Проблема классификации падежей (стр. 5 из 6)
Поскольку, с другой стороны, субъектный генитив и объектный генитив основаны на номинативе и аккузативе, то есть группы secessio plebis «уход плебса» и ocissio hostis «убийство врага» происходят соответственно от plebs secedit «плебс уходит» и hostem occidere «убить врага», то можно считать: 1) что эта синтаксическая функция первична для генитива и 2) что генитив основан на номинативе и аккузативе, взятых вместе. Графически это выглядит так:
аккузатив → номинатив
↓
генитив
__________
1Ср. Е. Курилович, Эргативность и стадиальность в языке, см. настоящий сборник, стр. 122.
Стрелки указывают направление от основных форм к производным.
Заметим, что субъектный и объектный генитивы служат основой для всех других приименных употреблений генитива, а именно, для партитивного и посессивного генитива (вторичные функции), которые являются конкретными употреблениями, образующими сравнительно поздний с исторической точки зрения слой (известно, например, что в индоевропейских языках притяжательность выражалась главным образом прилагательным). При этом очень важно, что во всех языках посессивный генитив продолжает основываться на субъектном и объектном генитиве вследствие мотивированного характера этого последнего, поскольку группа имя действия + объектный или субъектный генитив всегда происходит от группы личный глагол + подлежащее или прямое дополнение.
Заметим также, что различные приименные употребления генитива (партитивный, посессивный и т. д. генитивы), то есть употребления, вторичные по отношению к субъектно-объектному генитиву, служат способом косвенного определения существительного другим существительным. Прямое определение состоит в том, что определяющее существительное становится путем согласования приложения к определяемому. Это доказывается различием по смыслу между deus homo «бог-человек» и deus hominis «бог человека», различием между тождеством и отношением.
Тройка грамматических падежей и есть подлинная система индоевропейских падежей. Это основной скелет системы, к которому довольно слабо прикрепляются конкретные падежи; они входят в систему только благодаря вторичной функции в качестве комбинаторных вариантов аккузатива прямого дополнения. По своим же первичным функциям конкретные падежи принадлежат к семантической системе наречных производных (образованных от существительных). Речь идет о четырех падежных формах: инструменталь, датив, аблатив, локатив.
С точки зрения языковой системы конкретные занимают особое положение по отношению к наречиям и к грамматическим падежам. Возникает вопрос, можно ли выделять класс форм, промежуточных между частью речи и флективными формами другой части речи. В качестве довода в пользу этого выделения можно привести следующую параллель: так называемые служебные слова тоже занимают промежуточное положение между двумя классами морфем — автосемантических и синсемантических. В каждом конкретном употреблении выступает та или иная функция, никаких промежуточных положений никогда не бывает, например, Il a un fils «У него есть сын», Il a cede «Он уступил». Однако вся совокупность форм глагола зуо!г не может быть определена без учета обоих значений — автосемантического и синсемантическогр. Это заставляет нас отвести для глагола avour (вместе с глаголом etre и др.) особое место в категории глаголов. Единственно важная вещь — иерархия обеих функций. В связи с этим закономерен вопрос, почему такая падежная форма, как инструменталь или локатив, является существительным, а не наречием, хотя ее первичная функция— наречная. Ответ, следующий: все решается в зависимости от сферы употребления данной морфемы; если наречный суффикс обретает способность присоединяться ко всем существительным (с формальными вариантами или без них), он становится падежным окончанием; если суффикс со значением собирательности обретает способность присоединяться к любой именной основе, он становится окончанием множественного числа.
Что касается датива, то грамматическая традиция объединяет его с падежами, имеющими синтаксическую функцию (номинатив, аккузатив, генитив), поскольку он является падежом косвенного дополнения. Термин «косвенное дополнение» оправдан там, где группа г л а г о л + прямое дополнение управляет косвенным падежом. Обычно это бывает датив, обозначающий лицо, которому адресуется действие (donner a «давать кому- либо», dire a «говорить кому-либо» и т. д.). Хотя в этих конструкциях датив управляется глаголом, он менее нейтрален, то есть имеет более наречный характер, чем аккузатив, поскольку его употребление ограничено существительными, обозначающими лицо. Помимо употреблений в качестве косвенного дополнения или в качестве косвенного управляемого непереходными глаголами, например лат. auxilio «помогаю», servio «служу» (эти употребления являются вторичными функциями датива), датив выступает как конкретный падеж, основное значение которого соответствует значению предложной конструкции «для кого-либо, для чего-либо». Именно этим значением объясняется употребление застывшего датива имен действия в роли инфинитива.
В стороне остается вокатив. Он имеет апеллятивную функцию, отличную от чисто репрезентативной (символической) функции других падежей. Рассматривать вокатив в той же плоскости, что и другие падежные формы, - значит допускать методологический промах, аналогичный смешению экспрессивного употребления междометий с символической функцией других частей речи. Поэтому первая дихотомия, с которой мы начнем классификацию падежей, отделит вокатив от прочих падежей.
В индоевропейских языках, где, с одной стороны, грамматические падежи (номинатив, аккузатив, генитив) и конкретные падежи (инструменталь, датив, аблатив, локатив) образуются одинаково, то есть с помощью окончаний, и где, с другой стороны, конкретные падежи и предложные конструкции выполняют одни и те же наречные функции, различие между обеими группами падежей выражено не столь ярко, примером может служить классический арабский, где грамматические падежи являются «синтетическими» (номинатив - u, аккузатив - a, генитив - i), а конкретные — «аналитическими». Некоторые глаголы управляют предложными оборотами, в силу чего предложные обороты становятся настоящими конкретными падежами с первичной наречной и со вторичной синтаксической функцией (например, bada' a bi «начинать», 'amana bi «верить в», dafa'a'an «защищать» и т. д.).
Поскольку грамматические падежи образуют чисто синтаксическую совокупность, каждый конкретный падеж противопоставляется в силу своего наречного значения всей этой совокупности — точно так же, как производное слово противопоставлено совокупности всей парадигмы (= основе) производящего слова:
аккузатив → номинатив
генитив
инструменталь датив аблатив локатив
Все замечания сведены в таблице, помещенной в § 5,
§5
Теперь нам остается разобраться в различиях между концепциями вышеупомянутых исследователей и нашими положениями.
И Якобсон и де Гроот, первый на материале русского языка, второй — латинского, стараются подтвердить предлагаемый метод на соответствующих примерах. То же стремимся подтвердить и мы своей схемой индоевропейских падежей.
Якобсон (указ, соч., стр. 245) соглашается с Брендалем, который оспаривал синтаксическую природу падежных форм1. Мы же, напротив, полагаем, что шагом вперед в этом плане является метод де Гроота. Он пишет (указ. соч., стр, 122): «Мне кажется, что ситуация в действительности несколько более сложна [чем это полагают Ельмслев и Якобсон]. Падежи могут иметь как синтаксические, так и семантические функции... Поэтому всегда приходится иметь дело с двумя системами функций, более или менее самостоятельными».
Система индоевропейских падежей
| I. План обращения („Appellfunktion" по по К. Бюлеру) Вокатив | II.План представления (Darstellungsfunktion" по К. Бюлеру) |
1 См. «Actes du III Congres International des Linguistes», стр. 146.
2 Синтаксические функции приложения, предикатива и именной части сказуемого выражаются не падежными окончаниями, и согласованием окончаний. Поэтому названные функции не представлены в таблице.
А) 1.Падеж подлежащего: номинал
2. Приглагольные падежи1:
а) грамматический падеж: аккузатив (первичная функция: прямое дополнение; вторичная функция: наречная)
б) * конкретные падежи:
| инструменталь2 датив аблатив  локатив | (первичная функция: наречная; вторичная функция: синтаксическая) |
Б) Приименные падежи:
а) грамматический падеж: генитив (первичная функция: субъектный или объектный генитив; вторичная функция: партитивный, поссесивный и др. генитивы*)
б) конкретные падежи
__________
1У приглагольных падежей синтаксическая зависимость выражается либо непосредственно — формой окончания, которое является тогда простым синтаксическим показателем (грамматический падеж), либо косвенно — наречным значением, которое падежная форма приобретает благодаря окончанию (конкретные падежи).
2 Употребление конкретных приглагольных падежей в качестве приименных определений, более или менее распространенное в различных языках, основывается на следующем развитии: личный глагол + конкретный падеж → имя действия или отглагольное прилагательное + конкретный падеж → существительное или прилагательное + конкретный падеж.
3 Вторичная функция инструменталя — соперничество с номинативом за роль именного сказуемого (в славянских языках), благодаря чему инструменталь проникает в позицию предикатива (Якобсон, указ, соч., стр. 268).