- законы словообразования;
- сюда же можно отнести и социолектичсские стереотипы; в частности, устойчивые синтагмы (Надо же! Ну его!);- социолектические правила синтаксиса).
Поэтому индивид и группа индивидов осуществляют сочетания синтагматических единиц так, словно сами эти единицы (через совокупность своих существенных признаков, через свои состояния) обусловливают свои связи, а потому способы их комбинирования субъектом. Таким образом, для индивидуального и группового "потребителей" языка связь единиц-состояний является устойчивой и даже закономерной. Мы считаем, что в некотором приближении можно сказать: подобно тому, как связь идей есть отражение связи вещей
(Спиноза), так и связь языковых единиц-состояний есть лишь обозначение объективной связи вещей.
Ролан Барт пишет:" В известном смысле язык проводит границы в континууме действительности (так, словесное описание цвета представляет собой совокупность дискретных выражений, наложенных на непрерывный спектр)" (там же, с.143).
Он, конечно, прав, отмечая артикуляционную, различающую функцию языка, благодаря и в результате которой возникает смысл. Но следовало бы подчеркнуть и другое, более важное: определяющую роль действительности в возникновении самой этой функции естественного языка. Но это положение не вписывается в структуралистскую концепцию языка. Так, например, Соссюр настаивал на произвольности отношения между означающим и означаемым. Возражая Соссюру, Бенвенист заметил, что произвольно лишь отношение между означающим (скажем, звуковой или письменной системами) и обозначаемой вещью. Поэтому связь таких звуковых и письменных систем с соссюровским представлением о вещах, по Бенвенисту, выступает результатом коллективного договора и обучения; а следовательно, она необходима и не может быть произвольной. Отсюда значение в языке (как процесс, акт, объединяющий означающее и означаемое, приводящий к рождению знака) не мотивированно.
Под мотивированностью Соссюр и структуралисты понимают отношение аналогии между означающим и означаемым. "Означающее, пишет Барт, - мотивировано означаемым в ономатопее (звукоподражании - Б.С.), а также всякий раз, как новые знаки в языке образуются в результате подражания готовой словообразовательной и деривационной модели. Слова: пильщик, рубщик, строгальщик, несмотря на немотивированность их корней и суффиксов, образованы одним и тем же способом." (там же, с.136).
Знаковая система считается произвольной, с точки зрения Барта, если ее знаки вводятся не по коллективному договору, а по одностороннему решению; знаки естественного языка не произвольны, в отличие от знаков в моде. Р.Барт заключает, что "... могут существовать произвольные и вместе с тем мотивированные системы, (а также - Б. С.) непроизвольные и немотивированные" (там же).
Видимо, эти бартовские определения можно экстраполировать и на связи языковых единиц-состояний, по крайней мере, на комбинирование фонем в монеме и монем в фразе, если эти монемы и фразы соответственно управляемы законами словообразования, а фразы к тому же, относятся к языковым стереотипам.
Следовательно, можно выделить "произвольно-мотивированные" и "непроизвольно-немотивированные" связи языковых единиц-состояний.
Например, к непроизвольно-немотивированным связям состояний можно отнести оппозицию " солидарности" Ельмслева, пропорциональные оппозиции, привативно-маркированные, и постоянные оппозиции. Привативно-маркированной оппозицией, по Кантино, является та, в которой означающее одного члена характеризуется наличием значимого (маркированного) элемента, который отсутствует в означающем другого члена. Местоимение "они" (нет указания на грамматический род) выступает как немаркированное по отношению к местоимению "он" ( мужской род); поэтому последнее есть маркированное. Все приведенные оппозиции Ж. Кантино типологизируются им в зависимости от отношений между общим и различительным элементами для членов оппозиции.
Основанием связи состояний языковых единиц является их общий элемент.
Условия связи состояний в каждом типе оппозиции специфичны. Например, в оппозиции солидарности, где члены взаимно предполагают друг друга, условием может стать фонетическая, лексическая или семантическая ситуация контекстуальной необходимости обращения к одному из этих членов. Когда же разные означаемые имеют однозначно разные означающие (это - постоянные оппозиции), то условием возникновения такой связи состояний будет контекстуально необходимое требование к определённости и адекватности формы и субстанции плана выражения, в частности, с целью избежать амонимы.
Таким образом, завершая рассмотрение проблемы связи состояний единиц в синтагматической цепи (по материалам работ Ролана Барта), следует подчеркнуть, что одни из этих связей детерминируются внутрилингвистическими правилами и законами (ведь язык есть относительно автономный социальный институт со своей внутренней жизнью и своими специфическими, существенными, повторяющимися и необходимыми связями); другие же связи состояний обусловливаются соответствующими объективными аналогами; третьи, видимо - смешанной детерминацией.
§2. Систематическая связь состояний
Итак, мы рассмотрели связь состояний языковых единиц синтагматического ряда, то есть связь состояний плана выражения (означающих). Такой тип связи мы называем связью разнокачественных объектов-состояний..
Систематическая связь состояний является, на наш взгляд, внутрикачественной связью состояний; и её анализ будет осуществлён прежде всего на семантическом уровне - на уровне связи состояний означаемого. Поэтому мы считаем необходимым остановиться сначала на рассмотрении таких понятий, как; знак, значение, смысл и значимость; это позволит выйти на понятия: семантическая система, смысл.
Р. Барт, следуя за Соссюром, понимает знак как продукт процесса, объединяющего означающее и означаемое. То есть знак - это система,являющаяся единством системы и процесса; последний выражается в понятии значение. Причём, значение - это не результат присоединения означающего и означаемого, но продукт их одновременного членения." ...обозначение не объединяет две односторонние сущности, - замечает Барт, - не сближает два самостоятельных члена по той причине,что и означающее и означаемое одновременно являются членом и отношением. По Соссюру (а Барт не возражает), означаемое находится как бы позади означающего: до него можно добраться только при посредстве последнего" (там же, с. 135). Понятно, что и Соссюр,и Барт соотносят означающее и означаемое в обратном направлении: от читателя и слушателя; хотя направление,более значимое для их соотношения, является явно противоположным - содержательно называть реальное (материальное или психологическое) называемое.
Для того, чтобы выяснить бартовское понимание значения,значимости, смысла и их соотношения,нам придется привести довольно пространные его рассуждения." Смысл устанавливается окончательно лишь благодаря... двойной детерминации - значению и значимости, ...значимость не есть значение; значимость возникает из" взаимного расположения элементов знака" (Соссюр); она даже важнее,чем значение.
Итак, разграничив значение и значимость и обратившись к ельмслевским стратам (субстанция и форма), мы тотчас же увидим, что значение относится к субстанции содержания, а значимость - к его форме.
Соссюр писал, что рассуждая чисто теоретически, до образования смысла, идеи и звуки представляют собой две бесформенные, мягкие, сплошные и параллельно существующие массы субстанций. Смысл возникает тогда, когда происходит одновременное расчленение этих масс... перед лицом двух хаотических масс смысл есть упорядоченность, и эта упорядоченность, по существу своему, есть разделение. Язык является посредствующим звеном между звуком и мыслью; его функция состоит в том, чтобы объединить звук и мысль путем их одновременного расчленения" (там же, с.139).
Что разделяем мы в этой его мысли и с чем не можем согласиться?
Действительно, как утверждают логики, мысль, не выраженная в словах по сути, не существует. Разумеется, знаки артикулируют психологический (или материальный) поток явлений и приводят к рождению смысла; однако нам этот процесс представляется иначе. Да, означающее (которое потому есть означающее, что раньше его уже было психологическое (или материальное) нечто, которое и сделало некоторую систему знаков означающим) накладывается на реальный поток явлений и вычленяет из него своё "родное" означаемое; теперь оно, сливаясь со своим психологическим (или материальным, объективным) аналогом, светится им, обретая, таким образом, свое значение, свой смысл. Подобно тому как всякое нечто обладает бытием-в-себе-и-для-себя, система-знак (как одно из этих нечто) также обладает внутренней стороной своего смысла, то есть значением. Это - рефлексия смысла в системе-знаке. Следовательно, значение, или знаковый "смысл в-себе-и-для-себя" основывается на связи разнородных элементов-состояний означаемого и означающего. Но любая система, в том числе и система-знак, существует не только "в-себе-и- для-себя", но и "для-другого"; то есть значение (внутренний смысл некоторой системы-знака "А" выходит на связь со значением системы-знака "Б"; и эта связь состояний данных систем-знаков становится "основанием-отношением" значимости их по отношению друг к другу. Иначе говоря, значимость системы-знака "А" для системы-знака "Б" является состоянием системы-знака "А" по отношению к системе-знаку "Б" и наоборот. Так что значимость каждой из этих систем есть состояние их значения; то есть значимость - это внешнее семантическое состояние системы-знака.