «Валерик» описан бой между кавказским мюридом и гребенским казаком. «Этот род рыцарских поединков, - писал П.А. Висковатов, - практиковался, несмотря на официальное его запрещение. Чеченцы на запрет не обращали, конечно, внимания, а из русских находились охотники принимать вызовы».
Жизнь и творчество Михаила Юрьевича Лермонтова тесно связаны с казачеством. В своем дневнике он писал, что в детские годы слышал рассказы о лихих атаманах Степане Разине, Кондратии Булавине и Емельяне Пугачеве. Для него это были народные герои, рыцари духа, люди вольные, сильные телом и умом.
Предок Лермонтова, Юрий Андреевич Лермонт, в XVII веке выехал из Шотландии в Польшу. В 1633 году вместе с войском Лжедмитрия попал в Москву. Познакомился, подружился с казаками и остался жить в России. И дальше судьба все время сводила Лермонтовых с казаками.
Первые встречи с казаками у М. Ю. Лермонтова произошли в 1818, 1820, 1825 годах, когда он вместе с родными ездил на Кавказ в Горячеводск через казачьи земли. Один из маршрутов поездок по Старо-Тифлисскому почтовому тракту № 1016 был таким: Тарханы - Тамбов - Козлов - Липецк - Воронеж - Павловск - Новочеркасск - Пятигорск.
В июне 1832 года Михаил Лермонтов решил избрать военную карьеру. Он бросил нравственно-политическое отделение Московского университета, переехал в Санкт-Петербург и поступил в школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где верховой езде обучали казаки. Однажды лошадь расшибла Лермонтову ногу ниже колена до кости, но он перенес травму стоически.
В 1834 году, по окончании школы, Лермонтов был определен в лейб-гвардии гусарский полк, стоявший в Царском Селе. Полком командовал двоюродный дядя поэта Николай Федорович Плаутин (1794-1866 гг.).
19 марта 1837 года поэт выехал из Санкт-Петербурга в ссылку на Кавказ. Путь лежал через село Конь-Колодезь. Раньше оно называлось Бестужево. Петр I подарил его будущему первому русскому вице-адмиралу Науму Акимовичу Сенявину. Однажды конь спас Сенявина от стаи волков, вывез его к колодцу. Сопровождавший же Сенявина казак при этом погиб в схватке с матерым волком. С тех пор село называется Конь-Колодезь. Сенявин поставил на тракте памятник — пирамиду с конем на вершине.
Лермонтов знал, что здесь раньше проезжал Пушкин. Михаил Юрьевич написал на пирамиде стихотворение, посвященное Александру Сергеевичу. Затем он заехал в село Семидубравное у города Землянск — в поместье Александра Львовича Потапова, родственника М.Г. Потапов. Пир пошел горой. Дошло до того, что местный атаман возил поэта на своей спине. Казаки баловали Лермонтова. Не раз они спасали ему жизнь. Этой темой очень интересовался воронежский писатель-казак Николай Алексеевич Задонский, автор исторического романа о казаках “Донская либерия”.
В сентябре 1837 года Лермонтов был на Тамани. В повести «Тамань» Лермонтов рассказал о людях, населяющих этот казачий край. Чувствуется, что и сама Тамань, и казаки ему полюбились. Сейчас существует Дом-музей Лермонтова в Тамани, который часто посещают кубанские казаки и их дети.
В октябре 1837 года Николай I был в Новочеркасске. Казаки похлопотали перед царем о Лермонтове. И тот простил поэта. Уже в декабре М.Ю.Лермонтов гостил у своего родственника А.А. Хастатова в его казачьем имении в станице Шелковой (Шелковской) на Тереке.
13 апреля 1840 года император Николай I приказал снова перевести гвардии поручика Михаила Лермонтова в действующую армию на Кавказ. Снова была поездка по казачьим местам, встречи с казаками.
В июне 1840 года, по дороге в Чечню, М.Ю. Лермонтов три дня гостил в Новочеркасске у генерала М.Г. Хомутова, о чем писал в письме А.А. Лопухину. Много места в письме занимает описание казачьего театра.
Десятого октября 1840 года Лермонтов принял под свое командование сотню казаков. Эта сотня и сам Лермонтов отличились 12 и 15 октября в боях за Шалинским лесом и при переправе через реку Аргун. Сотник Лермонтов не стоял над схваткой. Он лично водил казаков в бой за матушку Россию, за что был представлен к награде. С 16 по 26 октября 1840 года поэт писал из Чечни А. А. Лопухину: «Милый Алеша. Пишу тебе из крепости Грозной, в которую мы, то есть отряд, возвратился после 20-дневной экспедиции в Чечне. Не знаю, что будет дальше, а пока судьба меня не очень обижает: я получил в наследство от Дорохова, которого ранили, отборную команду охотников, состоящую из ста казаков...».
Въезжая на казачью территорию, Лермонтов написал стихотворение «Прощай, немытая Россия...». Здесь была совсем иная жизнь. Его восхищало зажиточное, вольное, благополучное и добропорядочноe житье казаков.
В дороге поэт простыл, у него обострился ревматизм. Лечился М. Ю. Лермонтов в военном госпитале в Ставрополе, в который прибыл девятого мая 1841 года. В то время начальником штаба Кавказской и Черноморской казачьих линий был родственник Лермонтова генерал Павел Иванович Петров. Так что поэт чувствовал себя в Ставрополе, как в родной семье.
Лермонтов любил все, что связано с казаками: оружие, одежду, язык, традиции, песни... Носил казачью бурку. Казаки тоже уважали поручика Тенгинского пехотного полка Лермонтова, знали его творчество. Когда весной 1842 года гроб с телом убитого поэта его денщик Андрей Иванович Соколов, слуга И.А. Соколов и кучер Иван Николаевич Вертюков везли по Астраханскому тракту для перезахоронения в Тарханы, началась непогода. Хопер разлился. Пришлось сделать остановку на неделю в станице Михайловской-на-Хопре. Гроб в железном ящике был поставлен в Сретенской церкви. И казачий священник совершил обряд отпевания. Хоть Лермонтов и не был казаком, казаки видели в нем родственную душу. Все дни, что гроб с телом Лермонтова стоял в церкви, попрощаться с ним приходили казаки из окрестных хуторов.