Члены комиссии понимали это и предприняли попытку изыскать «Основные начала» в проекте Блудова Д.Н., желая наглядно продемонстрировать несостоятельность работ начальника II отделения. Найденные «Основные начала» не представляли взаимосвязанных и взаимообусловленных принципов, на которых следовало реформировать суд и правосудие. Таковых существовать и не могло, поскольку отсутствовала последовательная доктрина судоустройства и судопроизводства, программа законодательных работ. Принимаемые стихийно, «по мере исправленных недостатков» такие «Основные начала» не согласовывались между собой, сохраняя печать непоследовательности, половинчатости. Так провозглашался принцип: «все судятся в одних судах», но допускались существенные изъятия для привилегированных сословий. Отстаивались прерогативы дворянства по формированию судов. Запрещалась ревизия только гражданских, а не уголовных дел. Отменялась теория формальных доказательств, но не допускалось их оценка по внутреннему убеждению. Гласность ограничивалась допуском в заседание суда сторон Адвокатура, хоть и вводилась, но не была самостоятельна. Оставались не определенная структура и правовой статус сената.[15]
Вполне вероятно, что на началах найденных комиссией из предшествовавших законодательных работ, было невозможно вывести судебную реформу из тупика. Социально необходимой стало доктрина жизнеспособных судебных преобразований. Это истина становилось очевидной для реалистически мыслящей бюрократии.
В январе 1862 года от юристов – практиков поступило много замечаний на проекты Блудова. Поэтому комиссия под руководством Зарудного приступила не к составлению свода замечаний на проекты Блудова, а созданию принципиально нового документа о преобразование судебной части.
Каждый из членов комиссии разрабатывал дискуссионные институты. Н. Буцковский – уголовное судопроизводство, Н. Стояновский – предварительное следствие, К. Победоносцев – судоустройство, Д. Ровинский – суд присяжных и мировой суд. Руководил работами С.И. Зарудный, чьи теоретические изыскания широко использовались. Проекты совместно обсуждались и принимались, после чего включались в «Соображения» Государственной Канцелярии.
Целью судебно-поцессуальной конструкции становилась гарантия, с одной стороны, беспрепятственной реализации правомочия субъектов отношений, с другой – постановка должностных лиц юстиции в такие условия, которые исключали возможность злоупотреблений с их стороны. Без этого обеспечить неприкосновенность личности, собственности, то есть реализовать задачи судебной реформы оказалось невозможно.
Цель уголовного судопроизводства, по мнению юристов комиссии должна состоять в обнаружении истины.
Предание суду не могло осуществляться «ни следователем, ни судом без прокурора, ни прокурором без участия суда. В первом случае обвинительная власть не имела бы должного значения, а в последнем, прокурор имел бы возможность безотчетно, по одному личному своему усмотрению и без достаточных оснований возбуждать и прекращать следствие».
Пристальное внимание реформаторы уделяли теории доказательств, считая необходимым введение оценки доказательств по внутреннему убеждению. Без этого не возможно «никакое существенное улучшение». От решения вопроса, какую теорию доказательств принять «зависят – говорилось в «Соображениях» Государственной канцелярии, - не только главные формы судопроизводства, но и самое устройство суда», гарантии прав подсудимого. Комиссия реализовала в подготовленном законопроекте точку зрения лучших европейских законопроектов, дошедших путем долговременного опыта до убеждения, что правило судебных доказательств не должны стеснять совести судьи». Из признания двух положений – проверки следствия на суде и решения дел по внутреннему убеждению – вытекает третье: введение суда присяжных. Без него реформа судопроизводства не состоится».
Конструируя аппарат юстиции, реформаторы стремились «самим устройством суда» обеспечить «наиболее ручательств в справедливом решении судебных дел». Победоносцев предлагал следующую систему судоустройства. Судом первой инстанции является окружной суд, второй – судебная палата. «Для верховного наблюдения за охранением всех существенных правил и обрядов судопроизводства утверждался сенат. В округе судебной палаты учреждался областной судья для проведения судебной реформы « и для надзора за успешным и правильным производством суда». Он назначался монархом. При судах, за исключением мирового состояли прокуроры для наблюдения за правильным исполнением законов и надзором за следствием. Им вверялась власть обвинительная, то есть обнаружение преступлений и преследование виновных. Однако возбуждение уголовных дел не должно завесить исключительно от одного прокурора – считали члены комиссии. Это право необходимо предоставить следователю, но при условии незамедлительного сообщения прокурору о «начатии дела». Полиция при производстве дознания так же подчинялась прокурору. В случае пререканий между прокурором и следователем или жалобы лица на притеснения этих лиц спор решался судом. Прокурор должен получить право поддержания обвинения в суде «для разъяснения дела суду так не для обеспечения самому подсудимому способов защиты». Прокуроры назначались генерал-прокурором, являвшимся одновременно министром юстиции.
Мировой судья избирался всеми сословиями из кандидатов, имеющих высшее образование. Окружной суд состоял из советников и заседателей. Первые назначались главным областным судьей. Вторые избирались всеми сословиями и утверждались главным областным судьей. Сенаторы назначались монархом. Предлагая судебную организацию, Победоносцев не усмотрел возможности для последовательной реализации в России институтов буржуазного судоустройства. Так, он умолчал о присяжных заседателях, счел невозможным применить к нашим обстоятельствам … начало несменяемости судей». Да и учреждение областного судьи как своеобразного наместника в аппарате юстиции с огромными правами свидетельствовало о недоверии судоустройству. [16]
Разногласия в комиссии возникли между Буцковским и Победоносцевым, из-за отношения к институту присяжных заседателей. Его подробной разработкой занялись Д.А Ровинский и С.И. Зарудный. Первый был – «счастливым родоначальником суда присяжных», второй – его «теоретический обоснователь».[17]
Ровинский опроверг утверждение о «неподготовленности» русского народа к суду присяжных. В большинстве случаев человек осторожен, когда за поступками его следит общество, у которого есть возможность законным путем порицать и наказывать его. Представителями общества в суде являются присяжные.
С.И. Зарудный обосновал суд присяжных с теоретических познаний. Он привел наряду с традиционными положениями буржуазной теории судоустройства аргументы, отвечавшие особенностям российской действительности. Оценивая опыт западных стран, С.И. Зарудный признавал нецелесообразность особого суда присяжных, для государственных преступлений и преступлений печати, поскольку он не будет пользоваться «тем доверием, которое необходимо для ограждения силы правительства». Такой суд станет предметом ненависти и призрения. Учреждение общего суда присяжных явится залогом спокойствия в стране.[18]
Теоретические положения Ровинского и Зарудного явились концептуальной основой суда присяжных в России. Для того чтобы суд присяжных «являлся учреждением, вполне соответствующем своей цели, законодательство должно сознать и провести основную мысль, что производство дел перед присяжными составляет сущность всего судопроизводства, и что приговор должен быть основан исключительно на рассмотрении тех доказательств, которые приводятся сторонами во время этой главной существенной части судопроизводства». Процесс должен быть простым и ясным, устным, гласным, независимость присяжных должна быть гарантированна.
Однако у данного института, несмотря на тщательную аргументацию, образовалась сильнейшая оппозиция не только в среде реакционеров, но и среди либералов. Так, Б.Н. Чичерин публично заявил о неприемлемости присяжных для России. Известный юрист Бреверн убеждал комиссию: покуда у нас не будет юридически образованных судей и адвокатов, ничего не помогут ни суды через присяжных, ни гласность, ни публичность, а может быть еще окончательно спутают и без того уже в довольно печальном состоянии находящееся наше судопроизводство. Суд присяжных, состоящий из невежественных судей, не может вынести правосудный приговор.[19]
Д.А. Ровинский, разрабатывавший институт мирового суда, подготовил о нем несколько документов. В Записке «Вопросы по судоустройству» он определил задачи, которые следовало разрешить в определении статуса суда. К ним относились: порядок формирования мировой юстиции, ее компетенция, ответственность. Мировой судья избирался всеми сословиями. Для объективности решений он «должен быть непременно независим от избирателей, то есть быть бессменен», иметь «юридическое образование». Но увеличить число мировых судей на уезд с одного «до пяти, по крайней мере» невозможно: это приведет к таким же расходам «сколько стоит содержание всего министерства юстиции». Поэтому для оперативного рассмотрения дел следовало упростить их разрешение. Гласность деятельности мирового суда обеспечит законность его решений. Для результативности мировой юстиции, полагал Д.А. Ровинский, необходимо «в каждом уездном городе поставить мирового судью для приема просьб во всякое время и изготовления доклада». В установленное время «четыре раза в гот» следует «открывать в уездных городах временные отделения суда I й степени из мировых судей уезда. Под председательством члена постоянного суда». Этот съезд становился второй инстанцией дел мировой юстицией.[20]