Языки, относящиеся к типу III и IV, не знают слоговых сонантов. Некоторое исключение составляют вышеупомянутые восточнословацкие наречия и некоторые чешско-польские переходные говоры. К III типу относятся языки, обладающие силовым ударением. Система ударных гласных в языках этого типа обычно богаче, чем система безударных. В большинстве великорусских наречий, как и в русском литературном языке, различаются под ударением пять гласных фонем, в некоторых великорусских наречиях - как северных, так и южных - насчитывается семь таких фонем, в северных великорусских наречиях имеется четыре безударные гласные фонемы, в южных наречиях, как и в русском литературном языке,- три. В ряде украинских наречий не проводится различий между ударными и безударными гласными фонемами (Якобсон, TCLP, 4, стр. 182).
Наконец, в языках, относящихся к IV типу, гласные фонемы лишены какой бы то ни было просодической нагрузки. Здесь отсутствуют и политония, и свободное количество, и свободное динамическое ударение. В польском литературном языке, например, насчитывается всего 5 гласных фонем (i [с вариантом у после твердых согласных], е, а, о, и) [20]. В словацких диалектах с ударением, фиксированным на предпоследнем слоге, нет ни долгих гласных, ни дифтонгов с однофонемной значимостью. Они трактуются здесь как сочетания "i, u + гласный" [21].
Сопоставим с классификацией славянских языков, основанной на особенностях вокализма, классификацию по консонантизму. При этом мы увидим, что консонантные различия между отдельными славянскими языками в количественном отношении менее значительны, чем различия по вокализму. Основываясь на структуре консонантных систем, мы можем распределить языки по трем группам.
А. Языки, в которых проводится систематическое противопоставление между твердыми и мягкими согласными по всем (или почти по всем) артикуляторным классам (русский с его 37 согласными фонемами, в числе которых 15 пар фонем, характеризующихся корреляцией по твердости - мягкости; польский, насчитывающий 35 согласных, в том числе 13 пар, в которых фонемы противопоставлены друг другу аналогичным образом; верхнелужицкий, имеющий 33 согласных, нижнелужицкий с его 32 согласными, украинский, насчитывающий 33 согласных, болгарский - 34 согласных). В эту группу можно отнести также и восточнословацкие диалекты, в которых, кроме пар t-t', d-d', n-n', l-l', имеются еще пары s-s', z-z', а в ряде случаев также - с-с'. Б. Языки, в которых проводится различие между твердыми и мягкими согласными лишь в пределах группы дентальных (словацкий литературный язык, насчитывающий 27 согласных, чешский - 26, штокавский - 24 согласных).
В. Языки, в которых отсутствуют мягкие согласные, что имеет место в люблянском произношении словенского языка, rде r' перешло в r, а l' - в l. Литературный словенский язык обладает чрезвычайно бедной системой согласных, состоящей из 21 фонемы. Мы видим, что рассмотренное здесь распределение согласных в фонологических системах славянских языков диаметрально противоположно распределению гласных. Языки с бедным консонантизмом, например штокавский или словенский, обладают богатым вокализмом, и, наоборот, языки с хорошо развитым консонантизмом, например польский, характеризуются чрезвычайно бедной системой согласных. Таким образом, предлагаемое нами деление славянских языков на "вокалические" и "консонантические" не является фикцией.
Теперь попытаемся представить все эти рассуждения в форме статистической таблицы; количество согласных укажем в процентах от всего фонемного инвентаря. Тем самым мы получим ключ к разрабатываемой нами классификации [22].
| Согласные | Гласные | Слоговые сонанты | Всего | % согласных | |
| Сербо-хорватско-штокавский | 24 | 20 | 4 | 48 | 50,0 |
| Словенский | 21 | 18 | 3 | 42 | 50,0 |
| Кашубский | 27 | 26 | - | 53 | 50,9 |
| Словацкий | 27 | 14 | 4 | 45 | 60,0 |
| Чешский | 26 | 11 | 2 | 39 | 66,6 |
| Украинский | 31 | 12 | - | 43 | 72,0 |
| Болгарский | 34 | 9 | - | 43 | 79,0 |
| Верхнелужицкий | 32 | 7 | - | 39 | 82,0 |
| Русский | 37 | 8 | - | 45 | 82,2 |
| Нижнелужицкий | 33 | 7 | - | 40 | 82,5 |
| Польский | 35 | 5 | - | 40 | 87,5 |
Основываясь на данных таблицы, можно выделить для славянских языков следующие основные типы: радикальный вокалический тип, представленный сербохорватским, словенским и кашубским языками, и радикальный консонантический, представленный восточнославянскими языками, а также лужицкими и болгарским; третий тип, к которому относится литературный словацкий, расположен, как это следует из таблицы, между указанными двумя крайними языковыми типами. Это подтверждает Л. Новак в своем высказывании о звуковой системе словацкого языка (см. его "Fonologia a studium slovenciny", SJOMS, 2, стр. 24); "В таком случае литературный словацкий язык может быть охарактеризован с точки зрения фонологии гласных как промежуточный тип". Принятая в настоящей работе аналогичная трактовка словацкого языка, занимающего промежуточное положение в кругу других славянских языков, соответствует также и выводам Н. Трубецкого относительно промежуточного положения словацкой системы склонения [23].
Одного взгляда на таблицу достаточно, чтобы прийти к выводу об отсутствии каких-либо географических связей между теми или иными языками, относящимися к одному и тому же типу. Южнославянский болгарский язык относится к тому же типу, что и восточнославянские языки и западнославянский лужицкий, тогда как, например, кашубский принадлежит к типу, представленному сербохорватским и словенским. Во всяком случае, не следует искать причин указанных взаимосвязей в истории самих славянских языков. Скорее всего здесь надо говорить, как это неоднократно отмечалось, об участии славянских языков в более крупных группировках, а именно в языковых союзах. Попытаемся рассмотреть некоторые вопросы исторической фонетики славянских языков в свете их принадлежности к одному из типов.
Вокалические языки обнаруживают тенденцию к вокализации согласных. Наиболее отчетливо эта тенденция проявляется в сербохорватском, где -l, замыкающее слог, переходит в -о (spao, gostiona, groce < grlce) и где старое слоговое l перешло в u (рuk < ръlkъ, suza, dugi, puno). Точно так же и в словенском языке (например, в его люблянском произношении) окончания "гласный+l" и -ev превращаются в чистый гласный u: hodil > hodu, vedel > vedu, zetev > zetu. Вокализация проявляется также в использовании согласных фонем в слоговой функции (что, правда, представляет собой общую особенность радикальных языков и более "умеренных" языков, к которым относится также и словацкий). Особое значение имеет тенденция вокалических языков к образованию новых слогов, т. е. к введению в звуковую цепь новых гласных. Это происходит либо в результате расщепления дифтонгов, либо благодаря разъединению "труднопроизносимой" группы согласных посредством вставного гласного (сербохорв. nerav < nerv, franak < frank, akcenat < akcent и т. п.). Разумеется, "труднопроизносимая группа" есть понятие чисто относительное. Во всяком случае, оно не связано с трудностями артикуляторно-физиологического порядка. Известно, что образованные сербохорваты, говоря на чужом для них языке, без труда произносят такие слова, как nerv, frank, akcent. Трудности здесь обусловлены системой: звуковой структуре сербохорватского чужды скопления согласных, эта структура благоприятствует появлению вставных гласных, или, что то же, - образованию новых слогов. Такие словенские формы, как pasi (мн. ч.; эта форма параллельна литературной форме psi, образованной в соответствии со звуковыми законами языка), а также формы типа tama staza обычно "объясняются" аналогией с формами ед. ч. им. п. pas, вин. п. tamp, stazp. Появление паразитического гласного в объясняется либо трудностью произношения звукосочетаний ps, tm и т. п., либо стремлением к унификации парадигмы во всех формах. Однако то же самое воздействие аналогии и те же самые произносительные трудности в радикальных консонантических языках типа русского не смогли воспрепятствовать устранению гласного во всех формах, и мы встречаемся сегодня с такими формами, как псы, тьма. Возникновение вставного гласного в таких словах, как словенское pasi, представляет собой, таким образом, явление, типичное для вокалических языков. Поскольку вокалические языки проявляют тенденцию к развитию вокалических различий (музыкальное ударение, количество), различия по консонантизму имеют в них меньший удельный вес. Они не терпят удвоенных согласных (ср. сербохорв. odavno < od davna, слов. podel < poddel и т. п.), тогда как типичные консонантические языки, напротив, вполне терпимы к удвоениям согласных (ср. польск. раnnа, русск. ввоз, ссылка, ссора, высший, низший). В вокалических языках согласные могут исчезать в любых позициях; ср. шток. h, а также известное явление выпадения v и j в чакавском и в словенских наречиях. Из всего этого следует, что вокалический тип тех или иных языков есть не статистическая конструкция, а языковая реальность.
Если мы обратимся теперь к радикальным консонантическим языкам, то получим диаметрально противоположный результат: консонантические языки не только не способствуют развитию сонантов, более того, они подчас сводят на нет естественную слоговость согласных; ср., например, польск. jabiko (произносится japko), piosnka (произносится pioska); сюда же относятся такие односложные формы, как krwi, phvac, trwac, а также русские односложные слова ржи, ржу, ртуть, льда, льщу. Слоговость сведена на нет также и в таких заимствованиях, как тигр, театр, министр.