Каждый заголовок выполняет тематизирующую функцию в тексте. При этом можно выделить наиболее типичные случаи наименования художественного произведения по одному или нескольким компонентам содержательной структуре произведения: называется основное действующее лицо (или группа лиц), событие, которое является центром фабульного действия, время или место действия. Заголовок, имеющий структуру словосочетания или предложения, может называть сразу два (или более) компонента содержательной структуры произведения.
Кроме тематизирующей, заголовок может выполнять символизирующую функцию в тексте. Символический смысл заголовка формируется в пределах всего текста. При этом возможно развитие и даже трансформация символического смысла заголовка.
Так название рассказа В. Борхета “NachtsschlafendieRattendoch” не объясняется эпиграфом, как это делается в новелле Ф. Фюмана “BöhmenamMeer”. Однако, в рассказе этот заголовок получает символический смысл, который трансформируется с развитием фабулы: в период фашизма, в послевоенные годы, в наше время заголовок “NachtsschlafendieRattendoch” становится символом несокрушимой человеческой воли к жизни и свободе, символом ничтожности фашистской военной машины.
Заголовок может сочетать тематизирующую и оценочную функции. Такое сочетание свойственно заголовкам, две части которого связаны союзом oder: H. vonDoderer “ZweiLügenodereineantikischeTragödieaufdemDorfe” S.Lenz “DieLampenderEskimosoderdieLeideneinesSpezialisten”.
В некоторых случаях заголовок связан с содержательной структурой рассказа лишь ассоциативной связью. Так Г. де Бройн использует в качестве заголовка обозначение известного мифологического сюжета “RaubderEuropa” для рассказа о том (его ведет персонифицированный рассказчик) как у героев «некто» увозит в автомобиле девушку. Заголовок связан с текстом лишь ассоциативной связью, и его функцию можно оценить как ассоциирующую. В какой бы функции ни выступал заголовок, он всегда является организующим элементом текста. Это проявляется не только в том, что прочитав рассказ, читатель ретроспективно осмысливает заголовок в связи совсем текстом художественного произведения, но и в том, что заголовок в полной форме, или в модифицированной, функционирует в тексте как одна или несколько номинаций и, таким образом, заголовок участвует в семантической организации текста.
Заданное в заголовке слово «призывает» весь текст, связывает его. При этом с самим словом неизбежно происходят семантические изменения, ведущие к образованию индивидуально – художественного значения. Осознание этого значения читателем происходит ретроспективно, при возвращении к заголовку после завершения текста. В качестве примера можно привести название рассказа Г. Белль “DieungzählteGeliebte”. Заглавие, с которого чтение началось, оказывается рамочным знаком, требующим возвращения к себе. Этим оно еще раз связывает конец с началом, т.е. непосредственно участвует в актуализации не только категории связности, но и категории ретроспекции. Именно эта роль заголовка формирует читательские ожидания и является основополагающей в принятие решения – читать определенное произведение или нет.
Специфика заголовка, однако, не исчерпывается совмещением функций знака первого и знака последнего. Несмотря на свою не разрывную связь с текстом, заголовок материально отчужден от него: всегда печатается другим шрифтом, отстоит от первого абзаца на более или менее значительном расстоянии, разрешает включение в этот промежуток дополнительных сведений – указания на жанр, эпиграф, посвящения, предисловие, выражение авторской признательности. В широком читательском и профессионально – филологическом употреблении заглавие функционирует отдельно от текста, как его полномочный представитель, как предельно сжатая свертка целого произведения. Вобрав в свой незначительный объем весь художественный мир, заглавие обладает колоссальной энергией туго свернутой пружины. Раскрытие этой свертки носит сугубо индивидуальный характер, и начинается оно с ожидания знакомства с текстом, с формирования установки на чтение данного произведения, с периода, который можно условно назвать предтекстовым.
Актуализация категорий проспекции и прагматичности начинается именно здесь. Именно здесь, названные категории начинают воздействие на будущего читателя с целью привлечь его, заинтересовать, убедить в необходимости прочитать книгу. В соответствии с выполнением этих перспективно направленных задач в заголовке – в предтексте – на первый лист выдвигаются рекламная и контактоустанавливающая функции. Первая особенно очевидна в произведениях современной литературы. Например:
“Der Überfall” (St. Zweig)
“Das Obdach” (A. Seghers)
“Zugespitzte Sitiuation” (A. Franke)
“EineGespenstergeschichte” (E. Strittmatter)
Если прочие предтекстовые сведения (указания на автора, жанр, издательство) потенциальный читатель может пропустить по спешке, неопытности или невнимательности, то заголовок обязательно участвует в создании читательского отношения – ожидания. Еще не имея опоры на текст, заголовок в предтексте способен апеллировать только к предыдущему опыту читателя. В этой опоре прошлый опыт проявляется то общее, что характерно для всех элементов предтекстового комплекса.
Задачи заголовка как первого знака произведения привлечь внимание читателя, установить контакт с ним, направить его ожидание – прогноз. Все это выполнить чрезвычайно сложно, особенно если учесть формы заглавий и многозначность лексических единиц, входящих в их состав и лишенных в своей изолированной позиции необходимого контекста для снятия полисемии. Даже вынесение в заглавие предложения не решает вопроса полностью. Такие названия, как:
“Ein Funke Leben”
“Liebe deinen Nächsten”
“Der Himmel kennt keine Günstlinge”
(E. M. Remarque)
или “Und sagte kein einziges Wort”
(H. Böll)
оторваны от ситуации и представляют лишь первый этап контекстуальной конкретизации значения, не снимающей ни возможности его переноса, ни расширения, ни кардинального изменения.
Совершенный заголовок, как правило, не дает однонаправленной ориентации относительно содержания следующего за ним текста. Например:
“DieKegelbahn” (W. Borchert)
“Narrenweisheit” (L. Feuchtwanger)
Создатель художественного текста практически всегда озаглавливает его после завершения, обратная свертка произведения в заголовок осуществляется тогда, когда его развертывание закончено. Художественная действительность произведения творится в процессе писательского речеведения, что объясняет и нерасторжимость единства художественной формы и содержания. Полный смысл заголовка тоже формируется постепенно, в связи с чем и может быть осознан во всем объеме не в своей материально закрепленной, упреждающей текст позиции, а только исключительно на выходе из текста. Читатель повторяет за автором этот путь творения художественной действительности и происходящего при этом семантического обогащения языковой материи только с того момента, когда приступит к собственному чтению. В предтекстовом же периоде он в отличие от автора получает в заголовке сигнал еще неизвестной системы, по которому нужно в короткий срок составить о ней представление.
Семантическая специфика заглавия состоит в том, что в нем одновременно осуществляется и конкретизация, и генерализация значения. Первое происходит за счет привязывания к определенной ситуации, представленной в тексте, и отличается от обычной контекстуальной реализации значения тем, что происходит, во-первых, с разрывом между появлением формы и ее осмыслением и, во-вторых, наступает не единовременно, а постепенно. Генерализация, следующая за конкретизацией, связана с включением в расшифровку заглавия множественных значимостей различных элементов художественного текста, что и позволяет заголовку стать знаком типичного, обобщающего, знаком концепта.
Принципиальная важность для читателя освоить семантические трансформации заголовка для адекватного восприятия концепта заставляет автора помогать читателю в его работе по расшифровке декодированного истинного смысла заглавия. Нередко, но отнюдь не всегда это достигается прямой авторской иллюстрацией наращивания содержательного потенциала заглавных слов за счет их использования в разных контекстах.
Часто автор идет на специальное объяснение того, что хотел бы сказать заголовком. Объяснение может располагаться внутри текста и принадлежать автору, рассказчику, персонажу. Его местонахождение не имеет фиксированного характера, но более часто его можно обнаружить ближе к началу произведения, что в общем, понятно: автору важно, чтобы читатель пораньше избрал верное направление продвижения по тексту объяснение может быть не только внутри текстовым, но также внешним и выражаться цитатой не из речевой партии персонажа, а из другого источника – литературного, мифологического, библейского. В этом случае оно помещается в эпиграф.
2.1. Эпиграф. Роль эпиграфа в организации текста
Большое значение для эстетической информации текста, а также для направления восприятия читателя в нужном для автора русле имеет эпиграф, который наряду с пограничными сносками, цитатами, а также предисловием и послесловием автора может быть включен в группу вне текстовых авторских отступлений или комментариев. Своеобразие эпиграфа как коммуникативно-прагматической речевой единицы сопровождающей литературный текст состоит в «перепорученном» вторичном характере осуществляемой им коммуникации между автором и читателем, так как здесь автор использует для собственных целей уже сказанное кем-то либо в реальной коммуникации другого текста, либо в реальной коммуникации, не изображенной в литературном тексте.
Так Г. Кант, неоднократно называвший в интервью и публикациях Генриха Гейне среди любимых писателей, использует в обоих крупнейших своих романах “DieAula” и “DasImpressum” цитаты из прозы своего великого предшественника, касающиеся связи прошлого – настоящего – будущего.