Стоит ли, все же, употреблять слово "предикативность" в значении "то, что делает предложение предложением", и нужно ли вообще слово с таким значением? Ведь такое слово было бы, очевидно, нужно только в том случае, если бы то, что делает предложение предложением, встречалось бы и вне предложения, т.е. только если бы то, что делает предложение предложением, не покрывалось бы полностью понятием предложения. Но так как нельзя себе представить, чтобы то, что делает предложение предложением, или "предложенность", если так можно выразиться, встречалось и вне предложения, то и слово для обозначения того, что делает предложение предложением так же не нужно, как не нужно слово "домность" для обозначения того, что делает дом домом, или слово "апельсинность" для обозначения того, что делает апельсин апельсином, или слово "лошадность" для обозначения того, что делает лошадь лошадью. Введение таких слов, очевидно, имело бы только тот сомнительный смысл, что оно сделало бы возможными мнимые определения, как "дом - это то, чему свойственна домность", "апельсин - это то, существенным свойством чего является апельсинность", "лошадь - это то, что обладает свойством лошадности", "предложение - это то, что формируется общей категорией предложенности" и т.д.
В самом деле, ведь совершенно очевидно, что когда "предикативность" определяется как "общая категория, формирующая предложение" и в то же время как имеющая своим назначением "отнесение содержания предложения к действительности" [10], то здесь просто подставляется то, что мы давно знаем о предложении (отнесенность к действительности считал основным свойством предложения еще Рис, который включал указание на эту отнесенность в свое определение предложения) [11], в определение того, что его формирует, т.е. в определение "предикативности" или "предложенности".
Что под предикативностью в таком употреблении этого слова не подразумевается ничего такого, чего мы уже не знали раньше, ясно еще из того, что в цитированных выше работах, в которых указывается на "предикативность" как на основной признак предложения, или то, что его формирует, т.е. то, что делает предложение предложением, в то же время даются определения предложения, в которых "предикативность" даже не упоминается. Если бы "предикативность" действительно была бы в таком понимании этого слова только "предложенностью", т.е. если бы действительно в предложении было открыто какое-то новое и притом основное свойство, то тогда естественно было бы подставить найденное новое решение в определение предложения, определитьего как "единицу, обладающую предикативностью", или как-нибудь в этом роде и отказаться от всех других определений. По-видимому, такие определения не даются именно потому, что они сделали бы очевидной бессодержательность слова "предикативность" в таком его употреблении и его ненужность. (Нельзя же в самом деле сказать: "предложение это то, основным свойством чего является предложенность!").
С другой стороны, едва ли можно сомневаться в том, что слово "предикативность" в его этимологическом значении (т.е. в значении "сказуемостное свойство" или "сказуемостное отношение", или "свойство, характерное для сказуемого") - нужное слово. Дело в том, что предикативность в этом смысле слова может быть характерна не только для сказуемого, но и для членов предложения или их элементов, которые в собственном смысле слова не являются сказуемыми. Предикативное отношение, или предикативность в этом смысле слова, характерно, например, для "предикативного" определения", для "предикативного" элемента сложного дополнения (английское I see him come), для "предикативного" элемента независимого причастного оборота (английское we all went home, he remaining behind) и т.д. Таким образом, хотя предикативность в этом смысле и значит "свойство сказуемого" или "сказуемость", она не покрывается понятием сказуемого. Именно поэтому "предикативность" и "сказуемость", в этом значении - отнюдь не пустые слова. В этом его значении слово "предикативность" и будет употрябляться ниже.
Возможны ли предложения, в которых совсем нет предикативности в этом смысле слова? Да, безусловно. Если в предложении нет сказуемого или другого аналогичного ему члена, то, очевидно, в нем нет и предикативности. Так, безусловно, нет предикативности в таких предложениях, как, например, "Пожар!", "Гроза!", "Боже мой!", "Счастливый путь!", "Иван Иванович!", "Гвалт, слезы, просьбы", "Осень, вечер" и т.п., т.е. в предложениях, которые А.А. Шахматов называет "бессказуемостно-подлежащными". Термин А.А. Шахматова, впрочем, очень неудачен в том отношении, что он создает впечатление, будто в этих предложениях есть подлежащее. Между тем очевидно, что если в предложении отсутствует сказуемое, то не может быть и речи о подлежащем. Если подлежащее - это тот член предложения, к которому сказуемое стоит в предикативном отношении, то при отсутствии сказуемого, естественно, не может быть ни члена, к которому оно стоит в предикативном отношении, ни самого предикативного отношения. Такие предложения правильнее было бы называть "непредикативными".
Характерно, что именно в этих предложениях невозможно обнаружить какой бы то ни было соотносительности с суждением. В самом деле, выразить содержание предложения "Пожар!" и т.п. в виде суждения совершенно невозможно. Всякое разложение содержания такого предложения на субъект и предикат (например: "То, что я вижу, есть пожар" или "Пожар есть то, что происходит" и т.п.) устраняет основное в содержании этого предложения, то, что составляет сущность его специфики - его эмфатическую нерасчлененность, - и вводит в него то, чего в нем нет - ту логическую расчлененность, которая в предложениях этого типа невозможна. К сожалению, логики этого часто не учитывают и принимают за содержание таких предложений то, чего в них вовсе нет [12].
С другой стороны, специфика этих предложений заключается, по-видимому, в роли, которую играет в них интонация. Ведь о том, что слово "пожар" является предложением, мы узнаем только благодаря интонации, с которой это слово произнесено (в письме эта интонация может подсказываться соответствующим знаком препинания или контекстом). Именно определенная интонация делает эти предложения предложениями. Другими словами, это предложения, оформленные только интонацией.
Между тем в предложении, в котором есть сказуемое, несомненно именно сказуемое - это то, что заставляет осознавать это предложение как предложение (этим, очевидно, и объясняется то, что сказуемость или предикативность, т.е. свойство сказуемого, принимается, ошибочно конечно, за то, что всегда делает предложение предложением). В самом деле, ведь словосочетание типа "птица летит" или "стена бела", очевидно, не могут не быть предложениями, поскольку в них есть сказуемые. Словосочетания эти будут предложениями при любой интонации [13].
Другими словами, невозможно придать этим словосочетаниям такую интонацию, которая бы показывала, что они не предложения. Мы воспринимаем эти словосочетания как предложения не потому, что они произнесены с определенной интонацией (а само собой разумеется, что в речи им всегда присуща та или иная интонация), в частности не потому, что они произнесены с "интонацией сообщения", но потому, что в них есть сказуемое. Таким образом, это предложения, оформленные не интонацией, а определенной внутренней структурой. Но наличие сказуемого означает и наличие сказуемости, или предикативности. Поэтому эти предложения могут быть названы также "предикативными".
Легко заметить, что "предикативные" предложения - это вместе с тем такие предложения, содержание которых всегда может быть выражено посредством суждения и которые обычно даже не нуждаются в перефразировке для того, чтобы было выявлено их логическое содержание. Так, "птица летит", "стена бела" и т.п. могут быть и суждениями.
Но то, что предикативность может делать предложение предложением, вовсе не значит, что предикативность всегда делает словосочетание, в котором она наличествует, предложением. Так, предикативность, характерная для одного из компонентов сложного дополнения (который можно назвать "сказуемым сложного дополнения"), не превращает это дополнение в целое предложение. Даже предикативность, характерная для сказуемого, не всегда является тем, что делает предложение предложением, поскольку сказуемое возможно и в том, что является не предложением, а лишь его частью, а именно сказуемое, как известно, возможно (и даже необходимо) в так называемых "придаточных" предложениях, т.е. частях предложения, которые, очевидно, не являются целыми предложениями и называются "предложениями" только по недоразумению.
Таким образом, между предикативностью и предложением нет соотносительности. Наличие сказуемого, т.е. предикативность - это не существенный признак предложения. В предложении может не быть предикативности, и предикативность может быть там, где нет предложения.