Система «управления национальной безопасностью» принимает необычный вид. Ведь ведомственно-отраслевой принцип организации государственного управления глубоко укоренен в нашей практике и весьма далек от состояния реформирования. В частности, и Совет безопасности РФ по существу состоит из представителей некоторых «ведомств», отвечающих за свои участки работы. Трактовка же ОНБ как аспекта госуправления указывает на необходимость перехода от отраслевой организации и институционализации к принципиально иной – фокусной, которая обеспечивала бы, в частности, и удержание «фокуса ОНБ» всей системой госуправления.
Проблема состоит в том, что такая фокусная организация должна выращиваться рядом и «поверх» существующей отраслевой. И готовых рецептов для получения такого «симбиоза» нет. Видимо, из привычных нам типов учреждений для выращивания «фокуса ОНБ» лучше всего подходит «аналитический центр». Создание подобного центра (полноценного, четко ориентированного на целенаправленную мыслительную работу по данному направлению) может считаться актуальной задачей. Но и в самой системе госуправления должны возникнуть особые структуры, а главное, укорениться особые способы решения вопросов национальной безопасности, которые обеспечивали бы удержание этого фокуса или аспекта управления.
Резюмируем сказанное в нижеследующем принципе. Система обеспечения национальной безопасности действует в рамках делегирования ей гражданами функций защиты их национальных интересов, опираясь на выработанные общегражданские «знания об опасностях». Институт обеспечения национальной безопасности есть такая часть института государственного управления, которая «прорезает» ведомственную и отраслевую структуру последнего.
О деятельностном контексте политики национальной безопасности. Как говорилось выше, главной задачей политики безопасности в начале XXI века является защита интересов граждан, общества, укрепление российской государственности, удержание в текущий период нынешних геополитических рубежей и восстановление роли и влияния России на мировой арене в обозначенный выше промежуток времени. В принципе такая политика должна была бы основываться на Стратегии, в которой были бы систематизированы средства и ресурсы обеспечения национальной безопасности в рамках проведения тщательно продуманных, последовательных коренных преобразований в обществе и государстве на благо и в интересах каждого гражданина России.
В свою очередь, Стратегия национальной безопасности должна базироваться на Стратегии устойчивого демократического развития России, ее проекции на сферу национальной безопасности. В Стратегии должны определяться ориентиры и пути осуществления воли народов России, в первую очередь русского народа как государствообразующего, к обеспечению устойчивого, демократического, мирного и благополучного развития страны.
Но, как говорилось выше, разработка Стратегии демократического развития и обеспечения национальной безопасности России связана с ее самоопределением в новом мире, национальной самоидентификацией. Это, по большому счету, исторические процессы, в которые мы, ныне живущее поколение граждан России, можем и должны внести свою лепту. Формирование такой Стратегии – огромная, ответственная работа, которую надлежит начать безотлагательно, мобилизуя усилия всех мыслящих граждан России, всех озабоченных ее судьбой.
Замыслы и различные формы их реализации: концепции, стратегии, программы, политики. Что объединяет, и что различает такие организованности мысли, как концепция, стратегия, программа, политика? С нашей точки зрения, объединяет их то, что все они (как, сверх того, еще сценарии, проекты, планы) могут рассматриваться как различные формы опосредования и проработки замыслов преобразований в ходе их реализации. Различение же перечисленных организованностей (и осуществление соответствующих им жанров или типов интеллектуальной работы) становится императивом современной политической, управленческой и предпринимательской культуры, пока не слишком распространенной, особенно в России.
Мы полагаем концептуализацию логически первой фазой проработки замыслов преобразований. (Мы, следовательно, считаем, что если нет надобности в преобразованиях существующего положения дел и хода вещей, то нет и нужды в концепциях.) Концепция выступает при этом как замысел преобразований (и/или средств и организационных форм его реализации), проработанный и оформленный с применением одновременно модифицируемой системы подходов, категорий, понятий, онтологических картин, системы ценностных ориентаций и принципов, которые сами могут являться составными частями концепции. Можно сказать и наоборот: концепция – это система подходов, категорий, понятий и т.д., фокусируемая в одновременно модифицируемом замысле преобразований.
При этом механизм реализации концепции – имея в виду как дальнейшую мыслительную проработку преобразований, так и их фактическое осуществление – должен быть разработан и встроен в саму концепцию в качестве ее органической составной части.
В той мере, в которой замыслы преобразований затрагивают интересы представителей разных позиций, их появление и проработка обычно приводят к появлению других замыслов, часто противоположных исходным. Вся дальнейшая работа развертывается тогда в политическом контексте. Политическая деятельность оказывается объемлющей системой для формирования и реализации замыслов, включая и обсуждаемые формы их опосредования. При этом рамки конкурирующих замыслов в случае мирного разрешения конфликта интересов (и, тем паче, в ориентации на развитие) постепенно сужаются: в исходные рамки права вписываются рамки приемлемой для общества концепции; в рамках последней формулируются те или иные стратегии (в нашем случае, например, в спектрах от либеральной до социал-демократической, от консервативной до новаторской, от централистской до федералистской и т.д.), из которых выбирается или «прорастает» вновь некая приемлемая для общества своего рода «единая (техническая) политика».
Политику при этом приходится понимать, как минимум, двумя разными способами: как процесс и как результат взаимодействия носителей разных концептуальных, стратегических и программных установок. Политика имеет, соответственно, два вектора: процессуально-коммуникативный (это, собственно, политическая мыследеятельность) и результирующий управленческий (как принимаемая в итоге концепция, стратегия или программа).
Что касается программ (в точном смысле этого слова), то они представляют собой результаты особым образом организованных мышления и деятельности, документы, фиксирующие наши текущие представления о ситуации, целях и/или направлениях преобразований, возникающих при этом проблемах и задачах, необходимых для их решения методах, средствах, формах самоорганизации и соорганизации работ участников. Программа часто служит формой организации работ по реализации концепции. В отличие от концепций и стратегий, разрабатываемых, говоря упрощенно, раз и навсегда (до реализации замысла преобразований и достижения результатов), программы непрерывно модифицируются, «отпочковывая» от себя оргпроекты и планы, поступающие непосредственно в исполнительскую систему и обеспечивающие ее четкое функционирование.
Возможные связи различных форм управленческой деятельности. В культурной системе реализации замыслов перечисленные формы их опосредования связаны достаточно сложным и неоднозначным образом, представление которого требует специальной проработки. В качестве первого, эскизного варианта соорганизации этих форм работы можно говорить, например, о нижеследующих фазах и/или составных частях программно организованной (в широком смысле) работы.
Выделим среди множества методологических принципов, связанных с культурой программирования, один, сейчас особенно для нас важный: любой «коллектив исполнителей» предстоящей деятельности должен сам разрабатывать ее программу для себя; программы, созданные посторонними разработчиками и переданные в «исполнительские системы», не реализуются. Следовательно, нужна до-программная форма организации деятельности по ОНБ России, которая обеспечила бы формирование контингента заинтересованных людей (это относится и к руководителям государства, и к специалистам, и к самим гражданам), способных запрограммировать и реализовать намечаемую деятельность, а для этого необходимо:
· сформировать активное, деятельное отношение к ОНБ (в отличие от «потребительского», «ожидательного», «созерцательного» и любого другого пассивного отношения) у этого контингента;
· выработать общие базовые представления о предмете предстоящей деятельности и ее сущности.
Именно таковы, как следует из сказанного выше, функции политики и Стратегии ОНБ России. При этом чрезвычайно важна ее связь с еще одной фундаментальной разработкой: нужны новые представления о том самом «национальном образе жизни», который и является основным объектом «обеспечения» и «защиты», а главное – в наших условиях – развития. Будучи важнейшей идейно-политической работой сама по себе, разработка концепции развития России в качестве одного из своих «продуктов» создает необходимую новую легитимацию самой идеи национальной безопасности.