Какое же значение имеет язык, понятый чисто лингвистически, для бытия эстетического объекта-состояния? Он - техническое средство создания эстетического впечатления, но не его момент. Словесно-образный текст возникает как продукт преодоления чисто словесного целого в художественном целом завершенного события... все словесные связи и взаимоотношения лингвистического порядка превращаются во внелингвистические архитектонические событийные связи" (4. с. 50).
Третья задача эстетического анализа состоит в обнаружении формы внешнего произведения - "композиции", назначение которой в том, чтобы служить, опять-таки, лишь техническим субстратом архитектонической (ценностно-смысловой) формы, которая является определяющей. Материальная эстетика постоянно смешивает архитектоническую и композиционную формы.
Подобно тому, как художник слова использует лингвистические единицы лишь как инструмент для обработки мира, так и художественный стиль (как совокупность приемов формирования и завершения человека и его мира в их целом) работает не словами, а смысло-ценностными признаками реального мира. М. Бахтин считает, что техническая функция языка остается единственной в сфере словесно-образного творчества и сохраняется тогда, когда он подвергается предварительной литературной обработке. Представители материально-литературной концепции (в том числе и поэтики-структуралисты) творчества утверждают, что ее субъект, не выходя за пределы литературной области искусства, ее ценности, здесь и рождается и завершается, используя готовый литературный язык, жанры, стили, виды композиций и т.д. Стремление создать новую перегруппировку старых форм или создать новые формы - также, по их мнению, имеет внутрилитературную детерминацию.
М. Бахтин не приемлет указанную концепцию и выдвигает против нее следующие аргументы:
а) "...ценностно-смысловая установка автора в мире определяет и его материально-литературный выбор средств, форм, их комбинаций;
б) архитектоника художественного мира определяет композицию художественного произведения...
в) использовать ли старые формы или создавать новые - все это определяется художественной борьбой с познавательно-этической направленностью жизни" (см.: 5. сс. 170-171);
г) среди закономерностей (лингвистических и литературных), управляющих художественным состоянием текста, сущностную его специфику определяют закономерности действующего в мире человека.
Однако следует особо остановиться на бахтинской концепции
соотношения эстетической формы и эстетического содержания. Бахтин дает следующее определение эстетического содержания: "Действительность познания и этического поступка, входящую в своей опознанности и оцененности в эстетический объект и подвергающуюся здесь конкретному, интуитивному объединению, индивидуации, конкретизации, изоляции и завершению, то есть всестороннему художественному оформлению с помощью определенного материала... мы называем "содержанием художественного произведения". Задачей эстетического анализа является прежде всего раскрытие состава со держания: его познавательных и этических составляющих, при определяющей роли последних; то есть познавательно-истинное становится моментом этического свершения.., Самый момент этического свершения либо свершается, либо созерцается, но никогда не может быть адекватно теоретически сформулирован (то есть этим моментом художник в своем созидающем процессе овладевает посредством сопереживания, вчувствования и сооценки)" (4, с. 39).
В этой связи М. Бахтин формулирует и оценивает, как ложные, формалистски-структуралистские определения содержания:
1. Содержание есть лишь момент формы; а потому-де познавательно-этическая ценность художественного произведения имеет лишь формальное значение.
2. Содержание есть лишь момент материала. Содержанию, как "конститутивному моменту эстетического объекта... коррелятивна художественная форма, вне этой корреляции не имеющая никакого (в данном случае эстетического - Б.С.) смысла.
И вновь М. Бахтин обращается с критикой к структуралистскому пониманию формы, как формы материала; он подчеркивает, что функции эстетической формы: объединять, индивидуализовать, оценять, изолировать и завершать - направлены не на материал, в котором нет разрыва и который к завершению индифферентен. Материал, по Бахтину, только тогда попадает в сферу действия эстетической формы, когда он приобщается к ценностно-смысловому движению поступка" (4. с. 32).
Итак, эстетическое содержание и эстетическая форма соотнесены, взаимосвязаны, взаимозависимы.
1. Для того, чтобы форма имела чисто эстетическое значение, ей нужна внеэстетическая весомость содержания. Эти два существенных определения эстетического состояния текста (формальный и содержательный) находятся в сущностном ценностно-напряженном взаимодействии. "Но, конечно, - замечает М. Бахтин, - эстетическая форма со всех сторон объемлет возможную внутреннюю закономерность поступка и познания, подчиняет ее своему единству: только при этом условии мы можем говорить о произведении как художественном" (4. с. 36). Следовательно, хотя содержание и форма взаимно проникают друг друга, нераздельны, однако для эстетического анализа они неслиянны, то есть являются значимостями разного порядка.
И все-таки в соотношении формы и содержания М. Бахтин определяющей стороной считает форму. "В форме, - пишет он, - я нахожу себя, свою продуктивную, ценностно оформляющую активность, я живо чувствую свое, созидающее предмет, движение, не только при собственно исполнении, но и при созерцании художественного произведения: я должен пережить себя в известной степени творцом формы, чтобы вообще осуществить художественно-значимую форму... Форму я должен пережить как мое активное ценностное отношение к содержанию, чтобы пережить ее эстетически" (4. сс. 57-58). Поэтому эстетическое содержание пассивно в отношении к форме; такие его объективные элементы, как ритм, симметрия, гармония, целесообразность, - нейтральны и свой действительно эстетический характер приобретают лишь благодаря эстетической форме. "...как только я перестаю быть активным в форме, - заключает М. Бахтин, - содержание... предстанет в своей чистой познавательно - эти ческой значимости... ...нужно сделать видимое, слышимое, произносимое выражением своего активного ценностного отношения,.. преодолеть материальный, внетворчески-неопределенный характер формы, ее вещность" (4. с. 58).
Форма имеет (как минимум) три аспекта рассмотрения:
а) внутренняя, ценностно-смысловая, или архитектоническая; б) внутренняя форма материального целого произведения, или композиция его; эта "...форма не должна истолковываться как форма материала, - замечает Бахтин, но лишь как осуществленная на нем и с его помощью,.. помимо своей эстетической цели, обусловленная и природой данного материала" (4. с. 56).
в) "внешняя форма, как лингвистический или материально-литературный текст. Эта форма есть лишь техника выражения архитектоники, о чем мы более подробно писали ранее. Композиционная форма, по Бахтину, осуществляет форму архитектоническую и способом такого осуществления является развеществление композиционной формы, что позволяет выразить ценностно-определенную творческую активность эстетически деятельного субъекта.
Мы разделяем точку зрения М. Бахтина на соотношение познавательно-этического содержания художественного произведения и его эстетической формы. Однако мы считаем, что определяющая роль художественной формы имеет место лишь, во-первых, по отношению к познавательно-этическим моментам реальной жизни и, во-вторых, по отношению к ее первичносмысловому воплощению автором в тексте произведения. Что же касается вторичносмыслового, коннотативного понимания познавательно-этического содержания, то, на наш взгляд, действительная диалектика содержания и формы, то есть определяющая роль содержания по отношению к форме, здесь бесспорна. Иначе говоря, коннотативное содержание не пассивно, не нейтрально и не становится эстетическим лишь благодаря эстетической форме (активно-творческому отношению автора к содержанию); оно уже есть эстетическое содержание, самооформляющее себя, соответственно своей сущности; поэтому причиной движения, развития эстетической формы, в конечном счете, является именно коннотативное, или вторичносмысловое содержание. Разумеется, эстетическая форма (как и всякая иная) активна, что, в частности, проявляется в ее консерватизме; и все же эта активность детерминируется конкретными содержательными моментами; тем более, когда речь идет о внутренней форме, архитектонике, которая, безусловно, определяется содержа тельными элементами, их состоянием, степенью и качеством их изменения, движения и развития. Именно так понятое соотношение содержания и формы, позволяет объяснить, почему происходит смысловое движение художественного произведения во времени и пространстве: пространственно иные (для современников-читателей) или изменившиеся во времени социальные условия (социально-объективное со держание) изменяют читательское содержание духовного (познавательно-этического) читателя, что изменяет воспроизводящую эстетическую активность читателя или эстетическое отношение к первичному смыслу произведения, и к коннотативным смыслам читателей других времен. Однако данное изменение активно-творческого, ценностно-смыслового отношения читателя к содержанию (эстетическая форма - по Бахтину) не является первичной по отношению к возникающему новому коннотативному содержанию. Напротив, она есть следствие процесса взаимодействия по меньшей мере трех видов смысла:
а) первичного смысла художественного произведения с доминантой авторской преднамеренности (Мукаржовский);
б) известных читателю коннотативных смыслов этого произведения:
в) смысл его собственного духовного мира.
Иначе говоря, новое эстетическое содержание, его элементы (ибо оно есть система), образуя соответствующие себе связи и (что особенно важно) новое системообразующее отношение, как раз и продуцируют архитектоническую форму. Следовательно, хотя мы не считаем наши аргументы безупречными и их уточнение и усиление требу ют дальнейших исследований бахтинской концепции соотношения эстетической формы и эстетического содержания, все же диалектическая интуиция подсказывает, что его концепция неадекватно воспроизводит действительную связь этих сторон бытия литературно-художественного артефакта.
Значительный философско-методологический интерес для нашего исследования представляет бахтинское понимание соотношения внешней и внутренней характеристик литературно-художественного целостного состояния, к рассмотрению которого мы и перейдем.