Создание и развитие системы репрессивных органов в советский период (стр. 1 из 7)

ТЕМАТИКА РАБОТЫ:

Создание и развитие системы репрессивных

органов в советский период.

Курсовая работа по Истории

отечественного государства и

права студента ……… курса,

…… группы ……………………

факультета.

…………. ………………….

Научный руководитель:

…………………………….

……………………..

……………

МОСКВА

2000

ПЛАН:

Введение…………………………………………………………………………………………стр.3

Краткий анализ положений марксистско-ленинской теории……………стр.7

Создание ВЧК………………………………………………………………………………...…стр.8

Территориальное углубление Вчк……………………………………………………..стр.11

начало переподчинения ЧК компартии…………………………………………….стр.13

переход к НЭПу и деятельность в новых условиях…………………………….стр.18

упразднение Вчк и переход к ГПу……………………………………………………...стр.20

создание ссср, формирование огпу и его дальнейшие развитие………. стр.21

сталин, ГУЛАГ…………………………………………………………………………………..стр.24

Хрущёвская «оттепель» и брежневское «похолодание»……………………..стр.27

заключение……………………………………………………………………………………..стр.29

Список используемой литературы……………………………………………………стр.30

ТЕМАТИКА РАБОТЫ:

Создание и развитие системы репрессивных органов в советский период.

Некоторые товарищи думают, что

главное в наступлении социализма

составляют репрессии, а если

репрессии не нарастают, то нет и

наступления. Верно ли это? Это,

конечно, товарищи не верно.

И.В.СТАЛИН

ВВЕДЕНИЕ

История формирования и деятельности системы органов государственной безопасности до недавнего времени представлялась в несколько облегчённом, канонизированном и во многом идеализированном варианте как постоянный процесс совершенствования форм и методов работы, как цепь побед над врагами. Сложный и неоднозначный процесс становления чекистских служб, ошибки, неудачи в оперативной деятельности, прямые преступления, неверные политические ориентиры, неправильное понимание своего места в государственной структуре и неверные политические ориентиры, всё рассматривалось как абсолютно закрытая зона. Об этом не говорилось открыто, зато народу говорили о победах над его врагами. Но правды не было.

Наиболее очевидная часть преступлений органов НКВД – МГБ СССР была раскрыта в течении короткого отрезка времени, в конце 1930-х годов - начале 1950-х годов. Руководящая верхушка партии и страны обвинив исполнителей пыталась снять с себя таким образом всю ответственность за широкомасштабные репрессии.

История органов ВЧК – КГБ вновь привлекла к себе внимание в конце 1980-х годов. Пересмотры дел выявили массовые факты нарушения законности. В периодических изданиях публиковались статьи и воспоминания на данную тему. Многие авторы не располагая архивными материалами, вольно обращаясь с фактами, зачастую писали статьи подверженные тенденциозным настроениям и использовали источники дающие односторонние данные по проблеме, в итоге было потеряно чувство меры и объективности, они зациклились на только отрицательных сторонах. Таким образом в освещении проблемы деятельности органов государственной безопасности появилась новая крайность, которая выражалась в простой замене знака «плюс» на знак «минус». Это не только не внесло ясность в историю, но привело к тому, что многое стало ещё более непонятным и противоречивым.

Для выяснения роли органов государственной безопасности в советский период необходим объективный научный анализ, непредвзятые обобщения и выводы, исходящие из строго документальных данных, работы с архивными делами прежде всего, без политических клеше, без заданных схем и бурных эмоций.

Осмысление этого периода возбуждает интерес к основе, к первым годам формирования и существования советского государства, исследованию закономерностей и особенностей его развития. Вряд ли могут привести к истине попытки понять сущность сталинского культа личности путем привязки всего, произошедшего во времена правления Сталина, к одному лишь этому имени. Точно так же невозможно объяснить культ личности "исконно русской любовью к монархизму". В исторических аналогиях между сталинизмом и русским абсолютизмом пропадает самое главное и существенное, а именно представление об исторической уникальности того, что произошло у нас во времена Сталина, в Италии - во времена Муссолини, в Германии - во времена Гитлера, а в Камбодже - во времена Пол Пота: жестокая изоляция и уничтожение миллионов людей, геноцид, осуществляемый либо по классовому, либо по национальному признаку.

Уже само по себе такое количество жертв, ликвидация целых классов или наций, свидетельствует о возникновении совершенно новой ситуации. Для того, чтобы содержать в заключении и уничтожать миллионы людей, нужен огромный аппарат, начиная от соответствующего наркомата или министерства и кончая низшими его чиновниками - чиновниками охраны, опиравшимися, в свою очередь, на негласных чиновников из среды самих заключенных. Причем речь шла не о единичном акте упразднения миллионов людей, но о его перманентном характере, о растягивании этого акта во времени, превращении в элемент образа жизни. Речь идет об определенной постоянно действующей системе уничтожения, на которую, как на свою "идеальную модель", ориентируется вся остальная бюрократия. Именно с главной задачи - постоянного упразднения огромных человеческих масс - начинается качественное отличие административной системы тоталитарных режимов - тоталитарной

бюрократии - от авторитарной бюрократии традиционных обществ и рациональной бюрократии индустриальных капиталистических обществ.

Принципиально важно и то, что упразднение осуществлялось по проявлениям человека не только в политике, экономике, идеологии, но и в науке, в общей культуре, в повседневной жизни. Это и делало новую бюрократию совершенно универсальным инструментом управления, инструментом прямого насилия, опирающегося на силу оружия ("Ваше слово, товарищ маузер...").

Но и это еще не все. Не было такой области, включая быт (главный объект нападок со стороны "левых" писателей и публицистов, превращавших быт в предмет официального манипулирования со стороны "пролетарской диктатуры"), семейные отношения (вспомним Павлика Морозова), наконец, даже отношения человека к самому себе, к своим сокровенным мыслям (образ Вождя, непременно присутствующий даже при самых задушевных размышлениях), на право распоряжаться которой не претендовала бы эта бюрократия. Ей, например, принадлежало окончательное решение относительно того, каким должен, а каким не должен быть замысел очередного литературного произведения. Сталин пользовался этим правом в отношении самых крупных художников, писателей, поэтов, чтобы дать пример своим подчиненным, как им руководить художниками, писателями и поэтами помельче. Причем и в искусстве отказ подчиниться был чреват репрессиями точно так же, как и в области политики или экономики. Под дулом пистолета людей заставляли делать то, что в корне противоречило их природе. Но для того, чтобы стать тотальной, то есть всеобщей, охватывающей общество, бюрократия должна была осуществлять сплошную перековку народа и делать каждого бюрократом, чиновником, пусть даже мелким, мельчайшим, но все-таки находящимся у нее на службе. В отличие от авторитарной бюрократии, опирающейся на традиционные структуры общественной жизни, в отличие от рациональной буржуазной бюрократии, пекущейся об обеспечении эффективности производства, тоталитарная бюрократия фактически определяет свою высшую роль как самоукрепление, самовозвышение, абсолютное подчинение Вождю, волей которого власть бюрократии получает свое развитие и углубление. Однако такая власть может быть осуществлена лишь при условии, что все, с чем она имеет дело, превращено в аморфный, совершенно пластичный материал. Возвращение общества в аморфное, бесструктурное состояние - принципиальное условие самоутверждения и саморазвития тоталитарной бюрократии. И поэтому все, что обеспечивает самостоятельность человека, не говоря уже о той или иной общественной группе, подлежит беспощадному искоренению. Так было, в частности, во времена насильственной коллективизации, разрушения сельских общественных структур. Так было во времена всех последующих больших и малых "чисток", целью которых в конечном счете всегда оказывалось искоренение стихийно возникавших структур общества. Единственной формой структурирования общества, допускаемой в условиях тоталитаризма, могли быть лишь организации, насаждаемые сверху, а потому с самого начала имеющие бюрократический характер. Все естественные способы социального структурирования оказывались на подозрении, так как тоталитарная бюрократия склонна рассматривать любой личный и общественный, то есть самостоятельный, негосударственный интерес как антигосударственный. А посему такой интерес должен быть наказан устрашающей статьей закона, лучше всего статьей о контрреволюционной деятельности.

Созданная после Октябрьской революции система подавления с первых шагов несла в себе быстро развивающийся зародыш вседозволенности и аморальности, которые обосновывались революционной целеустремлённостью. Хотя «Всероссийская чрезвычайная комиссия» образовывалась в декабре 1917 года для борьбы против саботажа и бандитизма, то очень скоро её функции распространились на «искоренение контрреволюции», понимаемой в самом широком смысле. Меч, предназначенный для законной защиты революции от заговоров её реальных врагов оказался занесённым над всем обществом.