38. В. В. Мартынов. Кибернетика, семиотика и лингвистика. Минск, 1967.
39. М. Б. Митин. Материальное и идеальное. «Вопросы философии», 1962, №2.
40. В. П. Мурат. Глоссематическая теория. — В кн.: «Основные направления структурализма». М., 1964.
41. И. С. Нарекий. Современный позитивизм. М., 1961.
42. А. М. Пешковский. В чем же, наконец, сущность формальной грамматики? — В кн.: А. М. Пешковский. Избранные труды. М., 1952.
43. В. Поржезинский. Введение в языковедение. Изд. 4. 1916.
44. И. И. Ревзин. О структурной лингвистике и семиотике. «Вопросы философии», 1964, №4.
45. Л. О. Резников. Гносеологические вопросы семиотики. Л., 1964.
46. Л. О. Резников. Гносеология прагматизма и семиотика Ч. Морриса. «Вопросы философии», 1963, №1.
47. А. А. Реформатский. Проблема фонемы в американской лингвистике. «Уч. зап. Моск. гор. пед. ин-та», т. V, вып. 1, 1941.
48. А. А. Реформатский. О перекодировании и трансформации коммуникативных систем. — В сб.: «Исследования по структурной типологии». М., 1963.
49. В. Скаличка. Асимметричный дуализм языковых единиц. — В кн.: «Пражский лингвистический кружок». М., 1967.
50. Н. А. Слюсарева. Теория ценности единиц языка и проблема смысла.— В сб.: «Материалы к конференции «Язык как знаковая система особого рода». М., 1967.
51. А. И. Смирницкий. К вопросу о слове (проблема «тождества слова»). «Труды Ин-та языкознания АН СССР», т. IV, 1954.
52. Ф. Соссюр. Курс общей лингвистики. М., 1933.
53. Ю. С. Степанов. Структура современной семиотики. — В сб.: «Материалы к конференции «Язык как знаковая система особого рода»». М., 1967.
54. Л. В. Уваров. Образ, символ, знак. Минск, 1967.
55. А. А. Уфимцева. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.
56. А. Шафф. Введение в семантику. М., 1963.
57. Г. П. Щедровицкий. О методе исследования знаковых систем. — В сб.: «Семиотика и восточные языки». М., 1967.
58. Г. П. Щедровицкий, В. В. Садовский. О характере основных направлений исследования знака в логике, психологии и языкознании. — В сб.: «Новые исследования в педагогических науках», вып. 2. М., 1964.
59. Г. П. Щедровицкий. Что значит рассматривать язык как знаковую систему? — В сб.: «Материалы к конференции «Язык как знаковая система особого рода»». М., 1967.
60. L. Antal. The questions of meaning. The Hague, 1963.
61. Н. Âasilius. Neo-Humboldtian Ethnolinguistics. «Word», 1952, v. 8.
62. E. Benveniste. Nature du signe linguistique. «Acta Linguistica», 1939, v. 1, ¹1.
63. L. von Âertalanffy. Definition of the symbol. «Psychology and the Science» (ed. by I. R. Royce). N. Y., 1965.
64. L. Âloomfield. Language or Idias. «Language», 1936, ¹2.
65. Е. Âuyssons. La communication et l'articulation linguistique. Bruxelles, 1967.
66. Е. Âuyssens. Les langages et le discours. Broxelles, 1943.<138>
67. Е. Âuyssens. La nature du signe linguistique. «Acta Linguistica», 1940, v. 2, ¹2.
68. К. Âühler. Sprachtheorie. Die Darstellungs-funktion der Sprache. Jena, 1934.
69. R. Ñarnap. Der logische Aufbau der Welt. Berlin, 1928.
70. R. Carnap. Introduction to semantics. Cambridge (Mass.), 1948.
71. R. Ñarnap. Logische Syntax der Sprache. Vienna, 1934.
72. R. Carnap. Meaning and necessity. A study in semantics and modal logic. Chicago, 1956.
73. Е. Ñassirer. Philosophic der symbolischen Formen. Bd. I. Die Sprache. Berlin, 1923.
74. N. Chomsky. The logical basis of linguistic theory. «Preprints of Papers for Ninth International Congress of Linguists». Cambridge (Mass.), 1962.
75. G. Frege. Über Sinn und Bedeutung. «Zeitschrift für Philosophie und philosophische Kritik», 1892, Bd. 100.
76. A. W. Gardiner. The theory of speech and language. Oxford, 1931.
77. W. Haas. On defining linguistic units. — TPS, 1954.
78. E. Íusserl. Logische untersuchungen, Bd. II. Halle, 1922.
79. G. Ipsen. Sprachphilosophie der Gegenwart. Berlin, 1930.
80. G. Êlaus. Semiotik und Erkenntnistheorie. Berlin, 1963.
81. E. Êoschmieder. Die Structurbildenden Eigenschaften sprachlicher Systeme. «Die Welt der Slaven», 1957, ¹11.
82. E. Êuryłowicz. Linguistique et theorie du signe. «Journal de Psychologie», 1949, 42.
83. E. Lerch. Vom Wesen des sprachlichen Zeichens. «Acta Linguistica», 1939, v. I, ¹3.
84. A. Martinet. La double articulation linguistique. — TCLG, 1949, v. 5.
85. Ñh.W. Morris. Foundations of the theory of signs. «International Encyclopedia of United Science». Chicago, 1938, v. I, ¹2.
86. Ñh. W. Morris. Signification and significance. Cambridge (Mass.), 1964.
87. Ñh. W. Morris. Signs, language and behaviour. N. Y., 1946.
88. С. К. Ogden, I. A. Richards. The meaning of meaning. London, 1923.
89. Ñh. S. Pierce. Collected Papers. Cambridge (Harvard University), 1931.
90. L. Prietо. Massages et signaux. Paris, 1964.
91. W. Qnine. From a logical point of view. Cambridge (Mass.), 1953.
92. В. Russel. Human knowledge. Its scope and limit. London, 1948.
93. W. Schmidt. Lexikalische und actuelle Bedeutung. Berlin, 1963.
94. A. Sechehaye. Ch. Bally, H. Freis. Pour l'arbitraire du signe. «Acta Linguistica», 1940, v. 2, ¹2,
95. H. Spang-Hanssen. Recent theories on nature of language sign. — TCLC, 1954, v. 9.
96. J. Trier. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes. Heidelberg, 1931.
97. S. Ullmann. Semantics. An introduction into the science of meaning. Oxford, 1962.
98. S. Ullmann. The principles of semantics. Glasgow, 1957.
99. W. W. Urban. Language and reality. London, 1939.
100. L. Weisgerber. Die Bedeutungslehre — ein Irrweg der Sprachwissenschaft? «Germanisch-Romanische Monatsschrift», 1927, Bd. XVI.
101. L. Weisgerber. Das Gesetz der Sprache als Grundlage des Sprachstudium. Heidelberg, 1951.
102. L. Weisgerber. Von den Kräften der deutschen Sprache, Bd. I — IV. Düsseldorf, 1951—1954.
103. L. Wittgenstein. Tractatus Logico-philosophicus. London — N. Y., 1922
104. Zeichen und System der Sprache. Berlin. Bd. I, 1961; Bd. II, 1962; Bd. III, 1966.<139>
Определение языка как средства коммуникации, представляющего собой систему знаков, которое после Соссюра стало общепринятым среди лингвистов, не дает критерия, по которому можно было бы отличить язык от других семиотических систем. Напротив, оно подразумевает, что любая коммуникативная система знаков может называться «языком», так что приведенное выше определение относится, собственно, ко всякой семиотической системе. В то же время Соссюр был первым из лингвистов, кто провозгласил необходимость создания семиологии — общей науки, изучающей знаковые системы. Здесь наблюдается определенное противоречие, на которое обратил внимание Ж. Мунен [64]: если всякая система знаков является «языком» и если лингвистика — это наука о языке, то, по определению, семиология не может существовать как отдельная наука; в то же время, в силу того, что человеческие языки представляют собой лишь специальный вид знаковых систем (важнейший из этих систем, как пишет Соссюр), человеческие языки должны изучаться отдельно от других семиотических систем и наряду с методами, определяемыми свойствами, общими для языка и других систем знаков, использоваться методы, определяемые специфическими свойствами языка.
Очевидно, что определение специфических признаков языка, отличающих его от других объектов того же рода, и, соответственно, положительное или отрицательное решение вопроса о принадлежности той или иной знаковой системы к типу «язык» зависит от того, какое именно содержание apriori вкладывается в это понятие. Так, например, возможность отнести к типу «язык» коммуникативные системы животных, естественно, непосредственно зависит от того, отождествляется ли по определению понятие «язык» с понятием «коммуникация» или, опять же по определению, содержание этого понятия ограничивается отношением к специфически человеческим формам общения [46, 7; 70, 50]. С другой стороны, согласившись, например, считать достаточным определение языка, предложенное логиками Карнаповской школы, «язык — это система знаков и правил их употребления»18, мы должны будем считать языком различные системы математической логики и другие системы, удовлетворяющие этому определению; и обратно, заранее отнеся математическую символику к типу «язык», мы обязаны удовлетвориться приведенным выше общим определением, исключив из характеристики языка более специфические признаки его структурной организации.<140>
В этом случае вопрос об определении «differentiaspecifica» языка, отграничивающем его от других объектов, принадлежащих к тому же «genusproximum» (т. е. к классу семиотических систем), очевидно, превращается в чисто терминологическую проблему.
Можно, однако, поставить вопрос иначе — так, как это делает в цитированной выше работе А. Шафф [70, 51]: соответствует ли расширение либо сужение содержательного объема понятия «язык» действительному положению вещей, являются ли различия между орудиями коммуникации, которые, как говорит Мартине, «мы хотели бы назвать языками» [59, 20], и другими сопоставимыми с ними объектами действительно настолько существенными, что было бы уместно и терминологическое разграничение соответствующих понятий, либо, напротив, этими различиями следует пренебречь для того, чтобы называть существенно сходные объекты одним и тем же названием?
При такой постановке вопроса возникает задача определения критерия существенности тех или иных признаков семиотических систем. Без этого критерия определение специфики языка может превратиться в простое перечисление более или менее случайных признаков, замеченных в процессе наблюдения над тем, что по традиции считалось предметом лингвистики.
Поскольку любой знак представляет собой структуру, образованную из означающего и означаемого (соответственно, в каждом коде может различаться план выражения и план содержания), в основу классификации знаков могут быть положены признаки, характеризующие их 1) со стороны выражения, 2) со стороны содержания и 3) с точки зрения типа отношения между сущностями этих двух планов.
Субстанциональная характеристика плана выражения имеет в виду физическую природу передаваемых сигналов19, т. е. признак, характеризующий сам канал информации20. Если отвлечься от возможности существования таких особых способов человеческого общения, которые не связаны с пятью органами<141> чувств21 (ср. возникший в последнее время интерес к проблеме телепатического общения), можно констатировать, что принципиально возможно разделение знаков на пять типов в зависимости от способа их восприятие при помощи слуха, зрения, осязания (ср. Брайлевский алфавит для слепых), обоняния (типичным знаком этого рода, используемым в человеческом обществе, является запах этилмеркаптана, который употребляется в шахтах в качестве предостерегающего сигнала для шахтеров; ср. семиотическую интерпретацию некоторых других примеров использования запахов в [11; 73]), вкуса (возможность использования в человеческом обществе вкусовых сигналов является скорее теоретической, чем практической; ср., впрочем, не вполне бесспорные примеры в [11]). Знаки двух наиболее важных для человека типов, слуховые и зрительные22, могут быть подвергнуты дальнейшей классификации в зависимости от способа производства знаков. Так, некоторые исследователи выделяют вокально-слуховые и инструментально-слуховые знаки, а также (среди зрительных, а иногда и среди слуховых) — преходящие, т. е. исчезающие сразу же после возникновения, и продолжительные знаки, которые, возникнув, сохраняются определенное время (см. [62], откуда мы заимствуем некоторые примеры).