Г. Г. Инфантова
Проблема изучения текста принадлежит к числу самых актуальных проблем современной лингвистики. Однако до сих пор в ней очень много спорного, дискуссионного. Это касается, в частности, и вопроса о том, считать ли текстом результат речи в устной форме. Так, например, И. Р. Гальперин, Л. М. Лосева признают в качестве текста лишь результат речи в письменной форме. Но в настоящее время уже складывается достаточно широко распространенное мнение о том, что статусу текста соответствуют результаты как письменной, так и устной формы речи, причем не только монологической, но и диалогической. О. А. Лаптева в связи с этим пишет: "Ведь если под текстом понимать любой внутренне организованный отрезок, представляющий собой продукт речевой деятельности и состоящий из связанных между собой предложений (высказываний), который по своим размерам превышает предложение (высказывание), то очевидно, что ограничения со стороны вида и формы его осуществления не должны на него налагаться (Лаптева, 1982, 78).
Текст имеет наборы постоянных и переменных признаков. Признаки постоянные носят характер категорий. Категория с философской точки зрения - это "предельно широкое понятие, в котором отображаются наиболее общие и существенные признаки, связи и отношения предметов, явлений объективного мира" (Кондаков. 1975, 240). Таком образом, текстовая категория - это признак, который свойствен всем текстам, то есть типологический признак текста.
Единого мнения о составе текстовых категорий нет; дискуссионен вопрос и об основах классификации этих категорий. Но тот факт, что основными признаками текста являются категории цельности и связности, признаются практически всеми, хотя и сами эти категории, и соотношение между ними трактуется очень неоднозначно. Иногда термины "цельность (когерентность)" и "связность (когезия)" употребляются как синонимы. Но в большинстве случаев предпринимаются попытки для разграничения этих понятий, однако смешение признаков цельности и связности пока еще не преодолено и не выработано единого подхода к их определению.
Полагаем, что необходимо различать цельность и связность текста. А. А. Леонтьев по этому поводу пишет: "Связность обычно является условием цельности но цельность не может полностью определяться через связность С другой стороны, связный текст не всегда обладает характеристикой цельности" (Аспекты..., 1982, 51). Не вдаваясь в детали этого вопроса, отметим лишь, что при наличии связности компонентов в устных спонтанных коммуникатах "четко выраженная смысловая замкнутость, объединение сообщений в законченное целое зачастую, если даже не в большинстве случаев, отсутствует" (Кожевникова, 1979, 51). Иногда считают, что цельность представляет собою некоторое смысловое единство текста, а связность - формальное выражение цельности (Харламова, 2000, 6). Таким образом, получается, что цельность связана с планом содержания текста, а связность - с планом выражения, так что фактически обе эти категории объединяются в одну категорию, хотя в реальной речевой действительности между цельностью и связностью знака равенства нет, хотя они и взаимосвязаны тесно. Но стало уже достаточно общим местом, что все категории текста имеют и план содержания, и план выражения, а следовательно, нельзя категорию цельности сводить лишь к смысловому единству, а категорию связности - к ее формальному выражению (Тураева, 1986, 6, 83 и др.; Шевченко, 2000, 7, 92-93 и др.). При этом можно отметить, что при рассмотрении содержательной стороны текста целесообразно разграничивать план содержания и смысл текста: "План содержания - это предмет речи, результат взаимодействия значений языковых единиц, входящих в текст. Смысл текста - явление более высокого уровня, складывается из взаимодействия плана содержания с контекстуальной. ситуативной и энциклопедической информацией, формирует идею текста" (Шевченко, 2000, 19).
Изучению категории связности, в том числе и на материале устных текстов, посвящено уже много работ. Так, рассматривались аспекты связности и принципы ее реализации; типы связности и ее степени; типы текстов в зависимости от характера и степени их связности; семантическая организация связного текста и средства выражения связности. Однако пока еще больше заявок на всестороннее изучение категории связности, чем капитальных исследований, посвященных каждой из намеченных проблем. Не может считаться вполне исследованным и вопрос об организации устного текста, содержащего вставочные конструкции, хотя этот вопрос находится в сфере внимания лингвистов (Брчакова, 253 и др.; Лаптева, 83-84, 88 и др.; Шевченко, 109-110).
В качестве объекта исследования в данной статье избраны конструкции со вставками, причем это обусловлено не только тем, что эти конструкции играют очень большую роль в организации устного текста, но и тем, что изучение таких конструкций способствует выяснению закономерностей речевого мышления. Предмет исследования: анализ на основании сведений о речемыслительном процессе общей организации плана содержания и плана выражения конструкций со вставками, которая обеспечивает связность устного текста. Цель исследования: в результате качественного и количественного анализа конструкций со вставками выяснить специфику реализации категории связности в устном тексте. Материалом для исследования послужили переведенные в письменную форму собственные магнитофонные записи спонтанной обиходно-бытовой речи (Инфантова, 1983); записи, выполненные работниками Института русского языка АН ССР (Русская разговорная...,1978); записи устной научной речи, выполненные работниками Института русского языка им. А.С. Пушкина.
Для установления специфики вставочных конструкций в устной речи полученные выводы сопоставлялись с теми положениями о вставках, которые являются в настоящее время широко известными и которые сложились на основе анализа письменных источников, и прежде всего художественной литературы.
Широкое использование в устной речи разнообразных вставочных конструкций обусловлено рядом особенностей сознания, мышления и внутренней речи. Прежде всего здесь следует отметить поликоординатную ориентированность сознания (Аспекты..., 1982, 87-94 и др.). Поликоординатный, многоплановый характер деятельности сознания связан тем, что "мы вынуждены одновременно реагировать на самые различные явления" (Салиев, 1974, 98). В результате этого "мысли набегают друг на друга"; "наш ум, то и дело отключаясь от данного круга мыслей, беспрестанно "перебегает" на самые различные посторонние предметы, особенно на факты окружающей нас среды и нашего собственного бытия, так что даже любое сосредоточенное размышление, временами приостанавливаясь в закадровом состоянии, протекает вперемешку со множеством непричастных к нему мыслей" (Салиев, 1974, 90, 93-94). Объективную основу для поликоординатной ориентированности сознания, таким образом, составляет многообразие явлений, свойств и связей в реальной действительности, Вставочные конструкции в этом отношении представляют особый интерес, ибо их использование в речи и отражает эту существенную сторону нашего сознания. Вставки возникают в результате того, что, из-за "ежеминутной переключаемости нашего непосредственного внимания от предмета к предмету, одни мысли оказываются заторможенными за движением других, попутных, чтобы затем быть продолженными снова" (Салиев, 1974, 85). Несомненно, что больше всего о том, как именно мысль совершается в слове, может сказать спонтанная устная речь, ибо устная речь по отношению к речи письменной первична.
Использование в речи вставочных конструкции, кроме поликоординатной ориентированности сознания, обусловлено и тем, что, как показали экспериментальные исследования, умственные действия очень неравномерно (дискретно) распределяются во времени, дейст- как "кванты" мышления" (Соколов, 1968, 223). Еще Л. С. Выготский как известно, наряду с другими признаками внутренней речи, отмечал ее отрывочность, фрагментарность. Впоследствии на этом останавливались почти все исследователи внутренней речи.
Как выяснилось в результате психолингвистических и нейролингвистических исследований, в общем механизме порождения речи в смысле последовательности одно из первых мест занимает "внутренняя программа", "внутренняя схема" речевого действия. Возникает впечатление, что вставочные компоненты к реализации внутренней схемы речевого действия отношения не имеют. Несомненно, что в спонтанной устной речи имеют место сбои в действии речевого механизма и что для устной речи это достаточно типично, но нет оснований считать, что спонтанная устная речь стоит совершенно вне механизма речевого программирования.
Программа высказывания формируется под контролем постоянно следящего устройства, которое обеспечивает, с одной стороны, "выполнение заранее созданной целостной программы", а с другой - внесение в эту программу разнообразных коррекций, осуществляет "постоянный контроль за протеканием всплывающих компонентов высказывания, а в наиболее сложных случаях и сознательный выбор нужных речевых компонентов из многих альтернатив" (Лурия, 1975, 42). Действие такого контролирующего устройства обусловлено тем, что установка обычно сохраняет до конца лишь свой основной каркас, учитывающий только главную структуру ситуации, а в остальном она постоянно видоизменяется в зависимости от того, какие стимуляционные образы вносятся в нее на основе обратных связей с ситуацией общения. Эти коррекции могут касаться и вставочных конструкций, В процессе высказывания у говорящего может появиться необходимость что-то добавить, уточнить, разъяснить, и он пользуется вставкой, которая, попадая в поле действия корректирующего устройства, затем легко входит в дальнейшую программу высказывания. Примеров такого типа много и в разговорной речи, и в устной научной речи:
а) ... В Австралии эта тарелка приземлилась / а после того как она приземлилась ocталась / и улетела видимо что ли / осталось какое-то вещество напобие снега / которое быстро испарилось //; Муза Антоновна / она думает что / она хочет вот это / она думает что прилично в училище / в ярко-красном //; б) Можно показать / ну это уже / может нам и / не стоит делать // что / э/ крутизна кривой / будет соответственно в гамма раз больше //.