31. Е. Âenvenistе. Communication animale et langage humain. — Вкн.: E. Benveniste. Prollèmes de linguistique générale. Paris, 1966.
32. Е. Âenvenistå. La nature des pronoms. Там же.
33. Б. Benveniste. Le langage et l'expérience humaine. «Diogène», 1965, ¹51.
34. R. L. Âirdwhistell. Introduction to kinesics. Lousville, 1952.
35. К. Âühler. Sprachtheorie. Jena, 1934.
36. А. Âurks. Icon, index and symbol. «Philosophy and Phenomenological Research», 1949, v. 9, ¹4.
37. Е. Âuissens. La communication et l'articulation linguistiaue. Bruxelles, 1967.
38. W. Е. Ñollinson. Indication. A study of demonstratives, articlesand other «indicaters». Language Monograph. XVII. Baltimore, 1937.
39. Sir Allan H. Gardiner. De Saussure's analysis of the signe linguistique. «Acta Linguistica», 1944, v. 4, ¹1—3.
40. P. L. Garvin. The definitional model of language. — Вкн.: Natural Language and the Computer. 1963.
41. P. L. Garvin. On linguistic method. The Hague, 1964.
42. G. G. Granger. Logique, langage et communication. — Всб.: «Hommage à Backelard». Paris, 1957.
43. J. Greenberg. Some universals of grammar with particular reference to the order of meaningful elements. — Всб.: «Universals of Language».Cambridge (Mass.), 1966.
44. Е. Т. Hall. The silent language. N. Y., 1959.
45. R. Harweg. Language and music — An immanent and sign theoretic approach. Some preliminary remarks. «Foundations of Language», 1968, v. 4, ¹3.
46. Ch. Hockett. The problem of universals in language. — «Universals of Language». Cambridge (Mass.), 1966.
47. Ch. Hockett. Logical considerations in the study of animal communication. — W. E. Lanyon and W. N. Tavolga. (eds.) Animal sounds and communication («Publication ¹7 of the American Institute of Biological Sciences»). Washington, 1960.
48. R. Jakobson. A la recherche de l'essence du langage. «Diogène», 1965, ¹51.
49. R. Jakobson. The cardinal dichotomy of language. — «Language: An inquiry into its meaning and function». N. Y., 1957.
50. R. Jakobson. Shifters, verbal categories and the Russian verb. Harvard, 1957.<169>
51. S. Êarcevski. Introduction á l'étude de l'interjection. «Cahiers Ferdinand de Saussure», 1941, ¹1.
52. R. Karnap. Einführung in die symbolishe Logik, Bd. I. Vienna, 1954.
53. E. Êîschmieder. Die noetischen Gnindlagen der Syntax. —Вкн.: E. Koschmieder. Beiträge zur allgemeinen Syntax. Heidelberg, 1965.
54. E. Koschmieder. Aus den Beziehungen von Sprache und Logik. Тамже.
55. E. Koschmieder. Das Gemeinte. Тамже.
56. E. Koschmieder. Die Sprache und Geist. Там же.
57. A. Martinet. Arbitraire linguistique et double articulation. «Cahiera Ferdinand de Saussure», 1957, ¹15.
58. A. Martinet. La double articulation linguistique. — TCLC, 1949 v. 5.
59. A. Martinet. A functional view of language. Oxford, 1962.
60. A. Martinet. Réflexions sur la phrase. — Всб.: «Language and Society». Copenhagen, 1961.
61. Chr. Metz. Remarque sur le mot et sur le chiffre. «La Linguistique», 1967, ¹2.
62. Т. Milewski. Językoznawstwo. Warszawa, 1965.
63. G. A. Miller. Langage et communication. Paris, 1956.
64. G. Mounin. Définitions récentes du Langage. «Diogène», 1960, ¹31.
65. G. Mounin. Les systèmes de communication non linguistiques et leur place dans la vie du XX-e siecle. — BSLP, v. 54, 1959.
66. Ch. Morris. Signs, language and behaviour. N. Y., 1946.
67. A. Nehring. Sprachzeichen und Sprechakte. Heidelberg, 1963.
68. L. Prietо. Messages et signaux. Paris, 1964.
69. L. Prietо. Principes de noologie. The Hague, 1964.
70. A. Schaff. Szkice z filosofii języka. Warszawa, 1967.
71. A. Schaff. Specific features of the verbal sign. — Всб.: «To honor Roman Jakobson». The Hague-Paris, 1967.
72. Т. A. Sebeok. The informational model of language. — Вкн.: «Natural Language and the Computer», 1963.
73. Т. A. Sebeok. On chemical signs. — Всб.: «To honor Roman Jakobson», v. III. The Hague-Paris, 1967.
74. Chr. Sørensen. Word-classes in Modern English with special reference to proper names with an introductory theory of grammar, meaning and reference. Copenhagen, 1958.
75. G. L. Trager. Paralanguage: A first approximation. «Studies in Linguistics», 1958, v. 13.
76. В. Trnka. On the linguistic sign and the multilevel organization of language. — TLP, 1. 1964.
77. H. Uldall. Speech and writing. — RiL, II.
78. J. Vachek. Some remarks on writing and phonetic transcription. — Rih, II.
79. V. H. Yngve. A model and a hypothesis of language structure. «Proceedings of the American philosophical society», I960, 104, 5.
Специфические свойства языка как семиотической системы создаются не только благодаря его особой роли в обществе, его непосредственной связи с мышлением, сознанием, эмоциями, эстетическими вкусами и деятельностью человека, но также вследствие того, что развитие языка, непрерывное и стихийное, не поддающееся контролю и планированию, загадочное и неравномерное,<170> постоянно меняет в языке распределение семиотических связей. Новые функциональные отношения накладываются на старые, сосуществуют с ними или постепенно их изживают. Оценивая эволюцию языка с точки зрения знаковой теории, Ф. де Соссюр подчеркивал, что «каковы бы то ни были факторы изменяемости, действуют ли они изолированно или комбинированно, они всегда приводят ксдвигу отношений между означающими и означаемыми» (курсив Соссюра), и далее: «Неизбежность подобных смещений усугубляется и предопределяется тем, что язык по природе своей бессилен обороняться против факторов, постоянно передвигающих взаимоотношениями означаемого и означающего знака» [8, 84].
Уже Соссюр, таким образом, вполне определенно отметил неотвратимое влияние фактора развития на семиотическую характеристику языка. Посмотрим более конкретно, какие черты языка как знаковой системы возникают под этим воздействием, насколько они универсальны и как они соотносятся с методикой лингвистического анализа.
Как всякий организм, язык, эволюционируя, остается функционально тождественным самому себе. В этом отношении его уместно противопоставить семиотике искусств. Смена выразительных средств в искусстве может происходить в иных случаях резко и решительно, так что члены общества перестают понимать его язык. Появление новых течений в живописи и поэзии нередко обрывает коммуникацию между художником и зрителем, поэтом и слушателем до тех пор, пока аудитория не научится соотносить знак с явлением. Еще и сейчас широкая публика не принимает язык Пикассо и Леже, Врубеля и Сарьяна. Это, однако, вызывает лишь споры в выставочных залах, но не нарушает нормальной жизни общества, не ведет его к краху, подобному тому, который, согласно преданию, последовал за строительством вавилонской башни. Резкое и внезапное изменение системы языковых знаков невозможно. Язык развивается исподволь, шаг за шагом, медленно и едва заметно для общества перестраивая свою структуру (см. подробнее гл. «Язык как исторически развивающееся явление»). Заменяя одни выразительные средства другими, он не перестает в то же время выполнять роль основного средства коммуникации. Постепенность развития языка при непрерывности исполнения им коммуникативной функции, более того, прочная связанность этих явлений (язык развивается только в процессе коммуникации), ведет к тому, что в каждом синхронном состоянии языка присутствует большое количество единиц и категорий, лишь частично изменивших свое качество, находящихся в процессе пре<171>образования. Наличие переходных, промежуточных элементов резко отличает язык от искусственно созданных семиотических систем.
Новые конструкции, единицы и категории языка берут свое начало в старых и качественно иных образованиях. Так, словосочетания нередко преобразуются в сложные слова (ср. умалишенный, местожительство, сногсшибательный), компоненты сложных слов могут превращаться в суффиксы (ср. нем. -schaft, -heit, -keit, -tum, -lich, -bar, англ. -ful, -less, русск, -вод, -вед), знаменательные слова часто становятся служебными (ср. ввиду, несмотря, благодаря, пусть, бы, хотя). Все эти явления иллюстрируют процесс «понижения ранга» лингвистических единиц; от словосочетания к слову, от основы слова к аффиксу, от полнозначного слова к служебному. Иногда приходится наблюдать обратный этому процесс «повышения» уровня единицы. Так, в русском языке (как, впрочем, и в ряде других европейских языков) элементы сложных слов типа фото, радио, авто, метро, кино и т. п. постепенно обрели статус слова. Таким образом, в языке постоянно происходит кругооборот структурных единиц языка, породивший в свое время идею о цикличности языкового развития.
Эволюция синтаксического строя языка также происходит путем нарушения баланса между формой и функцией. Существующие синтаксические модели постепенно начинают втягиваться в новую для них орбиту, выражать иное содержание. Так, в романских языках указательные конструкции стали широко применяться в целях эмфазы. Ср. фр. Le рère me l'a dit 'Отецмнеэтосказал' и C'est le рère qui me l'а dit. 'Именно отец сказал мне об этом'.
Язык, в отличие от прочих знаковых систем, является самопорождающим организмом, который из себя же самого создает свою новую структуру. В каждую эпоху его существования в нем присутствует множество образований, не подводимых с точностью ни под одну из его структурных категорий. Хорошо известны длительные споры о том, следует ли считать английские конструкции типа stonewall, cannonball сложными словами или словосочетаниями, являются ли элементы типа англ. for, on, up в положении после глагола (ср. lookfor, goon, getup) наречиями или послелогами, а сами эти конструкции — производными словами или устойчивыми словосочетаниями. Германисты ведут долгую полемику о том, относятся ли к разряду морфем элементы cran- в cranberry, -ceive и -fer в receive, conceive, refer, transfer, нужно ли считать компонентами сложных слов (т. е. основами), аффиксами или полуаффиксами немецкие элементы -mann (Seemann),-zeug (Spielzeug), -stoff (Rohstoff), -stьck (Werkstьck), -mut (Hochmut), -lebre (Sprachlehre), ober- (Oberkellner), unter- (Untergruppe). Промежуточный характер (между словом и морфемой) имеют вспомогательные элементы в так называемых аналитических формах слов (ср. русск. я буду работать, он стал слушать, англ. hehasdone, фр.<172> j'ailu, исп. уо hedicho и т. д.). Переходное качество (между морфемой и служебным словом) имеет английский элемент 's (саксонская форма генитива), постепенно превращающийся в послеложный оформитель именной группы (ср. thekingofEngland'shat). Множество переходных категорий возникает в процессе прономинализации, захватывающем не только полнозначные слова (ср. русск. один, человек, вещь, дело, штука, фр. on, исп. uno) и словосочетания (фр. quelqu'on, chaqu'on, исп. nosotros, vosotros, ustedusнa), но и придаточные предложения (ср. русск. кто-нибудь, кто хочешь, кто бы то ни было, исп. quienquiera, cualquiera). Не вполне ясен статус инфинитива (подлежащее или дополнение) в предложениях типа Невозможно решить эту задачу.