с. Уни, редакция газеты «Унинский коммунар». П. Сидоркин».[31]
2.2. Письма корреспондентов-фронтовиков
Письма с фронта – весьма специфический и, главное, интересный источник по истории Великой отечественной войны. Что представляли из себя такие письма? Это, прежде всего, – немаркированные иллюстрированные односторонние почтовые карточки. На лицевой стороне их написано: «Почтовая карточка» или «Воинское». После слов «Обратный адрес» следовали надпись «Полевая почта» и линии для указания обратного адреса. Для рисунка оставалась всего половина лицевой стороны, поэтому рисунки были весьма лаконичны, плакатны, с кратким выразительным текстом. Однако, как известно, конвертов на фронте не хватало. Часто с фронта приходили письма-треугольники. Отправляли их абсолютно бесплатно. Треугольник (или «треуголка») – это обычный лист из тетради, который сначала загибали справа, потом слева направо. Оставшуюся полоску бумаги вставляли внутрь треугольника.
Письма содержали определенную зашифрованную информацию в почтовых штампах. Всего их было три. Первый вид – это штампы полевой почты СССР, где указывались полевые почтовые номера. Помимо пятизначного номера здесь присутствовал символ советской власти – пятиконечная звезда, в центре которой были изображены серп и молот. Полное название войск, род войск, место расположения и другие подробности, как в мирное время, так и во время войны, не разглашались и являлись военной тайной.[32] Письма от гражданского населения, из тыла или из других воинских частей посылались исключительно на полевой почтовый номер части. Именно поэтому и конверт, и почтовая карточка фронтовика всегда содержали такой номер. Он позволял почтовым службам идентифицировать место отправления и место назначения. Кроме штампа полевой почты, почтовая карточка иногда содержала штамп места назначения с индексом почтовой службы, принявшей карточку – это второй вид штампов. Третий вид штампов – это штампы военного цензора: все письма с фронта в обязательном порядке просматривались, любые спорные места вымарывались чёрной краской.[33] На почтовые отправления ставился штамп «Проверено военной цензурой».
Письма с фронта рассказывают, как правило, о каких-либо выдающихся фронтовых эпизодах, о подвигах наших земляков, в них выражается благодарность врачам и медперсоналу госпиталей и т.д. Многие письма бойцов написаны бесхитростным языком, в основном о том, что их волновало. Часто в таких письмах рассказывалось о тяжёлой судьбе солдат и офицеров в годы войны, не редко высказывались даже пацифистские идеи. Однако большинство из писем корреспондентов-фронтовиков пронизаны чувством патриотизма, гордостью за успехи армии нашей Родины и злостной ненавистью к врагу, к «гилеризму».
Среди писем, пришедших в редакцию газеты «Кировская правда» встречаются и достаточно интересные. В первую очередь это – обращения к землякам (иногда просто «приветы») и даже личные. Встречаются даже такие экземпляры, как, например, «Обращение к девушкам Кировской области» от лейтенанта П. Федюнина:
«Эх девушки, девушки, вы даже не знаете, как читаются ваши письма на фронте. Здесь каждую букву, а не то чтоб каждое слово, пьют как чай с [вишнями]».[34]
Кроме того, следует выделить заметки о боевых буднях и подвигах фронтовиков-кировчан (в том числе от их товарищей, например капитан Якимов написал заметку о ст. лейт. В.В. Солянике[35]): они приходили в редакцию в большом объёме и составляют основную часть фронтовых писем. Встречаются случаи, когда к таким заметкам прилагались номера фронтовых газет с опубликованным материалом о героях-фронтовиках. Пример – письмо от политрука М. Сазонова с номером газеты «На защиту Родины» (№ 143 от 7 октября 1942 г.) с опубликованной заметкой о нашем земляке Иване Наймушине.[36]
Помимо простых заметок приходили даже целые литературные произведения (в основном очерки). Такого рода письма были наиболее интересны читателям. Однако опубликованными, как мы понимаем, оказывались не все письма такого типа, и уж тем более не все оставшиеся. На многие из них отправлялись такого типа ответы:
«Уважаемый тов. Дегтев!
Вы прислали очень интересное по тематике письмо, но жаль, что в нём упущен очень существенный вопрос – показ наших земляков-кировцев в боях с немецко-фашисткими захватчиками. Надо было рассказать не только о себе, но главным образом о товарищах, вместе с которыми вы участвовали в боях, о их героизме, бесстрашии и мужестве при защите Родины».[37]
Или, например:
«Уважаемый тов. Хомяков!
Вашу заметку получили. Не можем её напечатать из-за того, что вы, рассказав о себе, почти ни словом не обмолвились о боевых делах своих товарищей, а это очень важно. Именно больше надо было написать о товарищах, а не о себе. Желаем Вам дальнейших успехов в боях с гитлеризмом.
С приветом /Козьминых/.[38]
Степень достоверности и полноты информации в письмах была различной в зависимости от условий и целей их написания. Понятно, что письма, адресованные в «Кировскую правду», иногда были недостоверными, в них, иногда, присутствовали искажения и вымысел. Однако мы можем с уверенностью утверждать, что это не могло являться общей тенденцией. В отдельных письмах корреспонденты-фронтовики попросту не лгали, а недоговаривали. Информационные возможности фронтовых писем как исторического источника достаточно велики, однако в годы войны существовал перечень запрещенных тем, которые не должны были фигурировать ни на страницах фронтовых писем, ни на страницах периодических изданий (само собой, в том числе «Кировской правды»).[39] Под запретом оказались различные сюжеты, связанные с мобилизацией, организацией, дислокацией, боевой подготовкой, боевыми действиями, в том числе военно-географическое и статистическое описание военных действий, сведения по их подготовке, оперативной ёмкости и описание операционных направлений, прямые, косвенные или частичные данные об общем плане операции или боя, о районах и плане сосредоточения и развертывания войск для предстоящих действий и др. Нельзя было писать о боевых действиях партизан, о вооружении, о дисциплине и политико-моральном состоянии войск. Под запретом также оказались сообщения о материальном обеспечении армии, о путях сообщения, о санитарных и ветеринарных вопросах, об оборонительном строительстве, об организациях, содействующих обороне страны. Эти ограничения отразились на информативности и степени полноты фронтовых писем. В «Кировской правде», практически отсутствуют точные данные о том, где и когда проходили события, описанные в письмах фронтовиков. Читателям приходилось довольствоваться такими обрывистыми фразами как «в ходе одной из операций», «в одном из боёв» и т.п.
В ГАСПИКО содержатся исключительные подборки писем раненых и больных в газету «Кировская правда» времён Великой Отечественной войны, однако в делах архива можно встретить и отдельные экземпляры. В этих письмах содержится достаточно интересного материала о жизни раненых и больных в госпиталях, о порядках в самих учреждениях. Кроме этого в письмах можно не редко встретить и письма исключительно фронтовой тематики: раненые бойцы писали о подвигах своих товарищей, о заслугах их боевых друзей и их личных. Часто в таких письмах встречаются целые повествования, очерки – в госпиталях у бойцов было гораздо больше времени для написания такого рода писем.
Зачастую бойцы Красной Армии, получая ранение и направляясь в госпиталь для прохождения лечения, теряли связь со своими родными (письмо «Потеряли связь с близкими» от 27 июля 1944 года):
«В редакцию газеты «Кировская правда».
Мы, находясь в Красной Армии, потеряли связь со своими родными и знакомыми. Просим поместить в газету наши адреса.
<…>
Соколов Анатолий Петрович, Коломнец Дмитрий Арсеньевич».[40]
Во многих письмах по обыкновению просто выражается благодарность лечащим врачам, медсёстрам госпиталей, санитаркам. Раненые из госпиталя № 1018, например, писали:
«При поступлении в госпиталь тяжело раненого больного сначала Вам бросится в глаза, что он как бы уже не жилец. Но стоит только посмотреть ведущему хирургу доктору медицинских наук Богданскому, приложить руки и инструменты, как ранбольной возвращается в жизнь и в строй… После выздоровления мы никогда не забудем такой неоценимый труд врачей...»[41]
Такого рода письма были не редкостью и публикации чаще всего не придавались. Чаще же всего из госпиталей приходили письма, в которых говорилось о насущных для раненых бойцов проблемах – обеспечении нормального лечения, условий пребывания в госпиталях. Среди наиболее интересных – письмо старшего лейтенанта Горантмана от 15 января 1945 года «Кто шествует над госпиталями»[42], где он требует от редакции газеты «Кировская правда» провести расследование по фактам недолжного содержания одного из госпиталей и дать ему подробное разъяснение по этому вопросу. К одному из писем «О безобразии в госпитале» прилагается рапорт о недолжном поведении одного из парикмахеров при лечебном учреждении:
«Мы просим вас, товарищ полковник, проверить лично и положить конец безобразию, какое творится в госпитале 4017. В госпитале есть парикмахер Слуцкий, какой получает зарплату и обязан обслуживать больных, а на факте парикмахер Слуцкий занимается мародёрством и требует от раненого бойца, какой получает всего 8р. 50к. зарплаты, за каждый раз бритья 5 или 10 руб».[43]
Ответ по данному письму содержал информацию о том, что парикмахер был уволен. Кстати сказать, расследования, как показывает проведённая работа, по таким вопросам проводилось достаточно тщательно: почти по всем вопросам в аналогичных письмах редакция добивалась не только ответов компетентных лиц, но и дальнейших действий с их стороны. Различные проблемы раненых не могли оставить редакцию в покое, о чём говорит, что немалая доля такой корреспонденции публиковалась.