О СРАВНИТЕЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ АУСТРОНЕЗИЙСКИХ ЯЗЫКОВ
Сравнительно-историческое исследование языков аустронезийской [1] семьи столкнулось с рядом очень ощутимых трудностей.
Размеры семьи огромны (в этом нет никакого сомнения, несмотря на то, что границы ее на некоторых участках еще не выяснены с достаточной степенью надежности), и структура, по всей видимости, очень сложна.
Аустронезийская компаративистика почти лишена возможности опираться на разновременную документацию языков. Огромное большинство их известно - если известно вообще - по материалам не старше 150 лет, т.е. фактически в современном состоянии (отдельные более старые списки слов, собранные путешественниками, не меняют картины). Письменными памятниками более чем трехсотлетней давности обладает небольшое число языков в западной части Индонезии, на Филиппинах, в Южном Индокитае и на Мадагаскаре. Хотя структура аустронезийской семьи во многом не ясна, нет сомнения, что эти языки являются репрезентативными только для ограниченной части этой семьи (в классификации И. Дайена все они гесперонезийские). К 1-му тысячелетию н.э. восходят памятники, по-видимому, только четырех языков.
Надо также отметить, что среди аустронезийских языков не обнаружено естественных "языков-эталонов" с большой объяснительной способностью, которые могли бы по отношению ко всей семье или к ее значительным частям выполнять роль, сравнимую с ролью санскрита на ранних этапах индоевропейской компаративистики.
Однако наиболее серьезной помехой на пути сравнительно-исторического исследования аустронезийских языков является недостаток надежной информации. Более или менее удовлетворительно для нужд компаративистики - даже при заведомо заниженных требованиях - описана небольшая часть языков семьи (может быть, 10-15%); но при этом очень мало, за редким исключением, известно об их территориальных диалектах. Немного проведено детальных диалектологических и лингвогеографических исследований. Почти нет этимологических словарей, а также сопоставительных словарей, выходящих за пределы ограниченного списка слов.
В подобной ситуации особенно остро встает вопрос о соотношении между двумя линиями исследования, которые совместно приводят к выяснению истории языковой семьи: реконструкцией древних языковых состояний и группировкой языков. Термин "группировка" употребляется нами в значении установления историко-генетической (в принципе) классификации среди родственных языков по степеням их взаимной близости [2] (см. 2, с. 81 и сл.) соответствующий английский термин - subgrouping).
Вряд ли есть необходимость доказывать, что исследования, ведущиеся по этим двум линиям, наиболее плодотворны, когда они проводятся параллельно и скоординированы между собой.
Систематическую работу над реконструированием праавстронезийского начал немецкий лингвист О. Демпвольф.
Сразу же требуется замечание терминологического порядка. Сам О. Демпвольф, исходя из представления о праязыке как об "искусственном приеме" (Kunstgriff) сравнения языков, не имеющем отношения к древней языковой реальности, говорил не о реконструировании, а о построении (Aufbau), или конструировании, праязыка. При современном понимании прязыка как модели, служащей для объяснения хода развития возводимых к нему языков, дилеммы "или символ соответствий, или отображение языковой реальности" не возникает. Поэтому мы, как и другие поздние авторы, считаем возможным применять к работе Демпвольфа термины "реконструкция", "реконструировать" [3].
Реконструкция Демпвольфа ограничивается звуковой (в основных чертах фонологической) системой прааустронезийского и его словарем. Она изложена в трехтомной "Сравнительной фонетике аустронезийского лексического фонда" (14) - далее в тексте СФАЛФ. кроме того, этот автор опубликовал ряд статей по отдельным вопросам праавтронезийской реконструкции.
О. Демпвольф принимает известную классификацию А. Тальхаймера, в которой аустронезийская семья делится на три группы языков: индонезийскую, меланезийскую и полинезийскую. Сущность этой классификации не подвергается в СФАЛФ обсуждению, но нет сомнений в том, что Демпвольф (как и Тальхаймер) придает ей некоторое историко-генетическое значение, т.е. рассматривает ее как группировку в нашем смысле. Иной вопрос, что при историко-генетическом истолковании классификация А. Тальхаймера оказывается крайне несовершенной.
Однако реконструкция Демпвольфа не скоординирована ни с этой, примитивной, ни с какой-либо другой, имплицитной группировкой [4].
Чтобы убедиться в этом, следует рассмотреть ход реконструкции прааустронезийского в СФАЛФ.
Прежде всего, Демпвольф устанавливает звуковую систему и обширный (в основном корневой) лексикон праиндонезийского языка (Urindonesisch), опираяясь на материалы всего трех индонезийских языков (тагальского, тоба-батакского и новояванского), среди которых не проводится никакой иерархической классификации. Этой процедуре посвящен первый том исследования, имеющий подзаголовок "Индуктивное построение индонезийского праязыка".
Второй том назван "Дедуктивное применение праиндонезийского к отдельным аустронезийским языкам". Автор выбирает из индонезийской группы еще три языка (малайский, нгаджу-даякский и хува-малагасийский [5], и опять не устанавливая иерархической классификации, сопоставляет праиндонезийский, построенный в первом томе, поочередно с этими языками. Это сопоставление, детально изложенное, приводит Демпвольфа к выводу, что указанный праязык применим не только к языкам, привлеченным к "индуктивной" процедуре, но и к другим индонезийским языкам. Итак, название "праиндонезийский" находит оправдание.
Проделанная "дедуктивная" процедура, как считает автор, не выявила необходимости проведения каких-либо изменений в звуковой системе праязыка; только его словарь пополнился рядом новых реконструкций. Согласно утверждению Демпвольфа, сделанному в конце индонезийского раздела второго тома СФАЛФ, звуковая система праиндонезийского получила подтверждение также при дополнительном сопоставлении с материалом приблизительно 50 языков этой группы (с. 122-123). Половину этих языков автор перечисляет и делает в связи с этим некоторые общие замечания, но не приводит ни языкового материала, ни опирающихся на него новых реконструкций [6]. Значит, дополнительные сопоставления остаются за рамками монографии.
Можно было бы ожидать, что, кончив рассмотрение индонезийских языков, Демпвольф обратится вновь к "индуктивной" процедуре, чтобы реконструировать праязыки остальных групп - полинезийской и меланезийской (или их общий праязык). Однако вместо этого он продолжает "дедуктивную" процедуру, сопоставляя праиндонезийский теперь уже с неиндонезийскими языками. Так реконструкция отрывается от принятой автором классификации (в принципе группировки) языков. В СФАЛФ прорабатываются два меланезийских языка (фиджийский и саа [7]) и три полинезийских (тонганский, восточный футуна и самоанский); перечисляется без материала еще полтора десятка языков данных групп. Эти сопоставления приводят автора к выводу, что праиндонезийский применим в качестве праязыка к меланезийским и полинезийским языкам. Поэтому этот праязык, дополненный некоторым числом лексических единиц, выявленных в результате детально изложенных сопоставлений, но без какого-либл видоизменения звуковой системы, получает новое название - "прааустронезийский" (Uraustronesisch).
В третьем томе СФАЛФ, снабженном подзаголовком "Аустронезийский список слов", Демпвольф перечисляет более 2200 прааустронезийских лексических единиц, указывая их рефлексы в одиннадцати языках, на которых построено исследование. Реконструированные лексические единицы, за редкими исключениями, не разделены на какие-либо отрезки и явно представлены в качестве одноморфемынх (мы применяем к ним термин "корень").
Описанным здесь путем выведение прааустронезийского объясняется его "индонезийский" уклон, отмечавшийся критиками Демпвольфа. "Аустронезийский список слов" включает лексические единицы со следующими схемами распространения рефлексов (в пределах принятой Демпвольфом выборки языков):
1) ИН - МН - ПН [8] (иногда рефлексы известны из всех привлеченных языков: *tangan 'рука', *d.uva' 'два');
2) ИН - МН (например, *vig^i' 'левый');
3) ИН - ПН (например, *katapang 'вид дерева').
Наличие рефлекса по меньшей мере в одном из шести привлеченных индонезийских языков является в СФАЛФ необходимым условием для признания реконструированной единицы прааустронезийской. Демпвольф отступает от этого правила только в семи случаях, тогда реконструированная единица является либо параллельной формой (Nebenformen) форме, представленной в привлеченных индонезийских языках, либо сложным словом (12, с. 190).
Наиболее распространенной схемой, которая охватывает почти две трети приводимых в "Аустронезийском списке слов" лексических единиц, является, однако:
4) ИН (например, *pulav 'остров', *ujah 'соль').
Стало быть, отражение реконструированной единицы в индонезийских языках составляет не только необходимое, но и достаточное условие для ее прааустронезийского статуса. Согласно объяснению автора (СФАЛФ, т. II, 160), он принял решение считать элементы, представленные только в индонезийских языках, прааустронезийскими, поскольку в дальнейшем они могут быть обнаружены также в языках Меланезии и Полинезии. Правомерность этого утверждения сомнительна, поскольку следовало учесть также возможность нахождения "океанийских" элементов в Индонезии. Тем не менее, данному решению О. Демпвольфа нельзя отказать в логичности. Выборка языков, которой он строго ограничивает свой материал в СФАЛФ, недостаточно представительна, чтобы служить базой для выводов, даже самых предварительных, о лексическом составе таких огромных групп, как индонезийские и меланезийские языки. К примеру, О. Демпвольфу пришлось в этой работе опустить ряд предлагавшихся им ранее корней (*henaj 'песок', *rag^aman 'балансир лодки', *vahaj 'нога' и др.), так как он не нашел их в своей индонезийской выборке, в то время как в языках Океании корни были представлены. Между тем О. Демпвольфу, судя по его работам, было хорошо известно, что эти корни в языках Индонезии встречаются.