З.И. Резанова
Когнитивная лингвистика характеризуется во внутринаучном контексте, в аспекте ее включения в парадигмальное лингвистическое направление функционализма и в контексте наук, исследующих сознание. Когнитивная лингвистика характеризуется как интегративная наука, преодолевающая ограничения структурного анализа языка, и исследовательская система, способная разрешить ряд проблем интегральной теории сознания.
Лингвистика рубежа XX и XXI вв. оценивается современным научным сообществом в качестве науки, формирующей новую парадигму (в соответствии с постулатами Т. Куна), определяемую как антропоцентри- сткая, или функциональная. Два именования актуализируют разные аспекты теоретико-методологического единства взглядов, находящихся в оппозиции к предшествующему парадигмальному направлению структурализма практически по всем существенно важным параметрам.
В этом противопоставлении на новом уровне, в новой интерпретации предстает «старая» коллизия. История языкознания может быть проинтерпретирована и в аспекте сосуществования, и в аспекте периодической актуализации либо описательной модели интерпретации языка, представляющей объект как правильно организованную номенклатуру элементов, либо модели деятельностной, характеризующей язык в процессах активного коммуникативного взаимодействия автора и адресата, говорящего и слушающего.
Анализируя сосуществование данных линий в развитии языкознания, Б.М. Гаспаров отмечает: «При всей проницательности философских интуиций о природе языка как духовной “энергии” и о непрерывности развертывания языковой среды сами по себе они не давали ответа на вопрос о том, как конкретно - в каких параметрах и категориях, с помощью каких приемов - язык может быть описан в таком качестве. Здесь у рациона- листически-позитивистского подхода оказывалось огромное преимущество, поскольку он опирался на громадную традицию описания языка в параметрах устойчивых, твердых, “закономерно” построенных форм...» [1. С. 21-22].
В то же время новизна переживаемого нами в настоящее время периода в развитии мировой лингвистики - именно в том, что впервые функционализм начинает занимать доминирующее положение в политеоре- тичном пространстве науки. Многие теоретические постулаты, рожденные в предшествующие эпохи, воплощаются в методологически оснащенные исследования, получают доказательную базу, будучи апробированными на обширном эмпирическом материале. На этой основе рождаются целостные научные направления, представляющие новую предметную аспектацию объекта на базе единой, интегрированной теории и методологии.
Любая рефлексия, включая рефлексию основ человеческого знания,
неизбежно осуществляется в пределах языка, и это является нашей отличительной особенностью как людей и как существ, действующих по-человечески.
По этой причине язык также является нашей отправной точкой, нашим когнитивным инструментом, пунктом, к которому мы будем постоянно возвращаться.
Матурана Умберто, Варела Франциско. Древо познания
В ядре своем аналитико-описательное и функциональное направления противопоставлены по важнейшим теоретико-методологическим установкам, что уже достаточно полно и глубоко отрефлексировано современной историко-лингвистической мыслью. Охарактеризуем противопоставленность парадигмальных направлений указанием на три «точки напряжения» концепций, состоящие в различии определений: 1) функциональных границ языкознания; 2) предмета исследований, вычленяемого из глобального объекта, являющегося предметом разных наук; 3) методологической платформы исследований.
Итак, в первом аспекте противопоставление подходов ярко выявляется в сопоставлении знаменитого постулата Ф. де Соссюра, заключающего «Курс общей лингвистики» - «Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя» [2. С. 269], и постулата о функциональных границах, сформулированного А. Кибриком: «Все, что имеет отношение к существованию и функционированию языка, входит в компетенцию лингвистики» [3. С. 20].
С различием характеристик функциональных границ языкознания коррелирует и противопоставленность дефиниций языка как предмета лингвистических исследований. На основе ставшего классическим определения языка Ф. де Соссюра (Язык - «это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа, причем оба эти компонента знака в равной мере психичны» [2. С. 253]) в лингвистической традиции был актуализирован аспект системности языка как внутренней упорядоченности знаков. Отмечаемый в качестве важнейшего признак языка «психичность» в парадигме структурализма интерпретировался как своего рода аксиома, не вводимая в сферу исследовательских практик. В современных дефинициях языка при сохранении указаний на признак системности акцент переносится на выделение функциональной направленности и внешней детерминированности свойств системы, что, например, мы наблюдаем в определении языка Н.К. Рябцевой: «Естественный язык - чрезвычайно практичная, удобная, эффективная, универсальная, устойчивая, лабильная, гибкая, рекурсивная, самоорганизующаяся, эволюционирующая, осмысленная (способная к рефлексии, «субъектно мотивированная» и др.), креативная и в целом антропоцентричная система ограниченного набора средств социального взаимодействия, предоставляющая своему носителю теоретически безграничные возможности воплощения своих коммуникативных и когнитивных потребностей и намерений, и потому конгруэнтная естественному интеллекту» [4. С. 14].
Редукционистской тенденции строгого ограничения объекта исследования соответствуют строгие формализованные процедуры их извлечения из бескрайнего поля речевых употреблений, исключающие обращение к внеязыковым факторам, к методам других наук. Именно благодаря структурализму современная лингвистика обогатилась набором формализованных методов внутрилингвистического анализа, важнейшими из которых являются компонентный, дистрибутивный и трансформационный анализ, а также анализ непосредственно составляющих. Применение данных внутри- лингвистических методов является надежным доказательством языковой природы выделяемых на их основе феноменов, что в пределах структурализма способствовало закреплению в качестве методологически значимого противопоставления языкового и внеязыкового. Десятилетия парадигмального домирования лингвистического структурализма выявили и эффективность методологии, и ее ограничения. Не вдаваясь подробно в обсуждение данной весьма важной проблемы, отметим те моменты, которые явились, на наш взгляд, стимулом к формированию новых теоретико-методологических установок функционализма.
Во-первых, последовательное применение структуралистской методологии приводит к выявлению ядра, но не всей системы (это утверждение распространяется как на описание языка в целом, его уровневых подсистем, так и на интерпретацию отдельных единиц, например системы лексического значения слова). В результате формируется «слишком правильная модель языка», выводящая за свои пределы значительный объем эмпирически обнаруживаемых, но не вписывающихся в строгие структурные модели описания фактов.
Во-вторых, метод позволяет извлечь ядро языковой системы, анализируя текст. Обратный же переход «от языка-системы» к описанию текста и реальных процессов текстопорождения оказывается невозможным именно вследствие выведения за пределы модели множества «маргинальных фактов», являющихся в процессах порождения речи столь же значимыми, как и ядерные. Существенное значение для формирования новых подходов к описанию языка имело осознание того, что «структурализм выводит за пределы своей компетенции:
причинное объяснение литературы, заменяя каузальный детерминизм имманентным детерминизмом структуры;
произведение как динамическое событие;
семантическое измерение произведения, которое оно обретает за счет своего текстового употребления;
целевые установки автора и интенциональные значения, которые он вкладывает в свое сообщение;
акты выбора и инновации, осуществляемые в процессе создания произведения; коммуникативную ситуацию, адресованность текста, требующую учитывать не только его отправителя, но и получателя, а также контекст» [5].
Отмечаемые Г.К. Косиковым ограничения структурного метода по отношению к анализу художественного текста можно отнести к исследованиям реальных результатов и процессов порождения любого текста как интенционально обусловленной единицы.
Таким образом, введение в проблемное поле лингвистики в качестве предмета анализа текста, в своей структуре обнаруживающего и авторскую интенцию, и условия порождения в конкретной коммуникативной ситуации, потребовало кардинального расширения предметной сферы, введения в модель описания языка говорящего человека, широкого и узкого социокультурного контекста текстопорождения. Фокус исследования перемещается с изучения языка на изучение языкового существования и речевого осуществления человека в их обусловленности внешнесистемными детерминациями, от языка - средства коммуникации к языку-коммуникации, от анализа того, как устроено орудие общения, к тому, как оно работает в реальных актах интеракции-коммуникации, от структур объекта - к его функциям.
Сущность интегративного функционального подхода определяется следованием ряду принципов, среди которых в качестве важнейших следует назвать установку на выявление взаимных детерминирующих отношений языка и сложных систем, в которые язык входит в качестве элемента. Обозначим эти системы как «человек», «коммуникация», «культура», взаимные отношения которых можно отразить следующим образом: «чело- век»-о«коммуникация»-о«культура». Системы соотносятся как последовательно усложняющиеся: язык входит в коммуникацию посредством сложной системы «человек», которая, в свою очередь, входит в систему коммуникации, включенную в систему культуры и детерминированную ей. В сложные системы язык включается, выполняя базовые и частные функции.