Р. Шор
Семасиология, или семантика (от греч. sēmaino — «указываю», «означаю») — раздел языковедения , изучающий значения слов и их изменения.
Основные моменты в развитии С. — Семасиологические проблемы ставились и обсуждались философской мыслью уже в глубокой древности. Таковы споры о происхождении значений слов и их отношений к бытию и мышлению, ведущиеся аналогистами и аномалистами в древности и номиналистами, реалистами, концептуалистами в средние века; таково учение о суппозициях, т. е. об изменениях значения слова в зависимости от контекста и конкретной ситуации, развиваемое средневековой схоластикой; таковы проблемы адэкватности языкового выражения мышлению и происхождения противоречий между ними, проблемы развития мышления и языка, выдвигаемые философией XVII—XVIII вв. Но все эти проблемы обсуждались вне связи с разработкой собственно лингвистических дисциплин, напр. грамматики . В плане же собственно лингвистическом до XIX в. включительно лишь одна дисциплина — этимология — затрагивает проблемы С., поскольку, разъясняя образование одних слов от других, она принуждена и регистрировать и разъяснять изменения значений слов. Лишь во 2-й половине XIX в. связи с усилением интереса не только к звуковой, но и к «психологической» стороне языка встал вопрос о необходимости выделения С. как учения об изменениях значения слов (самый термин «семантика» был введен французским лингвистом М. Бреалем). В дальнейшем разработка С. в конце XIX — начале XX вв. проводилась почти исключительно представителями различных психологических направлений в лингвистике, пытавшихся найти, в закономерностях протекающих в индивидуальном сознании «психических процессов» основу закономерностей семантических изменений (развернутые построения у Вундта, Розвадовского, Мартинака, Яберга и др.). Во втором и третьем десятилетии XX в. С. привлекает значительно большее внимание. В буржуазной лингвистике Запада стремление рассматривать движение языка как спонтанное саморазвитие отразилось в ряда попыток использовать для обоснования соответствующих воззрений на язык и его развитие именно С. (семасиологические построения Гиннекена и его последователей, в частности Карнуа). Этим попыткам оторвать изучение изменений значений слова и языка в целом от его материальной базы советская лингвистика в лице акад. Марра противопоставила обоснование (на материале семантических изменений в древнейшие стадии существования языка — ср. «Этимология») необходимости теснейшей связи С. с историей развития общественного мышления и общественного бытия, выдвигая, вместе с там особую важность С. среди остальных лингвистических дисциплин.
Определение предмета С. — Языковеды XIX и XX вв. почти не касаются вопроса об определении самого значения слова, предоставляя решение этого вопроса философам и психологам и удовлетворяясь отождествлением значения слова или с называемым им предметом или с воспроизведением этого предмета в сознании говорящего — с представлением; особенно распространенным является последнее определение значения слова, повторяемое как в популярных введениях в языковедение, так и в специальных трудах по С. (Эрдманн, Нюроп). Только одна сторона значения слова подвергается более детальному обсуждению в лингвистике XIX — начала XX вв. — это так наз. этимологическое его значение, т. е. значение, вскрываемое в слове его этимологическим анализом, установлением связи его с другими словами того же или ближайших к нему языков. Проблема соотношения этого этимологического значения или, короче, этимона ко всему содержанию слова обсуждается в языковедении XIX в., начиная с Гумбольдта; предложенное Гумбольдтом определение этого соотношения как внутренней формы слова, выражающей данное в соответствующем языке воззрение на предмет, интерпретируется психологистами как выражение в языке образного представления предмета (Штейнталь) или доминирующего признака представления (Вундт), а их противниками — как несвязанная с содержанием слова структурность его формы (Марти); впрочем и эта семасиологическая дискуссия не отражается в большей части работ по С.
Определение значения слова вытекает из общего определения языка: исходя из понимания языка как «практического действительного сознания» (Маркс), как посредствующего звена в практической деятельности человеческого общества и «важнейшего орудия человеческого общения» (Ленин), мы приходим к определению значения слова как выделенного и отраженного в общественном сознании элемента действительности, как учета отдельных сторон движения, отдельных капель («вещей»), отдельных «струй» общего потока бытия. Из этого определения ясно, что значение слова не совпадает ни с предметом, хотя включает в себе указание на предмет, ни с сопутствующими акту языкового общения индивидуальными представлениями. Из него ясно, что всякий акт обозначения предполагает выделение одного или нескольких различительных признаков обозначаемого, использование этого признака «как представителя предмета, характеризующего предмет, чтобы припомнить его в его целостности», классификацию его. Этимон слова определяется так. обр. не как образ, составляющий единственное содержание слова, и не как не связанная с содержанием структурность формы, но как закон развития содержания, первоначально образующий с ним единство, но в дальнейшем составляющий как бы новое качество, отличное от содержания слова и осознаваемое как структурность его обозначения. Наконец из определения языка как «практического сознания» естественно вытекает активность слова, наличие в нем выражения отношения говорящего к называемому предмету или явлению, социальной оценки обозначаемого. Так. обр. значение слова раскрывается как сложное структурное целое, включающее: а) сумму различительных признаков, по которым обозначается (т. е. выделяется и классифицируется) данное явление действительности; б) предметную отнесенность; в) этимон и г) социальную оценку обозначаемого. Вместе с тем раскрывается необходимость исходить при определении значения слова из семантической системы языка в целом, ибо характер и степень познания бытия на каждой стадии развития языка и мышления отражается в семантике языка в целом, а не в отдельных, вырванных из целого элементах значения (см. «Язык»).
Динамика значения слова в речи становится возможной в результате тех же предпосылок обозначения, о которых уже говорилось выше. «Всякое слово уже обобщает», поэтому в языковом общении возникает потребность выделения единичного, разрешаемая созданием категории слов со специфической семантикой — имен собственных (ср. «Ономастика»). Всякое слово, обобщая, опирается лишь на ряд различительных признаков, поэтому границы содержания слова обычно расплывчаты (ср. «Терминология»), а принцип обозначения, закрепленный в этимоне, восходя к древнейшим стадиям развития мышления, часто настолько далеко расходится с содержанием, что нуждается в специальных историко-культурных разъяснениях (ср. «Этимология»). Всякое обозначение «не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни»; (Ленин); поэтому в языковом общении возникает потребность обозначения абстрактных идей и порождений фантазии, разрешаемая в основном употреблением слов в так наз. переносном значении (метафоры, синекдохи и метонимии языка); поэтому же значение слова часто включает свой антоним (семантический закон единства противоречий акад. Марра), создавая возможность в языке оксюморона . Актуальность слова, данная в нем социальная оценка обозначаемого ведет к явлениям евфемизма и перифразы , с одной стороны, к эмфатической подмене обозначений и к гиперболе — с другой. Расхождение этимона с содержанием создает возможность в языке катахрез и тавтологий и т. д. Определяющей же основой для осуществления всех этих возможностей является общественная практика во всей сложности ее противоречий. Поэтому-то, даже взяв язык в отдельный момент его существования, в синхроническом разрезе, мы всегда бываем принуждены констатировать одновременно и многозначность (полисемию) слов, взятых во всем многообразии их употребления, и однозначность (моносемию) их в любом конкретном акте речевого общения.
Изменение значений слов на протяжении известного периода времени — главный и едва ли не единственный предмет исследования в языковедении XIX — нач. XX вв. — в действительности осуществляет те же возможности динамики значений, которые мы наблюдаем в любой момент исторического существования языка. И здесь и там определяющим моментом в конечном счете является «производство и воспроизводство действительной жизни», как и во всяком историческом процессе; как и во всяком историческом процессе, и здесь и там налицо «взаимодействие всех моментов надстройки, в котором в конце концов экономическое движение, как необходимое, прокладывает себе дорогу сквозь бесконечную толпу случайностей (т. е. вещей и событий, внутренняя взаимная связь которых настолько отдаленна или настолько трудно определима, что мы можем забыть о ней, считать, что ее не существует)» (Энгельс). Поэтому-то в корне ошибочны все попытки психологистов установить общие закономерности и формулы переходов значений слов по образцу переходов и формул естественных наук, поскольку мы имеем здесь дело с закономерностями исторического процесса. Учитывая же структурность значения слова, нетрудно наметить в бесчисленном множестве семантических изменений ряд основных типов, помимо перечисленных выше:
I. а) Изменение предметов, обозначаемых словами; при сохранении социальной функции предмета название обычно переносится на новый предмет (закон функциональной семантики акад. Марра): «перо» (птичье, как орудие письма) — «перо» (стальное, как орудие письма). С этими явлениями соприкасаются: б) перенос названия, приводящий при забвении первоначального источника названия к так наз. «единичным» изменениям значений (singulärer Bedeutungswandel): «Moneta» (эпитет Юноны, около храма которой находился римский монетный двор) — «монета» (чеканные металлические деньги); и в) переход названия из профессионального словаря в словарь литературной речи и обратно, результатом чего является так. наз. «расширение» и «сужение» значения слова: «ошеломить» (ударить по шлему — военная лексика эпохи феодализма) — «ошеломить» (смутить).