Тем не менее, с этого времени Птолемею доверяли труднейшие поручения. Так, он получил задание подготовить захват горной крепости Аорн (Пир-сар), которая препятствовала продвижению войска Александра в Индию. Правда, ему не удалось овладеть этим укреплением с первого приступа, оно было взято лишь после систематической осады[47]. Вообще же при оценке войн македонян с индийцами надо принять во внимание, что последние не могли состязаться с военной техникой македонян[48].
Но вернёмся к военным действиям. Когда при штурме города маллов Александр был тяжело ранен стрелой в грудь, его телохранителя Птолемея, по собственному его свидетельству, не было поблизости, и, хотя более поздний источник изображает его спасителем царя, это, возможно, не соответствует исторической действительности[49]. О том, что Птолемей, в свою очередь, был ранен отравленной стрелой в боях под городом брахманов Гамарталией, свидетельствует только предание, восходящее к Клитарху, однако факт этот сам по себе не кажется невероятным[50]. Но то, что Александр во сне увидел целебную траву, необходимую для ран Птолемея,— это, несомненно, позднейшая легендарная версия.[51]К вышесказанному следует добавить слова А.С.Шофмана, что явное превосходство над врагом инды имели в стрельбе из лука. Они достигли в этом выдающихся результатов – высокой точности, ловкости и дальнобойности. Стрела пробивала и щит, и нагрудную броню, сражая противника наповал. Именно такой стрелой, по его мнению, был ранен в Индии сам Александр; пущенная с близкого расстояния, она пробила панцирь и вонзилась глубоко в ребро, оставив опасную рану, чуть не оказавшуюся смертельной.[52]
Именно в азиатском походе Птолемей принимал активное участие и смог себя проявить с лучшей стороны. В индийском походе Лаг укрепил своё положение при Александре. Птолемей благодаря военной добыче сделался богатым человеком. Он не случайно принадлежал к триерархам, назначенным Александром для построения флота на Гидаспе. Триерархия была первоначально чисто аттическим явлением. Здесь, в Индии, она была возрождена Александром в новом виде. И лишь богатейшие среди приближенных царя были в состоянии взять на себя триерархию. Птолемей часто упоминается как исполнитель воли царя, выполняющий поручения не всегда связанные с военной деятельностью. Например, Арриан упоминает о болезни Калана:"...Александр долго возражал ему, но увидел, что его не переубедить и что если ему не уступить, то он иным способом, но всё равно уйдёт из жизни. Он велел, следуя собственным указаниям Калана, сложить огромный костёр; распорядиться этим он велел Птолемею, сыну Лага, телохранителю[53]". На основе вышесказанного можно предположить, что "карьерный рост" Лага проходил довольно долго. Во время болезни Калана Птолемей ещё не занимал такого положения, как, например, Пердикка. Ответственность за сооружение погребального костра (даже не всей процессии, а только костра) свидетельствует о недостаточно высоком статусе сына Лага среди телохранителей и друзей Александра, хотя это только субъективное мнение. Его влияние при царе увеличивается постепенно. Когда происходит инцидент с Клитом, то Лаг выступает в роли миротворца и, вместе с Пердиккой, пытается успокоить Клита и Александра.[54] Этот эпизод, на мой взгляд, также показывает положение Птолемея в иерархической лестнице. То, что он находится на пиру среди друзей царя и успокаивает с Пердиккой – Клита свидетельствует о не последнем месте среди элиты. "Росту" Птолемея способствовали его военные победы. Фраза Курция Руфа, очень красноречива: " Птолемей взял очень много городов, зато Александр – самые значительные"[55]. Росту его славы способствовал поединок с индийским царем, состоявшийся в области Певкелаотиде. Героические поединки — мотив, часто используемый в античной традиции для приукрашивания черт главного героя произведения который, часто является заказчиком, но в данном случае моё мнение совпадает с мнением Бенгтсона, который "не имеет ни малейшего основания сомневаться в исторической достоверности этого события"[56].
Интересовался Птолемей военными проблемами и системой управления. Всякий раз, как об этом заходит речь у Арриана, он, как правило, ссылается на Птолемея[57]. Эти виды деятельности - военное дело и система управления — были его сильнейшими сторонами. Птолемей проявил себя, в особенности на заключительном этапе Азиатского похода, способным офицером, отличавшимся осмотрительностью и личной храбростью, однако руководящей позиции он еще не занимал. Люди, подобные Пердикке и Кратеру, бесспорно, стояли ближе к царю, не говоря уже о Гефестионе, самом близком друге Александра. Но Гефестион умер уже осенью 324 г. до н.э.
Во время массовой свадьбы в Сузах Птолемей женился на знатной персиянке, дочери Артабаза - Артакаме. [58]Этой женитьбой он, как и другие офицеры, и солдаты, исполнил заветное желание своего царя: Александр хотел помирить и соединить в брачном союзе оба ведущих народа своей державы, македонян и персов, с тем, чтобы они могли в мире и согласии осуществлять господство в империи. При этом не следует упускать из виду, что македоняне — женатые и холостые — уже около десяти лет провели вдали от родины и что многие из них находились в близких отношениях с иранскими женщинами, которые теперь, по крайней мере, отчасти, были узаконены. Идея Александра относительно слияния народов была, прежде всего, политической идеей, и массовая свадьба в Сузах должна была быть лишь началом более грандиозного предприятия. Однако царь смог заложить лишь фундамент для этого слияния народов, все остальное осталось неосуществленным из-за его слишком ранней смерти.
О персиякке Артакаме (или Апаме) в позднейшей традиции мы не найдем никаких упомипаний — в жизни Птолемея она не сыграла никакой роли, чего нельзя сказать о Таис, гетере, которая следовала во время походов за войском Александра и, как сообщает Клитарх, дала повод к разрушению персидских дворцов в Персеполе. Однако последнее, по мнению Бенгстона, представляется романтическим преданием, и не заслуживает никакого доверия. Таис вошла в историю как возлюбленная Птолемея, который взял ее к себе после смерти Александра, но знал он ее еще раньше. От этой связи Птолемея с Таис родилось несколько детей — два сына, Леонтиск и Лаг, и дочь Эйрека. О ней известно, что она вышла замуж за Эвноста— царя города Солы на Кипре[59]. Но это относится уже к несколько более позднему времени.
Со смертью Александра в Вавилоне 10 июня 323 г. до н. э. началась новая эра для всех окружавших царя, включая Птолемея, но события этого периода его жизни стоит рассматривать более детально в следующей главе. К моменту гибели Александра Лаг достиг многого, хотя, по моему мнению, его роль была несколько неопределённой. Он принадлежал к свите царя и был очень богат, он был причислен к друзьям царя и постоянно находился при нём, исполняя свой долг телохранителя. Но Птолемей Лаг по-прежнему уступал Пердикке, Кратеру и Антипатру по статусу.
Он родился в знатной семье, получил достойное образование, прошёл путь друга и соматофилака Александра Македонского, стал полководцем и одной из самых заметных фигур в новом государстве Александра II, прозванного Великим. В истории не сохранилось свидетельств того, что он был интриганом и заговорщиком при дворе. Наоборот – он часто выступал в роли миротворца. Отношение к нему неоднозначно, как и ко многим неординарным личностям, оставившим свой заметный след в истории. Я взял на себя смелость так его назвать потому, что о заурядном человеке не вспоминали бы через две тысячи лет, и он не стал бы основателем новой, последней династии египетских фараонов.
Глава II
Птолемей I Сотер – царь Египта
Со смертью Александра в Вавилоне 10 июня 323 г. до н. э. началась новая эра для всего окружения царя, включая Птолемея. Сразу после смерти Александра встали два вопроса: кто станет править империей и как разделить наследство, чтобы в рамках существующей традиции удовлетворить интересы всех. Огромная авторитарная империя, основанная персами, а затем захваченная Александром, теперь потеряла своего правителя. Не было никого из членов царской семьи и из приближенных, кому остальные согласны были бы подчиниться. Мужских отпрысков своей семьи Александр давно уничтожил, ещё после смерти отца. Наследником мог стать Арридей, незаконнорожденный сын Филиппа и Филинны, единокровный брат Александра. Но, по мнению Фрица Шахермайра, слабоволие и подверженность эпилепсии[60] не способствовали установлению Арридея на престоле. Второй претендент на трон – не родившийся ребёнок Роксаны[61]. Шахермайр говорит и о третьем претенденте на трон империи - Геракле, незаконнорожденном сыне Барсины, но он тоже не мог быть правителем, по объективным причинам – на момент смерти Александра ему было пять лет[62]. К тому же, он был наполовину персом[63].
Курций Руф уделяет много внимания спорам о престолонаследии и описывает это в деталях. Одним из первых выступил Птолемей, с предложением отказаться от какого – либо правителя, а решать все вопросы на собрании. Но потом выступил Аристон с предложением передать власть Пердикке, как самому достойному. Пердикка, находился во время совета очень близко к назначению его преемником царя, но - колебался между сильным желанием и совестливостью и при том рассчитывал, что чем сдержаннее он будет добиваться желаемого, тем настойчивее будут другие ему это предлагать. Итак, после долгих колебаний, не зная, как ему поступить, он всё же отошёл и стал позади тех, кто стоял ближе"[64]. Таким образом, Пердикка сам был виновен в том, что не стал новым царём. Можно предположить, что он вскоре раскаялся в своей нерешительности на совете, так как начинает активную борьбу за верховную власть в империи. Но это будет позже. На совете события развивались так: Мелеагр, назвав Арридея царём Филиппом и получив поддержку со стороны простых воинов, попытался выступить против Пердикки и тех, кто его поддерживал. Тем временем, Пифон, объявляет опекунами будущего сына Роксаны Пердикку и Леонната, "рождённых от царской крови". Кроме того, поручает Кратеру и Антипатру управлять делами в Европе. "После этого от каждого была принята присяга признавать власть сына Александра"[65]. Но Мелеагр со своими людьми привёл Арридея. Пердикка "из – за предосторожности" приказывает запереть зал, в котором лежало тело Александра. "С ним было шестьсот выдающихся мужеством воинов, присоединился к нему также Птолемей и когорта царских телохранителей. Однако без труда запоры были сломаны тысячной толпой вооруженных. Ворвался и царь, окруженный толпой прислужников во главе с Мелеагром. Возмущённый Пердикка отзывает в сторону желающих охранять тело Александра, но ворвавшиеся силой издали мечут в него копья. Многие были уже ранены, когда вельможи сняв шлемы, чтобы их легче было признать, начали просить бывших с Пердиккой не начинать распри, а уступить царю и большинству". Этот отрывок повествует о первом вооружённом столкновении за трон. После этого Пердикка и его сторонники, опасаясь засады, вышли из дворца и бежали к Евфрату. "Конница, состоящая из знатнейших юношей, следовала в большом числе за Пердиккой и Леоннатом". Этот момент очень показателен, так как свидетельствует о расколе не только среди старшины, но и в войске Мы видим, что войска остались без конницы. Тем временем, Мелеагр, подбивает нового царя убить Пердикку и посылает отряд. Но последний не сдался и, со своими всадниками, задержал хлеб, который предназначался для города. В Вавилоне начался голод, и появились требования отправить послов к всадникам для прекращения распри. Пердикка предъявил требование выдать ему зачинщиков разногласия. Солдаты царя также взялись за оружие. Назревал новый конфликт, но с вовлечением гораздо большего числа людей. Неожиданно выступил царь: "Что касается меня, я больше всего хочу сложить с себя эту власть, чтобы не вызвать пролития крови граждан, и если нет никакой надежды иначе добиться согласия убедительно прошу вас: выберите другого царя!"[66]. Было решено, что Пердикка, Лисимах и Мелеагр будут править вместе. Потом произошло убийство Мелеагра и его ближайших соратников. Пердикка собрал совещание, на котором было решено поделить империю так, чтобы царь сохранил наивысшую власть. Далее следовал раздел сатрапий, где Птолемей стал сатрапом Египта. А сам Пердикка, должен был находиться при царе и командовать состоящими при нём войсками. Кратер был назначен простатом и также находился при царе. Тут Курций Руф делает замечание, что только Евмен не претендовал на империю[67]. Египет не был Птолемею совершенно неизвестен. Уже при Александре, в 332/331 г., он смог оценить преимущества, связанные с положением и населением этой страны. С востока и с запада Египет был отгорожен широкой полосой пустынь. Как показали события времени диадохов, страна была практически недоступной; продвижение через Дельту, благодаря ее многочисленным рукавам и каналам, было сопряжено для любого агрессора с величайшими трудностями. К этому прибавлялась еще мощная пограничная крепость Пелузий, препятствовавшая проходу в Египет с востока. Страну легко было защищать, и если бы даже нападающему удалось преодолеть зону пограничных укреплений, то все равно огромная протяженность Нильской долины между Дельтой и Верхним Египтом доставила бы ему снова большие затруднения. Расстояние между столицей Александрией и Элефантиной составляло более тысячи километров. К этому добавлялась еще область Додекасхойн, простиравшаяся вплоть до Гиерасикамина, которая, впрочем, была включена в состав Египетского государства уже после ПтолемеяI. Напротив, ширина страны была незначительной, лишь в Дельте расстояние с востока на запад в самом широком месте составляло примерно 250 км. Плодородной земли было очень мало, по существу, она ограничивалась узкой долиной Нила. Все здесь сводилось к тому, чтобы заставить почувствовать авторитет власти даже в наиболее отдаленных уголках страны. Это требовало грамотного и осторожного правителя коим, без сомнения, являлся Птолемей Лаг – сатрап Египта.