А объективно достижимые результаты, которые в будущем принесут низкочастотные продолжительные процессы, где общественная инициатива дееспособна уже сейчас, никчемны для упрекающих её участников в абстракционизме, поскольку они убеждены, что «жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе», и это является формой выражения не осознаваемого большинством из них жестокого эгоизма и алчного своекорыстия на потребу мгновения[177].
Они не задумываются о том, что нынешняя пора — более прекрасная, нежели времена, когда можно было запросто сгинуть в желудке дикого зверя на потеху цивилизованной публике на арене какого-нибудь провинциального цирка в Римской империи, расползавшейся по всему миру и утверждавшей такие нравы. И нынешняя пора — действительно прекрасная, поскольку Вседержительность безошибочна во всех её проявлениях, — наступила как плод уходящих началом в древность продолжительных (низкочастотных) процессов. Эти процессы поддерживали своею деятельностью по своей инициативе люди, которые находили возможным для себя в доставшееся им «прямо сейчас» неподдельно стараться жить так, как дóлжно Человеку жить всегда. Но ныне “живущие” «прямо сейчас» не считают необходимым быть благодарными им (чьи имена в своём большинстве «Бог весть»), хотя и пользуются готовыми плодами их трудов праведных, как “само собой” разумеющимся и принадлежащим им по праву “естественным благом”; тем более для них обременительно задумываться о том, что они каждый миг их жизни — «прямо сейчас» — сами сеют в будущее…
Неверующим же доводилось и доводится “жить”, как они “думают”, только сейчас, и потому им необходимо урвать от жизни для себя тоже «прямо сейчас» (осознанная точка зрения «после нас хоть потоп» во многих отношениях этически чище их такого же по существу бессознательно-автоматического поведения). Вследствие такого отношения к Жизни те общественные инициативы, которые не способны к удовлетворению их потребительских заказов «прямо сейчас» в темпе их поступления, для них никчёмны. Они — осознанно и бессознательно — находят более значимые для их своекорыстия дела, отказываясь от предложенной им непреходящей благой доли в вечности. Это — собственный их эгоизм и своекорыстие, а также и неверие в сопричастность человека Божьему Промыслу, неизменно осуществляющемуся ВСЕГДА, или извращённое их порочной нравственностью исповедание Промысла — единственная причина, по которой предложение подняться мировоззренчески над сторонниками альтернатив общественной инициативе осуществления Царствия Божиего на Земле воспринимается многими “благонамеренными” как отвлечённый от жизни абстракционизм.
В действительности, подняться мировоззренчески над сторонниками неприемлемых концепций устройства жизни общества (а об этом собственно и идёт речь) — единственный эффективный способ поставить их в условия, в которых невозможно осуществление их концепций, в которых невозможна свойственная им деятельность, что и создаёт условия для того, чтобы общественная инициатива, предложенная Свыше стала безраздельно господствующей в обществе[178], охватив все диапазоны частот процессов и все виды деятельности цивилизации.
Это так, поскольку только в этом случае убеждённые в своей правоте противники Высшего Промысла теряют кадровую базу и инертную саму по себе социальную среду, в которой действует их кадровый корпус, и необратимо теряют дееспособность вследствие того, что их системообразующий принцип организации коллективной деятельности — «каждый в меру понимания работает на осуществление своих интересов, а в меру непонимания — на осуществление интересов тех, кто понимает лучше» — начинает устойчиво и необратимо работать против них самих. И из этого положения для них есть только два выхода:
либо сгинуть в небытие;
либо войти в предложенную в Едином Завете общественную инициативу, признав её принципы и цели, благо она открыта для всех. А несвобода, стеснение в общественной жизни индивидуализма в ней действительно есть: эта несвобода — запрет на осознанное или бессознательное установление и соглашательство с установлением чьего-либо господства над людьми помимо Бога — Творца и Вседержителя, единственного Господа людей, который дарует Любовь и свободу воли творить добро тем, кто признает Его безраздельное всевластие.
Третьего действительно не дано, благо, что всё зло, кем-либо совершённое ранее, с принятием им к исполнению Божьего Промысла в религиях Единого Завета, Бог прощает ему.
Нас же устраивает любой из этих вариантов, что бы они ни выбрали для себя.
Так или иначе в общем им мире живут те, для кого «есть только миг между прошлым и будущим, именно он называется[179] жизнь», и потому в каждый такой миг надо уметь брать и взять от жизни всё[180], что она способна дать; и те, кто старается каждый миг жить так, как дóлжно жить всегда, будучи полномочным представителем Вечности на Земле. Они действительно ведут себя в жизни по-разному: первые большей частью — так, «как все» в безразлично[181]-автоматическом обществе, а вторые большей частью — иначе. И даже, казалось бы, участвуя вместе в одних и тех же делах общества, в действительности они пребывают в качественно отличных друг от друга видах деятельности.
И уже в этой жизни между ними лежит граница, непроходимая для временщиков, но проницаемая для сопричастных вечности; и вечность входит в поток суеты, оставаясь невидимой для временщиков подобно тому, как алмаз чистой воды, остаётся невидим в чистой воде. Эта граница пролегает не во времени и не в пространстве. Она пролегает в деятельности и бездеятельности каждого, кто живет на Земле. Эта граница разделяет концепции организации жизни общества как единого организма. И хотя на первый взгляд в истории прослеживается концептуальное разнообразие, но в действительности каждая из множества известных исторически частных концепций выражает более или менее ярко и чисто одну из двух генеральных концепций:
Высший Промысел ведёт[182] цивилизацию к тому, чтобы вся без исключения деятельность индивидов в ней, во всех частотных диапазонах благостно протекала («Слава в вышних Богу, мир на земли и в человецех благоволение…»[183]) на основе построения внутренне не напряжённых систем взаимоотношений всех членов общества, что обеспечивает каждому из них свободу творить Добро.
Противники этой генеральной концепции строят иерархически организованные системы прямого и опосредованного принуждения и программирования поведения как индивидов, так и коллективов, порождая в общественных отношениях разнородную напряжённость.
Если сторонники первой сеют во всякое время (настоящее для каждого из них) семена, на протяжении всей истории прорастающие будущим (по отношению к историческому времени жизни каждого из них), в котором необратимо находят воплощение те или иные идеалы, свойственные избранной ими Промыслительной концепции; то её противники не в состоянии даже прийти к общности целей, но общими для разных их партий (мафий, кланов, семей) методами пытаются смять данное им Свыше настоящее, чтобы вылепить из него вожделенное для каждой из их партий[184].
Изнасиловать и измять настоящее, дабы слепить из него вожделенное, — это то, что объединяет всех противников Промысла вне зависимости от того, что для каждой из их партий (мафий, кланов, семей) вожделенно то, что неприемлемо всем прочим, и не всё ими вожделенное является объективным злом. Вследствие отсутствия единства целей они воюют не только против Промысла (кто целеустремленно, а кто и в нравственно обусловленной разнородной слепоте своей), но и месят друг друга, воюя между собой, подавляя и разминая всё, что не в силах этому противиться, дабы вылепить потом свой идеал или же то, что получится.
Но возможности Объективной реальности неизмеримо мощнее возможностей каждого из них и их коалиций, и потому Жизнь при воплощении в неё Промысла сминает и их самих, и их поделки. А если кто-то из них в силу каких-то причин отказывается от метода прямого и непосредственного насилования Жизни, то, будучи носителями «Я-центричного» мировоззрения, они не в состоянии развернуть эффективную деятельность на основе принципа построения внутренне не напряжённых систем, поскольку не имеют возможности своё «Я-центричное» мировоззрение, не сообразное Объективной реальности, утвердить в обществе в качестве господствующего[185], так как в обществе распространяются и иные разновидности «Я-центризма», а также и более мощные мировоззренческие системы.
Соответственно тому, что в жизни цивилизации одновременно осуществляются две взаимно исключающие одна другую генеральные концепции организации жизни общества, все действия и бездействия, которые способен осознано и бессознательно совершать индивид на протяжении всей своей жизни, принадлежат к трём различным категориям:
Те, которые концептуально безразличны в силу разных причин (обусловленность внесоциальными процессами или уровнем развития общества в данную историческую эпоху) и могут принадлежать деятельности, осуществляемой и в той, и в другой генеральной концепции. Примерами такого рода сознательной и бессознательной деятельности является почти всё то, что обусловлено биологией вида Человек разумный, а также и такие общественные процессы как производство на основе общественного объединения труда, невозможность жить без которого обусловлена реальной нравственностью и духовностью цивилизации (различие между концепциями в том, на какие цели ориентировано производство и какими средствами осуществляется управление производством и распределением произведенного).