Можно сказать, что лексическое значение таких слов определяется местом их в лексической системе данного языка, их отношением к синонимическим рядам слов и словесных групп, их положением в родственном лексическом или грамматическом гнезде слов и форм. Таково, например, в современном языке слово потупить. Оно выделяется из устойчивых словесных групп: потупить взор, взгляд, глаза; потупить голову. Оно утверждается наличием слова потупиться, которое обозначает то же, что потупить глаза, голову. Оно, наконец, воспринимается на фоне синонимических фраз: опустить глаза, опустить голову.
Различия в онтологическом содержании свободных и связанных значений настолько велики и существенны, что их неразличение приводит к искажению всей смысловой структуры слова. Можно думать, что степень свободы и широты фразеологических связей слова до некоторой степени зависит и от его грамматической структуры. Наиболее многообразно и свободно комбинируются номинативные значения существительных, особенно конкретного, вещественного характера. Затем идут переходные глаголы, вслед за ними непереходные. Необходимо отметить, что в русском литературном языке со второй половины XVIII в. все более широко распространяются сочетания глаголов с отвлеченными именами существительными в качестве субъектов действия. Почти на одном уровне с глаголами находятся свободные связи имен прилагательных в основных номинативных значениях. В категории наречия только наречия качества и степени, отчасти времени и места, располагают более или менее широкими возможностями словосочетания; остальные разряды наречий связаны фразеологически. Фразеологические группы, образуемые реализацией несвободных, связанных значений слов, составляют самый многочисленный и семантически веский разряд устойчивых сочетаний слов в русском языке. Тип фраз, образуемых реализацией несвободных значений слов, целесообразнее всего назвать фразеологическими сочетаниями. Фразеологические сочетания не являются безусловными семантическими единствами. Они аналитичны. В них слова с несвободным значением допускают синонимическую подстановку и замену, идентификацию. Аналитичность, свойственная словосочетанию, может сохраняться и при ограничении контекста употребления несвободного слова лишь в однойдвух фразах.
Например, разговорное слово беспросыпный употребляется лишь в сочетании со словом пьянство; также возможно словосочетание беспросыпно пьянствовать. Синоним этого слова беспробудный, нося отпечаток книжного стиля, имеет более широкие фразовые связи: спать беспробудным сном, беспробудное пьянство. В этих примерах прозрачность морфологического состава слов беспросыпный и беспробудный, связь их с многочисленными морфологическими гнездами поддерживает их лексические значения, их некоторую самостоятельность.
Отличие синтетической группы или фразеологического единства от фразеологического сочетания состоит в следующем. В фразеологическом сочетании значения сочетающихся слов в известной степени равноправны и рядоположны. Даже несвободное значение одного из слов, входящих в состав фразеологического сочетания, может быть описано, определено или выражено синонимом. Во фразеологическом сочетании обычно лишь значение одного из слов воспринимается как значение несвободное, связанное. Для фразеологического сочетания характерно наличие синонимического, параллельного оборота, связанного с тем же опорным словом, характерно сознание отделимости и заменимости фразеологически несвободного слова. Например: затронуть чувство чести, затронуть чьинибудь интересы, затронуть гордость и т. п. (ср.: задеть чувство чести; задеть гордость и т. п.).
Среди тесных фразеологических групп, образуемых реализацией так называемых “несвободных” значений слов, выделяются два типа высказываний: аналитические, расчлененные, допускающие подстановку синонимов под отдельные члены выражения, и синтетические, близкие к фразеологическому единству.
Фразеологические группы или фразеологические сочетания почти лишены омонимов. Они входят лишь в синонимические ряды слов и выражений. Для того чтобы у фразеологической группы нашлось омонимическое словосочетание, необходимо наличие слов-омонимов для каждого члена группы. Однако сами фразеологические сочетания могут быть омонимами фразеологических единств, или идиом (сращений). Например: отвести глаза (от кого-нибудь) – фразеологическое сочетание; отвести глаза (кому-нибудь) – фразеологическое единство. Ср.: Я с усилием отвел глаза от этого прекрасного лица; “Александр долго не мог отвести глаз от нее” (Гончаров, “Обыкновенная история”). Но: “Г-н Спасович решительно хочет отвести нам глаза” (Достоевский, “Дневник писателя”, 1876, февраль); “Обходительность и ласковость были не более как средство отвести покупателям глаза, заговорить зубы и всучить тем временем гнилое, линючее” (Гл. Успенский, “Книжка чеков”).
В фразеологических сочетаниях синтаксические связи слов вполне соответствуют живым нормам современного словосочетания. Однако эти связи в них воспроизводятся по традиции. Самый факт устойчивости и семантической ограниченности фразеологических сочетаний говорит о том, что в живом употреблении они используются как готовые фразеологические единицы, воспроизводимые, а не вновь организуемые в процессе речи. Следовательно, грамматическое расчленение позволяет уяснить этимологическую природу этих словосочетаний, а не их синтаксических форм и функций в современном языке. Таким образом, с учением о слове органически связаны наблюдения над сращениями слов, над фразеологическими единствами и фразеологическими сочетаниями. Эти наблюдения приводят к выводу, что в русском языке широко распространяются синтаксически составные слова (“речения”, фразеологические сращения) и разнообразные типы устойчивых фразеологических единиц, которые обособляются от свободных словосочетаний и примыкают к лексическим единицам [9, 12-26].
Дифференциальные признаки фразеологизма Классификация фразеологических единиц должна быть построена именно таким образом и с такой целью, чтобы показать соотношение общих и дифференциальных признаков всех единиц, составляющих фразеологический фонд языка и в схематизированной форме представить его общую специфику.
Фразеологические единицы обладают рядом дифференциальных признаков: подвижностью или не подвижностью материального состава, фразеологической связанностью или идиоматической целостностью семантической структуры, различиями по графическому строению, по составу членов, по функциональной сфере и т. п.
Для построения типологической классификации фразеологического фонда важно установить, какие из этих признаков являются ведущими, а какие могут служить лишь в качестве дополнительных данных, обогащающих, но не определяющих аналитическую характеристику фразеологических единиц как таковых.
Ведущим дифференциальными признаками, которые можно было бы положить в основу подразделения фразеологического материала языка на основные типы, могут быть признаны такие, которые:
1) наиболее непосредственно связаны с основой качественной особенностью фразеологических единиц как единиц постоянного контекста;
2) характерны именно для фразеологического фонда, для словарного состава языка и для переменных речевых произведений.
Если даже можно было бы придать грамматической классификации фразеологических единиц последовательный характер и положить в ее основу либо синтаксический, либо лексикоморфологический признак, отнесение той или иной фразеологической единицы к какой-либо из ее рубрик не может быть главным, решающим приемом характеристики этой единицы. Не может быть потому, что, во-первых, он не в состоянии показать возможные подтипы постоянного контекста как такового, т. е. как контекста, а не как синтаксического построения, а во-вторых, он опирается не на противопоставление единиц переменного и постоянного контекста, а на функциональное или структурное уподобление одних другим. Грамматическая характеристика фразеологических единиц не может поэтому служить каркасом общей классификации, дающим основу для дальнейшей внутренней детализации составляющих ее основных рубрик.
Начинать классификацию фразеологических единиц с деления их на “одновершинные” и “двухвершинные” (или “многовершинные”), т. е., следовательно, основывать ее на лексикоморфологических свойствах компонентов, также представляется нецелесообразным, ибо такой грамматический подход не в состоянии показать те фундаментальные свойства единиц постоянного контекста, которые делают их элементами фразеологического фонда языка и которые могут быть представлены неодинаково в различных единицах.
И синтаксическая, и лексикоморфологическая характеристика фразеологических единиц способны лишь определить структурные модели тех, первоначально переменных, сочетаний слов, которые затем превратились во фразеологические единицы. Поэтому грамматическая характеристика может в известных случаях привлекаться лишь как вспомогательное средство при анализе форм актуализации фразеологических единиц или внутренних причин их неподвижности либо подвижности.
Демотивированность фразеологизмов Разделение фразеологических единиц на определенные типы по степени мотивированности также не может быть признано перспективной основой их классификации. Отсутствие строгих объективных критериев демотивации, необязательность прямой связи между мотивированностью единицы и выводимостью ее значения из значений компонентов – суть главные обстоятельства, из-за которых опорные пункты подобной классификации остаются в подавляющем большинстве случаев весьма шаткими. Более того, степень мотивированности единиц не вызывает никаких существенных различий в формах их функционирования речи.