Различие между формулами и свободными сочетаниями затрагивает также и порядок слов. Одного примера будет достаточно: пока some + thing является свободным сочетанием двух элементов, которые ощущаются как таковые, между ними по общему правилу можно вставить другое прилагательное — some good thing. Однако как только something становится застывшей формулой, его уже нельзя расчленить, и прилагательное должно следовать за ним: something good. Ср. также различие между прежним They turned each to other и современным They turned to each other „Они повернулись друг к другу“.
Сращение некогда самостоятельных компонентов в формулу не всегда бывает одинаково завершенным: если в случае breakfast это сращение проявляется и в произношении [brekf q st] (при [breik, fa·st]) и в формах he breakfasts, breakfasted (ранее breaks fast, broke fast), то в случае take place оно не доведено до такой степени, но тем не менее это выражение тоже представляет собой формулу со значением „иметь место, случаться“; она ведет себя не так, как глагол take с другим дополнением; другое дополнение при take может в некоторых случаях быть поставлено на первое место (a book he took) или может стать подлежащим в пассивной конструкции (the book was taken); но в отношении take place ни то, ни другое невозможно.
Разумеется, нельзя отрицать и наличие сомнительных случаев: иногда трудно сказать, имеем ли мы дело с формулой или нет; однако установлено, что различие между формулами и свободными сочетаниями охватывает всю сферу языковой деятельности. Формулой может быть целое предложение или группа слов, одно слово или часть слова, т. е. неважно, каков ее состав; важно, чтобы живым чувством языка она воспринималась как нечто единое, не членимое и не разложимое так, как членятся и разлагаются свободные сочетания. Тип, или образец, к которому восходит формула, может исчезнуть из языка или еще существовать в языке; но тип, по которому строится свободное сочетание, должен быть обязательно живым; поэтому формулы могут быть как правильными, так и неправильными, но свободные сочетания всегда обнаруживают правильное образование.
Грамматические типы
Процесс возникновения грамматических типов, или образцов, в сознании начинающих говорить детей поистине поразителен, и во многих случаях мы находим любопытные примеры его влияния на историю языков. В немецком языке приставка ge-, которая могла присоединяться сначала к любой форме глагола для выражения законченности действия, с течением времени стала связываться специально с причастием прошедшего времени. В глаголе essen „есть“ (инф.) произошло, однако, естественное слияние гласного приставки и начального гласного самого глагола и таким образом возникла форма gessen; эта форма была воспринята как формула, и в ней перестал выделяться тот префикс, который выделяется в формах getrunken „выпитый“, gegangen „ушедший“, gesehen „виденный“ и др.; затем в сочетаниях типа Ich habe getrunken und gessen „Я попил и поел“ gessen было воспринято как неполная форма и дополнено приставкой ge- (ich habe getrunken und gegessen); параллелизм был восстановлен.
Грамматические навыки могут, таким образом, привести к тому, что с определенной точки зрения можно назвать избыточностью. Нечто подобное имеет место во многих случаях употребления it. В современных языках перед сказуемым всегда стоит подлежащее, а поэтому предложение без подлежащего воспринимается как неполное. В более ранние времена при таких глаголах, как лат. pluit „идет дождь“, ningit „идет снег“ и др., никакого местоимения не требовалось (в итальянском языке до сих пор сохранилось piove, nevica); однако по аналогии с бесчисленными сочетаниями типа I come „я прихожу“, he comes „он приходит“ и др. в английском языке было добавлено it, откуда it rains „идет дождь“, it snows „идет снег“ и др. и соответственно во французском, немецком, датском и других языках — il pleut „идет дождь“, es regnet, del regner. Было правильно замечено, что необходимость местоимения начали ощущать особенно тогда, когда стали выражать различие между утверждением и вопросом с помощью порядка слов (er kommt „он идет“, kommt er? „идет ли он?“). Точно таким же образом теперь можно выразить различие между es regnet и regnet es?
Такие глаголы, как rain, snow, первоначально употреблялись без подлежащего. Поскольку даже теперь очень трудно логически определить, что обозначает подлежащее it и какое оно имеет значение, многие ученые [5] рассматривают его просто как грамматический прием, подводящий предложение под обычный тип. Бывают и такие случаи, когда в предложении имеется реальное подлежащее, но мы почему-то вводим местоимение it. Например, можно сказать То find one’s way in London is not easy „Ориентироваться в Лондоне не легко“; однако считают более удобным инфинитив сразу не вводить; но и в этом случае мы не начинаем с глагола и не говорим Is not easy to find one’s way in London, поскольку мы привыкли, что предложения, начинающиеся с глагола, являются вопросительными. Мы говорим: It is not easy и т. д. Точно так же можно сказать: That Newton was a great genius cannot be denied „Что Ньютон был великим гением, нельзя отрицать“. Однако, если мы не хотим начинать с подчиненного предложения, приходится сказать It cannot be denied that Newton was a great genius. В таких предложениях it является представителем следующего за ним инфинитива или придаточного предложения, подобно тому как в предложении Не is a great scoundrel, that husband of hers „Он большой мерзавец, ее муж“ he является представителем слов that husband of hers. Ср. также разговорное предложение It is perfectly wonderful the way in which he remembers things „Прямо удивительно, как он все помнит“. Было бы неловко сказать She made that he had committed many offences appear clearly „Она показала ясно, что он совершил много проступков“, где грамматические компоненты были бы расположены гак, как это обычно бывает при сочетании make appear „показать“ (She made his guilt appear clearly „Она ясно показала его вину“). Эта неловкость устраняется постановкой it перед инфини тивом : She made it appear clearly that he had committed many offences.
Таким образом, получается, что многие правила употребления it обусловлены, с одной стороны, стремлением говорящего соблюдать определенные образцы построения предложения, характерные для бесчисленного количества предложений с другими подлежащими или дополнениями, а, с другой стороны, стремлением избежать громоздких конструкций, которые могут привести иногда к неправильному пониманию предложения.
Подобным же образом надо объяснить и правила употребления вспомогательного глагола do в вопросительных предложениях. В целом для английского языка характерна тенденция ставить подлежащее перед сказуемым; но ей противостоит другая тенденция — выражать вопрос обратным порядком слов „глагол — подлежащее“, например в устарелом предложении Writes he? „Пишет ли он?“ ( ср . нем . Schreibt er? и франц . Écrit-il?). Наряду с этим во многих вопросительных предложениях встречается и такой порядок слов: „вспомогательный глагол — подлежащее — глагол“ (Can he write? „Может ли он писать?“, Will he write? „Будет ли он писать?“, Has he written? „Написал ли он?“ и др.). В такой конструкции полнозначный глагол стоит после подлежащего, как и в обычных утвердительных предложениях. Создание компромиссных форм типа Does he write? „Пишет ли он?“ дало возможность примирить две противоположные тенденции: с формальной точки зрения глагол, хотя и неполнозначный, стоит перед подлежащим для выражения вопроса, с другой стороны, подлежащее стоит перед смысловым глаголом. Вспомогательный глагол, однако, не нужен, если подлежащим в предложении служит вопросительное местоимение (Who writes?), поскольку оно, естественно, ставится на первое место, и, таким образом, предложение и без does соответствует общему образцу [6] .
Построение предложений
Предложение (если оставить в стороне готовые формулы) не возникает в сознании говорящего сразу, а создается постепенно в процессе речи. Правда, это не всегда бывает так наглядно, как в нижеследующем примере. Предположим, что я встретил кого-нибудь и хочу рассказать ему что-то. Я начинаю разговор таким образом : There I saw Tom Brown and Mrs. Hart and Miss Johnstone and Colonel Dutton... „Там я видел Тома Брауна, и миссис Харт, и мисс Джонстон, и полковника Даттона...“ Начиная перечисление, я еще не решил, скольких лиц я упомяну и в каком порядке назову их. Поэтому в каждом случае мне приходится употреблять союз „и“. Если же, с другой стороны, приступая к рассказу, я знаю точно, кого упомяну, я употреблю and только перед последним именем и опущу его в остальных случаях. Кроме того, здесь есть и другое различие: в первом случае (There I saw Tom Brown, and Mrs. Hart, and Miss Johnstone, and Colonel Dutton) я произношу каждое имя с понижением тона, как будто собираюсь закончить предложение, а во втором случае (There I saw Tom Brown, Mis. Hart, Miss Johnstone, and Colonel Dutton) все имена, кроме последнего, произносится с повышением тона. Ясно, что вторая конструкция, предполагающая точный предварительный замысел предложения в целом, более свойственна письменной речи, а первая — устной. Однако и писатели могут иногда прибегать к разговорному стилю в этом и в других случаях. Одним из крупных мастеров разговорного стиля в английской литературе был Дефо, у которого, в частности, находим: Our God made the whole world, and you, and I, and all things „Наш господь сотворил весь мир, и вас, и меня, и все (на земле)“ („Робинзон Крузо“, 2. 178). Здесь на то, что предложение создается постепенно, шаг за шагом, указывает и форма I вместо mе.
Исходя из этого, можно объяснить многие отступления от синтаксических правил, например такие случаи, как Нее that rewards me, heaven reward him „Тот, кто вознаграждает меня, да вознаградит его небо“ (Шекспир). Если писатель употребил местоимение thou „ты“, он, несомненно, употребит и глагольную форму с окончанием -st, если глагол стоит сразу после местоимения; в противном случае он может забыть об этом и употребить глагольную форму, соответствующую местоимению you, которое может всплыть в его уме подсознательно. Так , у Шекспира : Thou stroakst me and made much of me („ Буря “, 1. 2. 333). Также и Байрон , обра щаясь к Сулле : Thou, who didst subdue Thy country’s foes ere thou wouldst pause to feel The wrath of thy own wrongs, or reap the due Of hoarded vengeance... thou who with thy frown Annihilated senates... thou didst lay down („ Чайльд Гарольд “, IV. 83). Такие переходы у Байрона встречаются нередко.