Итак, если не считать любви короля к Марии Манчини, племяннице кардинала, то совершение бракосочетания с испанской принцессой было замедлено только исполнением формальностей. Однако эти формальности забрали много времен. Переговоры между Мазарини и Луисом де Гаро в августе на Фазаньем острове на берегах Бидассоа затянулись на три месяца.
Ни кардинал, ни представитель Испании не спешили, ибо никто не хотел прибыть первым и тем самым унизить себя ожиданием. В конце концов оба – и итальянец и испанец, – топчась буквально на каждом метре, совершили чудо этикета и прибыли на берег Бидассоа а один и тот же день и в один и тот же час. Некоторое время они пребывали в нерешительности. Кто первым спустит лодку в воду, чтобы отплыть на маленький Фазаний остров, где должна была состояться встреча? Наконец оба нашли выход, который удовлетворил их гордость. И кардинал и дон Луис де Гаро одновременно объявили себя больными. Уловка оказалась неудачной, так как причины были слишком уж сходны, но тем не менее, чтобы выгладить благопристойно, пришлось ждать, пока "больные" поправятся, но никто не желал выздоравливать первым. Вся Европа сгорала от нетерпения. Будет ли заключен мир? Состоится ли свадьба? Карл II желал, чтоб не были оставлены без внимания его личные интересы: Мазарини устранил его от всякого вмешательства в переговоры, потому что еще считал нужным поддерживать добрые отношения с Англией.
Наконец 7 ноября 1659 года были подписаны и мирный договор между Францией и Испанией и договор касательно бракосочетания Людовика XIV c Марией Терезией. Пиринейский мир окончательно предоставил во владение Франции большую часть ее последних завоеваний. Она отказалась только от Каталонии и от некоторых крепостей в Нидерландах и во Франш‑Конте. По желанию испанского правительства Конде не только был помилован, но и получил в управление Бургундию.
Брачный договор короля с Марией‑Терезией был заключен на двух условиях, – что приданное инфанты (в 500,000 золотых экю) будет уплачено в три срока не позже как через полтора года и что будущая французская королева откажется от прав на отцовское наследство. Однако, было оговорено, что такой отказ будет обязателен только в случае аккуратной уплаты вышеупомянутой суммы. Эта оговорка могла иметь очень важные последствия. Мазарини надеялся, что доведенная до истощения, Испания не будет в состоянии исполнить в назначенный срок денежное обязательство.
Таким образом была по мере возможности достигнута цель Генриха IV и Ришелье обессилить Австрийскую династию. Благодаря тесному союзу между правительствами венским и мадридским, Австрия была очень опасна для Европы и в особенности для Франции; вестфальский мирный договор в первый раз разорвал этот союз; а после заключения брачного договора Франция стала с помощью Рейнского союза мешать усилению могущества Австрии и могла не только устранить созданные Испанией препятствия к расширению французской территории, но даже могла надеяться, что в недалеком будущем присоединит эту страну к французским владением или поставит ее в зависимость от Франции.
Пиренейский мирный договор возбудил во Франции необыкновенную радость и заставил французскую нацию позабыть не только пережитые ею бедствия, но даже самые законные ее права. С тех пор уже не было и речи об ограничении власти короля или его министров. Людовик XIV, посетивший южные провинции зимой с 1659‑ого на 1660‑ый год, был повсюду принят почти как молодой бог. Конде приехал к нему в Экс, чтобы преклонить перед ним колена. Дочь герцога Орлеанского, мадемуазель де Монпансье уже давно просила у короля помилования и получила его. Сам Гастон Орлеанский, получивший прощение за прошлое, умирал всеми позабытый в своем блуаском замке. После того, как было совершено бракосочетание с испанской инфантой (9 июня 1660), возвращение Людовика XIV в Париж было постоянным триумфальным шествием. Он приехал в столицу 26 августа, в годовщину сооружения первых баррикад приверженцами Фронды; окружавшая его народная толпа, по‑видимому, обожала его и совершенно позабыла, что когда‑то восстала против него, а парламент, когда‑то назначавший награду за голову Мазарини, отправил к нему депутацию с поручением изъявить ему глубочайшее уважение по случаю заключения мира.
В феврале 1659 года между Англией и Францией был заключен договор, которым эти две могущественные западные державы условились общими силами прекратить войну между скандинавскими государствами (Швеции против ее соседей). После долгих переговоров в 1660–61 годах был наконец восстановлен мир в северной Европе. Швеция (союзница Франции) осталась там по прежнему самым сильным государством и по‑видимому еще не утратила могущества, которым была обязана Густафу‑Адольфу и Ришелье. Это было новым важным успехом Мазарини.
В то же время совершилась реставрация Стюартов в Англии. Мазарини желал ее не только из уважения к монархическому принципу, но также из убеждения, что восстановленная по ту сторону моря, монархия будет легче подчиняться французскому влиянию, чем республика. Он доставил деньги Карлу II незадолго до его возвращения в Англию, но не хотел открыто брать его сторону из политической предосторожности. Поэтому Карл II вступил на престол (в июне 1660), он старался отомстить Мазарини за его союз с Кромвелем. Отношения между министерствами французским и английским были в течение нескольких недель недружелюбными. Но отправившаяся в Англию в декабре 1660 года, французская принцесса Генриетта с успехом постаралась восстановить дружественные отношения между двумя королями. Она даже задумала женить Карла II на одной из племянниц Мазарини, но этот замысел остался без последствий. Однако кардинал успел перед своей смертью принять важное участие в переговорах о двух бракосочетаниях, впоследствии оказавшихся очень полезными для французского правительства, – о бракосочетании Карла II с португальской инфантой Екатериной и о бракосочетании его сестры, Английской принцессы Генриетты с братом Людовика XIV, Филиппом герцогом Орлеанским. Его же заботам следует приписать бракосочетание одной из дочерей Гастона Орлеанского с великим герцогом Тосканским.
Все это доказывает, что Мазарини успел не только повсюду прекратить войны, но также увеличить выгоды, доставленные Франции мирными договорами Вестфальским и Пиренейским. Он умер 9 марта 1661 года, оставив после себя громадное состояние, которое было нажито большей частью плохими средствами, но Людовик XIV дозволил ему в награду за его важные заслуги оставить в наследство его племянникам и племянницам. Мазарини сначала мало заботился об образовании Людовика XIV, но со времени прекращения Фронды передал ему такие политические познания, солидность которых не может вызывать возражений. Мазарини оставил ему Францию сильной и уважаемой иностранными государствами, хотя и не пользовавшейся внутренним благосостоянием. Он оставил этому королю традиции той по истине национальной дипломатии, которая сделала Францию чем‑то в роде третейского судьи во всех международных распрях; стало быть он вполне заслужил признательность Людовика XIV. С другой стороны он своими административными мерами служил очень плохим примером для подражания. Пятилетняя междоусобная война, вызванная его ошибками и едва не погубившая и Францию и его самого, не заставила его изменить эту систему управления. После его смерти было на целое столетие упрочено существование того самовластного, безответственного правительства, злоупотребления которого впоследствии вызвали революцию. Если он не создал это правительство, то по меньшей мере освободил его от всякого контроля. Перед своей смертью он, как рассказывали, предостерегал Людовика XIV не полагаться на Фуке и рекомендовал ему Кольбера. Когда Мазарини уже лежал на смертном одре, молодой король спросил его, кого назначить первым министром. Остроумный итальянец посоветовал французскому королю править без первого министра. По его мысли, королевская казна получит от этого самый большой доход.
ВЕК ЛЮДОВИКА XIV (1661–1710)
ПРАВИТЕЛЬСТВО, АДМИНИСТРАЦИЯ, ОБЩЕСТВО
Мазарини умер и с началось личное управление Людовика XIV. Он долго дожидался этого и действительно стал с тех пор ясно осознавать свои королевские права и обязанности, потому стал с энергией стремиться к своей цели. Уже с первых дней после смерти кардинала молодой король дал понять, что отныне всем и всецело будет править он, что он будет сам своим первым министром и не желает, чтобы кто‑либо из государственных деятелей подписывал хотя бы самый незначительный ордонанс. Никто не ожидал тогда от двадцатидвухлетнего короля таких высокомерных заявлений. Рассказывали, что вдовствующая королева рассмеялась в лицо военному министру Ле Теллье, когда он сообщил ей о случившемся.
Итак, энергичное намерение Ришелье принудить всех французских подданных к исполнению их долга, дало свои долгожданные результаты. В то время уже не было ни предприимчивых гугенотов, ни значимых лиц судейского звания, ни таких мятежных принцев, с которыми нужно было бы бороться. Кроме того Людовик XIV замечал со всех сторон нечто в роде безмолвного согласия общественного мнения на усиление королевской власти. Фронда действительно была чем‑то в роде усиленной работы, посредством которой Франция подготовила чудесное царствование Людовика. К тому же король, по словам Сен‑Симона "был окружен выдающимися людьми всякого рода". Талантливые полководцы, министры Тюренн, Конде, Ле Теллье, Лионн, Кольбер составляли для него такую свиту, которая не имела ничего себе подобного в Европе.