Однако центральным является психологическое изучение детства, осуществляемое в соответствии с психологическим и этологическим подходами.
Психологические исследования детства изучают его детерминанты, ставят своей целью понимание механизмов и причин формирования человека в различных культурах.
Психологический подход к изучению детства разветвляется на два направления: психоаналитическое, рассмотренное выше, и экспериментальное, которое испытывает сильное влияние бихевиоризма. В рамках последнего подхода изучаются различные формы приобретения навыков и процесс научения. Также объектом изучения является генезис и формирование специфики восприятия ребёнком действительности в различных этнокультурных общностях.
Этологический подход к изучению детства состоит, прежде всего, в исследовании различных форм взаимодействий детей в естественных для них условиях и ситуациях, а не в рамках специально продуманных экспериментов. Этологи отводят значительную роль изучению наследственных стереотипов поведения у ребёнка и реализации врождённых механизмов поведения, сравнительному анализу действий детей и животных. Специфической областью исследования для этологического подхода является изучение невербальной коммуникации, способа взаимодействия, общего для человека и животных.
Важнейшую роль в анализе воздействия раннего опыта на более позднее развитие личности играют исследования периода наибольшей взаимной чувствительности матери и ребёнка, за которым закрепилось название «сензитивный период», предложенное М. Клаусом и Дж. Кеннелом. В ходе исследований выяснилось, что дети, имеющие более тесный и частый контакт с матерью, показывают более высокие результаты по шкале коэффициента интеллекта, обладают более развитым пониманием.
В деле познания собственного мышления и мышления окружающих взрослых современных людей важнейшую роль играет изучение как онто-, так и филогенетического развития мышления. В этих областях антропологии и психологии произошла революция (можно сказать, они возникли) с появлением генетического метода. Цель данной работы: проследить формирование генетического и экспериментально-генетического методов в психологии (Ж. Пиаже, Л.С. Выготский) и антропологии (Л. Леви-Брюль) первой половины XX века, а также полученных с их помощью результатов; рассмотреть влияние теории Леви-Брюля на теорию Выготского (как непосредственное, так и посредством теории Пиаже); выявить сходства первобытного мышления и мышления ребёнка, а также проанализировать, в какой мере культурный онтогенез повторяет филогенез в аспекте мышления.
Анализ первобытного мышления и мышления ребёнка
Раздел I. Комплексный, допонятийный характер первобытного мышления и мышления ребёнка
Понятийное мышление является способностью мысленно выделять родовидовые сущности вещей, абстрагировать их в отдельные мыслительные конструкции, и устанавливать между определёнными знаками и данными сущностями отношение обозначения, а также выявлять различные логические отношения между самими этими сущностями.
Согласно Л. Леви-Брюлю, мышление первобытных людей не различает сущностные и случайные характеристики вещей, оно слабо способно к абстрагированию и далеко не всегда руководствуется законами логики, действуя по большей части согласно закону партиципации. Вследствие этого оно является допонятийным, протопонятийным.
«Перед нами совершенно отчетливые примеры того, что мы называем мистической абстракцией, которая, при всём своём отличии от логической абстракции, тем не менее, есть процесс, часто употребляющийся в первобытном мышлении. Если, действительно, среди условий абстрагирования (отвлечения) исключающее (т.е. производящее отбор и выделение признаков) внимание является одним из главных, если это внимание необходимо направляется на те черты и элементы объекта, которые имеют наибольшие интерес и значение в глазах субъекта, то мы знаем, какие элементы и черты максимально интересны для пра-логического мышления. Это, прежде всего, те черты и элементы, которые устанавливают связи между данными, видимыми, осязаемыми предметами и тайными невидимыми силами, которые циркулируют всюду: духами, душами, призраками и т.д., и обеспечивают предметам и существам мистические свойства и способности. Внимание, как и восприятие, ориентировано у первобытных людей иначе, чем у нас. Абстрагирование совершается по-иному, чем у нас, и под направляющим влиянием закона партиципации»[14].
Наше мышление и мышление первобытного человека, по Леви-Брюлю, отличны одно от другого, первобытное мышление протопонятийно, мистично, пралогично (как его характеризует Леви-Брюль), слабо способно к абстрагированию. Оно предрасположено к пралогическому восприятию причинности. Первобытного человека не интересуют естественные в нашем понимании причины, его мышление ищет за всякой, иной раз даже очевидной и известной ему, посюсторонней причиной потустороннее влияние, оно непроницаемо для опыта (см. главу «Непроницаемость для опыта»).
«Однако понятия, которые в ходу у этих обществ, большей частью отличаются от наших. Мышление, которое их образует и употребляет, не является только пра-логическим. Оно по существу также мистическое, и если мистический характер обуславливает, как мы видели, способ восприятия у первобытных людей, то не меньше влияния оказывает он на способ абстрагирования и обобщения, то есть выработки понятий. Что касается собственно коллективных представлений, в частности, то пра-логическое мышление абстрагирует, чаще всего, подчиняясь закону сопричастности»[15]. «…коллективные представления первобытных людей – совершенно иное, нежели наши понятия»[16]. Коллективные представления не являются, в отличие от понятий, продуктом чистой интеллектуальной деятельности. Скорее это синкретические образования, включающие в себя и эмоциональные, и моторные элементы, и подразумевающие не логические отношения, а партиципации.
Глава 1.1. Принцип партиципации в первобытном мышлении по Л. Леви-Брюлю
Пралогическое мышление ни в коем случае не антилогично и не алогично, оно так именуются Леви-Брюлем, потому что он хочет подчеркнуть тот факт, что первобытное мышление не стремится избегать противоречий, в то время как закон непротиворечия Ø(p&Øp) является основой нашего логического мышления, наряду с законом тождества pÉp и законом исключённого третьего pÚØp: «…мышление первобытных людей, будучи мистическим, необходимо является также пра-логическим, то есть заинтересованное прежде всего мистическими свойствами и силами предметов и существ, оно осознаёт отношения между ними в виде закона партиципации, не придавая никакого значения противоречиям, нестерпимым для логического мышления»[17].
У первобытного человека отсутствуют представления о природе, мире, как о целом и о системной взаимосвязанности элементов этого целого. «Природа, окружающая определённую группу, определённое племя или определённую группы племён, фигурирует в их коллективных представлениях не как объект, не как система объектов или явлений, управляемых неизменными законами, согласно правилам логического мышления, а как подвижная совокупность мистических взаимодействий, в отношении которых предметы, существа, явления выступают только проводниками и проявлениями, как некая совокупность, которая зависит от группы, подобно тому как группа зависит от неё»[18]. Как «совокупность», но не как «целостность», не как «система». У первобытного человека нет представления о всеобщих законах, определяющих действительность, что также связано со слабой способностью к абстрактному, понятийному мышлению. Интересным примером здесь является тот факт, что в большинстве первобытных языков отсутствует глагол быть и некоторые близкие по степени абстракции слова: «Глагол “быть” (который, впрочем, отсутствует в большинстве языков низших обществ)…»[19].
Мы видим мир (неразумную природу) как сложнейшую систему вероятностных причинно-следственных связей. Для первобытного человека мир пронизан мистическими партиципациями (сопричастиями), понимание которых строится в слабой зависимости от законов логики, и зависит скорее от аффективных состояний, которые порождаются в его душе вещами. Система представлений о таких партиципациях составляет традицию, которая передаётся из поколения в поколение и является в глазах первобытных людей (при условии соблюдения позитивных и негативных предписаний, связанных с этими представлениями) единственным средством выживания в опасном, пронизанном несчётным множеством мистических сил, мире природы.
Принцип партиципации (сопричастия) состоит в том, что «в коллективных представлениях первобытного мышления предметы, существа, явления могут непостижимым для нас образом быть одновременно и самими собой, и чем-то иным. Не менее непостижимо они излучают и воспринимают силы, способности, качества, мистические действия, которые ощущаются вне них, не переставая быть в них»[20].
Сопричастие – не родство, и не генетическое отношение, это своеобразное «единосущие», обладание единой сущностью. Сопричастные предметы – разные явления одной сущности. При воздействии на любое из явлений оказывается воздействие на сущность, а, следовательно, и на другие явления этой сущности. Именно с действием принципа партиципации в мышлении первобытного человека связано иное отношение к символам (см. главу «Специфика употребления языка…»). «Сопричастность основывается, как нам кажется, не на тождественности анатомического строения, физиологических функций и внешне заметных черт, улавливаемых опытом, сопричастность представляется и ощущается в форме духа, как и всякая реальность, воспроизводимая пра-логическим мышлением»[21].