О переходе языка в речь: когнитивная интерпретация (стр. 2 из 3)

Принимая во внимание сказанное выше, можно было бы представить участие глагола в активизации связей различного рода, соединяющих единицы лексикона между собой, следующим образом, см. схему 1. В данной схеме порядок замещения терминалов ряда грамматических фреймов лексико-структурной основой до некоторой степени произволен — и не существенен на данном этапе исследования — хотя и учитывает соответствующие грамматические закономерности, о которых здесь можно не рассуждать подробно. О произвольности здесь следует говорить только потому, что порядок замещения терминалов во фрейме нуждается в специальном, когнитивно ориентированном, проведении экспериментов с соответствующей целью. Несущественен порядок заполнения терминалов грамматических фреймов на данном этапе исследования потому, что соответствующие грамматические значения в предложении как коммуникативной единице разграничиваются только при специальном теоретическом анализе.

Последовательность расположения системных и речевой единиц: "семантическая модель — структурная модель в синтаксических функциях — структурная модель в морфологических формах — лексико-структурная база — реальная коммуникативная единица" — зависит от степени универсальности соответствующих сведений; вектор идет от общего к конкретному, от универсального к идиолингвальному.

Единицами системы являются семантическая и синтаксическая модель как модели, наименее "чувствительные" к структурным особенностям соответствующих вербальных кодов. Морфологическая реализация соответствующих моделей более конкретна, поскольку морфологические формы весьма вариативны. Лексико-структурная основа предложения максимально приближена к реальной коммуникативной единице, поскольку лексико-структурная база предложения зависит от семантико-структурных свойств глагола как носителя валентности.

Умозрительно представляется возможным интерпретировать "наращивание" лексико-структурной основы предложения смыслами, существенными для реальной коммуникации в заданных дискурсивных условиях, в определенной последовательности через последовательное замещение терминалов субфреймов грамматических фреймов лексико-структурной базой, то есть средством номинации определенного кадра внеязыковой реальности. Реальность существования последних подтверждается тем, что информация, хранящаяся в грамматических фреймах, может вызываться по отдельности; см. примеры выше. Представляется, что приращение смысла в будущей коммуникативной единице должно происходить последовательно, а не си-мультанно, поскольку возможно варьирование готовой коммуникативной единицы только по одному из перечисленных выше параметров, ср.: Мама мыла раму — Раму мыла мама — Мыла мама раму (варьируется тема-рематическая структура предложения; неизменными остаются модальность, темпоральность, позитивность, коммуникативные роли, речевое намерение, активность реального предложения как коммуникативного средства); Я мою раму — Вы моете раму — Он моет раму (варьируются коммуникативные роли; неизменными остаются темпоральность, модальность, активность, позитивность, тема-рематическое членение, речевое намерение) и т.д.

В силу того, что варьирование в пределах одного грамматического фрейма может иметь место на любой стадии приращения смысла в будущей коммуникативной единице, можно предположить, что терминалы отдельных грамматических фреймов связаны между собой тем или иным способом.

Следовательно, научный смысл имеет выяснение того, в какой последовательности эти смыслы наполняют единицу хранения сведений о ситуации, прежде чем она может стать средством общения, адекватного конкретным дискурсивным условиям. Научный, теоретический и практический, резон имеет также выяснение того, как связаны между собой отдельные грамматические фреймы.

Гипотетически этот процесс можно интерпретировать следующим образом. Очевидно, что первым шагом является решение адресанта в пользу способа вербализации своего замысла: сначала для адресанта важно определиться, информирует ли он, запрашивает ли информацию или побуждает. Поэтому грамматический фрейм, в котором хранятся сведения о реализации соответствующей интенции, имеет три терминала. Не исключено, что больше, поскольку имеются веские основания полагать, что оптативность может быть интерпретирована как один из противочленов грамматической категории "речевое намерение" (ср., к примеру, решение авторов Грамматики Дуден-95 (Duden-95, 596)).

Следующим этапом, как представляется, может быть замещение терминалов фрейма "утверждение — отрицание", поскольку в некоторых языках негативное предложение не является простым слепком с позитивного.

Очередным этапом следует предположительно признать прохождение фрейма "диатеза", так как активное и пассивное предложения имеют различную синтаксическую структуру, разное тематическое строение и разные отношения с пред- и посттекстом при развертывании высказывания в текст.

Предполагается, что лексико-структурная база "проходит" сначала фрейм "диатеза" и только затем получает модальные и темпоральные смыслы, поскольку диатеза самым непосредственным образом связана с точкой отсчета при номинации соответствующего "кадра" вне-языковой действительности = ситуации.

Следующим этапом приращения смысла целесообразно видеть замещение терминалов фрейма, в котором хранятся сведения о закономерностях построения коммуникативной единицы с учетом знания о коммуникативных ролях участников вне-языковой ситуации.

Фреймы "темпоральность", "модальность", "актуальное членение" вершат соответствующий процесс потому, что, как свидетельствует реальная практика и теоретические исследования, соответствующие позитивный и негативные варианты имеют и активное, и пассивное предложения.

Обобщим высказанные предположения в схеме.

Условные обозначения в схеме: 1 — терминалы категории коммуникативного намерения (утверждение, вопрос, побуждение); 2 — терминалы положительного / отрицательного высказывания; 3 — терминалы диатезы (актив — пассив с разведением на процессуальный и статальный);

4 — терминалы категории коммуникативных ролей (коммуниканты — некоммуниканты по одному или несколько);

5 — терминалы категории темпоральное™ (темпус + иные средства выражения тем-поральности) (противочлены для выражения отношения будущее — настоящее — прошедшее, которые, в свою очередь с учетом аспектуальности могут подразделяться на п-ое количество противочленов);

6 — терминалы категории модальности (модус + иные средства выражения модальности) (противочлены для выражения модуса реальности и модуса нереальности и дальнейшим их членением с учетом и субъективной модальности); 7 — терминалы категории тема-рематического членения с их вариантами.

Чтобы не загромождать схему, в ней не отражены вероятные, очевидно, реально наличествующие, связи между терминалами различных фреймов, в которых хранятся знания о структуре соответствующего языка. В схеме принимается во внимание только первичный способ именования пропозиции. При именовании той же пропозиции вторичными средствами ее вербализации процесс будет, бесспорно, осложняться тем, что адресант должен будет решать, какой способ вербализации пропозиции является максимально адекватным дискурсивным условиям.

В схеме, естественно, не отображены связи между отдельными лексико-структурными базами, поскольку в этом случае следовало бы вести речь о порождении в данных дискурсивных условиях текста как конечного продукта речемысли-тельной деятельности.

Схема моделирует прямые речевые акты, через которые адресант осуществляет свою интенцию; косвенные речевые акты сознательно исключаются из рассмотрения в данном контексте.

Таким образом, описанный процесс замещения фреймов, в которых хранятся знания о системе и структуре языка, развивает идею Б.А. Абрамова о том, что лекси-ко-структурная основа предложения суть единица, располагающаяся между системой языка и речью, между потенцией и ее реализацией. Следовательно, изложенные соображения можно толковать в пользу того, что в процессе трансформирования системы в речь глагол, интерпретируемый как узел разнородных когниций, также выполняет существенные функции (см. схему 1).

Схема 1. Модель замещения терминалов грамматических фреймов лексико-

структурнои основой предложения.

Акцентируем еще раз, что, естественно, в схеме 1 не учитываются все возможные комбинации соответствующих значений, релевантных для реальной коммуникативной (синтаксической) единицы, а также оппозитивные отношения между противо-членами соответствующих грамматических категорий. Не отражены в ней ни идиолингвальная специфика, ни обоснование порядка замещения терминалов грамматических фреймов по двум причинам. Во-первых, предлагаемая модель умозрительна; поэтому она нуждается в серьезной экспериментальной проверке, прежде всего, методами когнитивной психологии и психолингвистическими экспериментами. Специального изучения требует определение того, на какой стадии включается тот или иной механизм, а также исследование того, насколько осознанно говорящий вмешивается в соответствующий механизм активизации тех или иных когниций.

Во-вторых, предлагаемая трактовка основывается на теории моделирования предложения и синтаксической парадигматики, результаты которых в лингвистике общеизвестны с 60-70-х годов, на представлении о многоаспектности предложения2, а также на теориях порождения речи (ср. описание механизмов порождения высказывания, например, в работе (Кубряко-ва 19911, 76 и ел., схему на с. 78)). Кроме того, предлагаемая трактовка учитывает изложенные выше результаты проведенного изучения функционирования глаголов поведения в дискурсах различного типа (Гришаева 1999).