§ 17. В число общих требований относительно слога некоторые включают правильность. Но высказываемое обыкновенно под этим именем есть что-то неопределенное и мало приложимое к делу. То разумеют правильность речи в смысле этимологическом и синтаксическом, которыми занимается грамматика или, лучше сказать, врожденная чуткость к своему языку; то, для распространения понятия о правильности, смешивают ее с чистотою; чистым же признается слог, не причастный к архаизмам, неологизмам, просторечию и провинциализмам. Так именно понимаемая чистота долго вменялась в обязанность писателям, пока требования этого рода не потеряли, наконец, своего значения вследствие частого их нарушения на практике, и более всего лучшими писателями. Не говоря уже о писателях ломоносовской, державинской и карамзинской эпох, плативших дань излишнему пристрастию к славяно-церковным словам и оборотам речи, в слоге, напр., Жуковского, Пушкина, Гоголя нетрудно отыскать умышленные и совершенно уместные архаизмы. Неологизмы и в смысле образования совершенно новых слов (напр., «чугунка» вм. железной дороги), и в смысле употребления старых в новом [Эти изменения в значении слов совершаются, с течением времени, как бы сами собою, независимо от писателей. Так, напр., слова целовать, учреждение, опасный утратили свой прежний смысл — приветствовать, угощать, осторожный и т. д.] значении (напр., «животный» эпос «посредник») или составления новых сложных [разумеется, новые сложные слова далеко не все одинаково удачны. Например, очень хороши: предмет (придумал Тредьяковский), сосредоточить, переворот (придуманы Карамзиным), пароход (придумал Греч) и др. Но зато уж, конечно, не обнаружил в себе большего чувства русского языка сочинивший в последнее время слова «отчизноведение» и «отечествоведение» для перевода немецких Heimathskunde, Vaterlandskunde! Да притом же, разве у нас «отчизна» относится так к «отечеству», как у немцев Heimath к Vaterland?] слов из прежних простых (напр., миросозерцание, мировоззрение, бессодержательный) естественны и неизбежны во всяком живом языке. Источников для неологизмов два: 1) новые открытия и вообще нововведения, требующие себе названий (напр., громоотвод, телеграмма); 2) всегдашнее превосходство мысли, как бы ни был богат данный язык, над средствами словесного ее выражения. Опасности же от неологизмов нет ни для вкуса, ни для языка, потому что неудачные неологизмы будут отвергнуты и ни в каком случае не удержатся в языке. Что же касается до просторечия и провинциализмов, то многие сочинения, напр., Гоголя, Тургенева, Островского, Писемского и др., изобилуют ими, и, лишившись их, потеряли бы лучшую часть своей оригинальности, свежести и выразительности. Мысли этой теперь уже никто не оспаривает, хотя еще Пушкин в свое время находил нужным поощрять к народному языку, т. е. к просторечию. Если бы не позволялось выходить за пределы языка так называемых образцовых писателей известного времени, то язык из живого сделался бы мертвым. Безусловно вооружаться блюстителям чистоты слога можно только против барбаризмов (напр., хорошо выглядеть; не знаю, если это будет; кончить университет и т. д. Первая из этих фраз — германизм, вторая — галлицизм, а третья полонизм, т. е. они барбаризмы в отношении к русскому языку).
Итак, на правильности речи нам нечего останавливаться при рассмотрении слога; о чистоте же и приличии слога сказать можно только одно: употреблять в слоге архаизмы, неологизмы, просторечие, провинциализмы и т. д. предоставляется автору столько, сколько он найдет нужным прибегать к ним в данном случае (напр., для воспроизведения колорита места и времени). Если он бессознательно употребляет во зло это позволение, то виновато в том иногда отсутствие достаточной опытности; если же и опытность … не помогла ему, то это верный признак его неспособности к профессии, напрасно им избираемой. <…>
Вступление и подготовка текста О. В. Никитин